Вы посмотрели документальный фильм «Катя и Вася идут в школу»? Теперь, когда в кино все основные показы уже прошли и только ленивый не высказался по поводу сюжета, меня будет сложно обвинить в спойлерах. Фильм вызвал у зрителей такие бурные эмоции, что мне очень хочется его обсудить. И даже если вы не смотрели, мне интересно ваше мнение (нет, это не «не читал, но осуждаю», я про ваше мнение на проблематику).
Итак, логлайн фильма. Два молодых, креативных, но неопытных преподавателя едут работать в глубинку в провинциальную школу. Это откровенно ужасная школа со всеми шаблонными признаками болота, к слову, администрация школы сама так считает, говоря молодым людям: «Расшевелите наше застойное болото». Закостенелые орущие учителя, дети с низкой самооценкой («Мы дебилы, потому что нам все так говорят», «Вы единственные, кто на нас не орёт»), директор формата парторга или прапорщика, из всех щелей сквозящее патриотическое и одновременно православное (в кабинете, где работает, Катя почему-то всё в иконах) воспитание, в общем, вы поняли.
Катя продержалась в школе до весны. Вася собирался работать два года, но уже в конце первого года он уволился «по собственному желанию» без собственного желания. Даже цыганский класс готов был взять, но нет, в Васе больше не нуждались.
В одном из кадров Вася признаётся, что сразу понимал: «Работать в школе — это работать на фронте». Большинство рецензентов фильма считает, что война была проиграна. Как заявила Кате та же самая представительница администрации школы (возможно, завуч), которая просила расшевелить болото: «Вы не приложили усилий. Против системы не попрёшь».
Вот ряд эпизодов, которые выступают в фильме такими яркими пятнами на случай, если вы не смотрели, чтобы понять атмосферу.
В начале фильма Катя и Вася с одухотворёнными лицами на первосентябрьской линейке. Горько плачет мальчик-первоклассник. Катя: «Ты чего? Все будет хорошо». Становится понятно, что хорошо не будет.
Вася на первом уроке: «Я хочу относиться к вам как к личностям. Расскажите немного о себе». Камера обращается к лицам детей. Им неинтересно совершенно ничего, они в восьмом классе не знают, как рассказать о себе, их никогда никто об этом не просил. Милый Вася, они-то сами относятся к себе, как к личностям?
Директор-прапорщик, он же директор-парторг на собрании учителям: «Вы государевы люди», что бы это ни значило.
Ну дальше там Катя, которая на литературе просит сделать презентацию одной книги, прочитанной когда-то, и девятиклассники наперебой говорят, что не читали ни одной. Вася, который проводит уроки то в форме дебатов, то в форме «Мафии», то организует историческую реконструкцию по теме 1917 года. У Васи, кстати, даже получается. Поначалу дети с трудом и кривенько выражают своё мнение, а потом всё так же кривенько, но хотя бы не пряча глаза в пол и не уминаясь в плечи.
Катя на родительском собрании взывает к родителям о том, что дети очень неграмотно выражаются, и одна из причин в том, что они мало читают. А чтобы они больше читали, пример хорошо бы подавать семье. Камера проплывает по лицам мам и пап. А там... Я в этот момент плакала. Можно было бы сказать грубо, как в анекдоте, «там интеллекта и не ночевало». Но нет, это всё не то. Там такое отчаяние, такая беспросветность.
Уже через пару месяцев Катя: «Вы офигели? Ты сейчас выйдешь отсюда! Двойку поставлю!» Вася: «Какое к чёрту взаимоуважение?»
Символично камера не проходит мимо бомжа, который валяется прямо у забора школы, мимо бараков и гаражей, вдоль которых дети в утренней темноте идут по снегу за знаниями, мимо уборщицы с физическим дефектом, которая толкает грязной шваброй ведро с такой же грязной водой. Кажется, здесь все, и дети, и взрослые, и директор этот, явно ощущающий себя божком в своём царстве, все с каким-то неизлечимым дефектом души, толкают перед собой свои швабры, и это всё, что они могут миру предложить. Как скажет позже Катя: «Я гнию здесь заживо. Я не знаю, как там живут все эти женщины по 30 лет (о коллегах-педагогах»). И это, на минуточку, Кате с Васей ещё не надо решать бытовые вопросы, семей у них нет, съёмные квартиры им предоставили. И детей в классе человек по двадцать максимум. И их всегда греет мысль, что в любой момент можно схватить чемоданы и свалить.
Но вы знаете, я несогласна, что война была проиграна. Война со школой, если понимать под школой систему, проиграна Катей и Васей всухую. Это понятно. Но вот война за детские души... Когда Катя сообщает о своём уходе, полкласса, те самые, которые хохмили и ржали на уроках, которые равнодушно воспринимали все Катины попытки, которые её постоянно провоцировали, висят у неё на шее, девочки плачут. Кто-то говорит: «А Василь Сергеич не уйдёт? (это про Васю). Он наша единственная надежда». Васю испуганно спрашивают: «А вы не уйдёте?» И когда Вася всё же уходит, ребята его провожают до поезда.
Во время титров нам показывают постскриптум. Несколько ребят, как раз те, что провожали Васю и те, что плакали сильнее всех, встречаются с Катей (судя по кадрам в Москве), они идут в кино, гуляют. Они улыбаются.
Для меня это фильм не про косность системы, не про непобедимое болото. А про то, что даже если всего лишь несколько ребят увидели в двух молодых педагогах надежду, увидели, что вокруг болота есть ещё леса, поля, а там дальше горы, море, и что люди все разные, и что «вы дебилы» довольно спорное утверждение, если всё это произошло даже с одним лишь ребёнком, оно того стоило.
А как вы думаете? С закостенелой системой бороться бессмысленно и не надо даже пытаться? Пока государство (государь, о котором сказал директор) не повысит зарплаты, не снизит нагрузки, не сформирует престиж профессии, надо просто сидеть и ждать? Или даже пара ребят, которые, возможно, из болота выберутся, а, возможно, смогут это болото позже осушить и сделать там уютный пруд, стоят отчаянных, казалось бы, неудачных попыток редких идеалистов?
Если вам понравилась статья, подписывайтесь на мой канал. Здесь я пишу о детях, о травле, о школе, делюсь лайфхаками и историями из жизни.
Книгу «Травля: со взрослыми согласовано» можно заказать тут.