Декабрь 1989 года
Мы стоим в очереди в московском аэропорту, ожидая таможенного досмотра. Наш рейс через два часа, но мы не уверены, что успеем. Очередь движется очень медленно, и это намеренно. Таможенники хотят, чтобы мы выбрали между пропуском рейса и оставлением ценностей. Почему? Потому что мы покидаем Советский Союз, и покидаем навсегда. Мы уже многое потеряли - работу, друзей, дома и, самое главное, свои убеждения, так что какой человек в здравом уме будет беспокоиться о нескольких сентиментальных вещах вроде старых часов, которые передавались в семье из поколения в поколение? Какой семье? Они будут сломаны навсегда.
План офицеров срабатывает. Мы бросаем все у таможенной стойки и спешим к воротам. Мы не можем позволить себе опоздать на рейс. Мы так боролись за то, чтобы оказаться на этом самолете! И мы успеваем. Мы падаем в кресла и вздыхаем с облегчением. Мы бежим из страны в надежде полностью изменить свою жизнь, чтобы жить жизнью, о которой мы ничего не знаем. А теперь позвольте представить вам мою семью: моего мужа, его маму и моего двухлетнего сына Алекса.
Самолет взлетает, и салон, полный таких же людей, как мы, взрывается аплодисментами. Наконец-то мы свободны! Мы не знали, как будет выглядеть дорога к этой свободе. Нашей первой остановкой в шестимесячном путешествии в США была Вена. Приземлившись там, мы стали никем. Мы стали собственностью иммиграционных служб; наша жизнь полностью зависела от них. Они могли депортировать нас по любой причине или без нее. Нас поселили в коммунальной квартире, где семьи из пяти-шести человек жили в одной комнате, и единственное слово, которое мы слышали от хозяина, было "вонь". Но мы не жаловались. Мы были на пути к светлому будущему. Я помню свои походы на мясной рынок. Мы не могли позволить себе купить хорошее мясо, поэтому мы нашли место, где продавались остатки из мясной лавки. Помню, как я рылся в этой жалкой куче мясных обломков, пытаясь найти что-то, за что стоило бы заплатить, когда женщина за прилавком шлепнула меня по руке. "Не трогай это, грязная свинья!".
Вот и все. На меня повесили ярлык гражданина второго сорта, человека, которого люди хотят избегать, человека, которого могут обвинить в краже продуктов на рынке. Кого волнует, что я всегда был честным, законопослушным гражданином? Я - вор! Я обнаружил, как легко разрушить самооценку иммигранта и как трудно ее восстановить. Я пронес этот менталитет через все наше шестимесячное путешествие и привез его в США.
К счастью для нас, в Штатах мы встретили таких замечательных людей, как семья Бреннер - волонтеров, которые помогли нам снова почувствовать себя уважаемыми людьми. Я отчетливо помню тот вечер, когда они встретили нас в аэропорту. Они излучали позитивные вибрации, доброту и открытость - то, чего я так долго жаждала. У них было две дочери-подростка, которые сразу же взяли Алекса под свое крыло. Но сначала позвольте мне рассказать вам небольшую предысторию.
Я выросла у Черного моря, где ложилась спать по ночам в предвкушении утреннего погружения в его изумрудные волны, готовая отдать все за еще один шанс оказаться в объятиях его могучей силы. Это было похоже на отношения с любимым человеком твоей мечты: ты никогда не знаешь, чего ожидать; он всегда удивляет тебя, но никогда не разочаровывает и не надоедает, оставляя желание все больше и больше. Вот почему, когда я впервые приехала в Луисвилл после изнурительного двадцатичетырехчасового перелета за границу, мой единственный вопрос таксисту был: "Где вы здесь плаваете?". Он посмотрел на меня через зеркало заднего вида, улыбнулся и сказал с сильным иностранным акцентом: "В ванне, мэм". Я подумала, что он дразнит меня.
"У вас большая река. Неужели у вас нет пляжей?" Он снова посмотрел на меня, но на этот раз решил не утруждать себя ответом. Бреннеры смотрели на меня, улыбаясь. Они знали, что меня ждет сюрприз. Мы приехали в наш жилой комплекс поздно вечером, поэтому мои поиски пляжа были прерваны на несколько часов.
Утреннее солнце принесло ответ вместе с глубочайшим разочарованием: большой бассейн с шумной толпой подмигивал мне прямо за моим балконом: "Ты принесла свою доску для серфинга?" Что? Ни изумрудных волн, ни йодистого запаха морских водорослей, ни запекания в песчаной пудре под ласковым, похожим на средиземноморское, солнцем, ни бриза романтического вечера в прибрежных ресторанах. Ну что ж, мы сможем поехать во Флориду, когда сможем себе это позволить. В конце концов, это не повод для расстройства. У меня были дела поважнее. Я стиснула зубы и сосредоточилась на других вещах в своей жизни - на сыне, карьере, профессиональном развитии. Я пыталась забыть свое море так, как вы пытаетесь забыть своего бывшего парня: вы не хотите видеть ничего, что напоминало бы вам о нем, но в то же время жаждете хоть мельком взглянуть на его жизнь. Чем он сейчас занимается? Как он выглядит? Есть ли у него девушка?
И, конечно, такая возможность представилась в один жаркий день сентября. К тому времени мы уже несколько лет искали дом, и этот дом был последним в нашем списке. Измотанные и потные, мы вышли на патио у бассейна. Семья владельца сидела вокруг бассейна, расслабившись в своих пляжных шезлонгах. Я не помню, как они выглядели. Меня заворожил цвет воды. Это был не просто один цвет. Это была гигантская шкатулка, наполненная изумрудами, сапфирами, аметистами и амбрами, нанизанными на золотую цепь послеполуденного солнечного света. Я не мог поверить своим глазам. Я прищурилась и открыла их снова. Я хочу это ожерелье СЕЙЧАС! Я хочу носить его каждый день, независимо от моего наряда. Пожалуйста, заверните для меня этот дом!
С тех пор моя жизнь приняла совершенно новый оборот. Я встретила своего нового возлюбленного, который немного напоминал моего прежнего. Он был немного старше, морщины пересекали его лоб, а седоватые волосы поредели. Но его прикосновения остались прежними. Как только я прыгаю в воду, он обнимает меня своими сильными и нежными руками и несет меня сквозь облака хрустальных брызг, летит со мной к вершинам голубых гор, бросает меня на пике только для того, чтобы снова подхватить меня как раз вовремя для очередного полета. Я знаю, что в его руках я в безопасности. Я обращаюсь к нему, когда я счастлива и когда мне грустно, когда мне нужен совет или когда я просто тоскую по дому. Прости, что изменила тебе, мое дорогое Черное море! Встретимся ли мы когда-нибудь снова?
Сентябрь 2012 г.
Мы стоим в очереди в аэропорту Кеннеди, ожидая, пока нас проверят сотрудники службы безопасности. Мы летим в Одессу через Стамбул, что займет двенадцать часов. Это кажется невыносимо долгим путешествием, ведь мы летим с нашим двадцатипятилетним сыном Алексом, которому мы обещали показать город, где он родился. Алекс только недавно окончил университет по специальности "Международные отношения" и очень скептически относится ко всему, что связано с бывшим Советским Союзом. Он не слышал ни одного хорошего слова об этой стране от своих профессоров и не понимает, почему его родители не могли подождать еще немного, чтобы он родился в США. Да ладно, друзья, неужели пара лет ожидания действительно что-то меняют?
Я знаю, что Алекс гордится тем, что он американец. Ему было три года, когда мы приехали в США, поэтому он не помнит старую страну и свой родной город. Но он слышал тысячи историй от своих бабушек и дедушек, которые не уставали описывать красочную жизнь в самом космополитичном городе бывшего Советского Союза. Мы рассказывали ему о его культурном и историческом наследии, о его великой архитектуре. Мы надеялись, что перестройка не уничтожит эту часть.
Я сижу рядом с ним в самолете и думаю о путешествии, которое мы совершили двадцать три года назад. Это было самое трудное решение, которое мы когда-либо принимали в своей жизни, и мы сделали это в основном ради него. Чтобы он рос в свободной стране, чтобы он мог выбирать, что он хочет делать со своей жизнью, а не чтобы ему говорили, что ему можно делать. Тем не менее, я хочу, чтобы ему нравился город, в котором он родился. Чтобы ему нравились его широкие тенистые бульвары, окруженные старыми каштановыми деревьями; чтобы ему нравились его дружелюбные, стильные люди, пьющие кофе или вино на многолюдных террасах ресторанов у воды, и - самое главное - чтобы ему нравилось Черное море, море, о котором я рассказывала ему так много историй. Я волнуюсь. Оправдает ли Одесса мои ожидания?
Мы прибываем в международный аэропорт Одессы поздно вечером. Здание кажется меньше, чем я помню. Его построили в 70-х годах, и тогда он гордо назывался Международным аэропортом. Но в наши дни, в связи с политической ситуацией в Украине, он обслуживает всего несколько международных направлений, так что это название звучит как шутка. Как только мы входим в здание - еще один сюрприз. Вокруг бегают случайные собаки, и, кажется, они никому не мешают.
"О, здорово", - саркастически говорит Алекс, - "Случайные собаки! В аэропорту!"
Сын наших друзей, Саша, встречает нас у выхода на посадку. Ему около тридцати лет, он успешный архитектор и заядлый яхтсмен. Он водит внедорожник Mercedes и везет нас в свою квартиру, которая находится в нашем распоряжении. Она светлая и современная, что говорит нам о том, что некоторые люди добились успеха в этой жизни, несмотря на бурные времена, которые переживает Украина.
Мы устали и хотим завалиться в кровать. Мой план на завтра прост - сначала поездка на пляж, а потом прогулка по городу, если позволит время. Но сначала - пляж.
Мы просыпаемся от легкого прикосновения солнечного света, проникающего сквозь тени. Я поднимаю их, и - вау - свежий бриз с моря ласкает мое лицо и тело. Мое дорогое море, ты здесь, ты близко! Я бегу в другую комнату, чтобы разбудить Алекса. Синочек (по-русски - сынок), проснись!
Он ворочается и ворочается в своей постели, что-то ворчит, что говорит мне о том, что он не сможет встать и работать, по крайней мере, в ближайшие пару часов. Мой муж приклеился к своему телефону, что-то изучая.
"Ты не против, если я быстро сбегаю на пляж?".
"Хорошо", - говорит он, не отрывая глаз от телефона.
Это тот момент, которого я ждала. Я впрыгиваю в свой купальник, накидываю маленький сарафан и выбегаю на улицу. Квартира находится всего в нескольких шагах от пляжа, который встречает меня золотой горой горячего песка, покрывающего мои ноги почти до колен. Мне трудно двигаться, но я бегу. Я бегу на встречу со своим любовником, с тем, кому я изменила в бассейне, но с кем теперь воссоединилась.
Я сбрасываю с себя платье и прыгаю в ласковые волны утреннего моря. Что случилось? Он не узнает меня? Почему он такой холодный? Ну же, мой дорогой, это я! Разве ты не узнаешь мои руки, мои ноги, мою грудь? Я скольжу по его изумрудным волнам, и мне кажется, что его руки робко касаются моей кожи, но с каждой секундой они становятся все сильнее и сильнее. И вот, наконец, он обнимает меня. Он несет меня сквозь облака хрустальных брызг, летит со мной к вершинам синих гор, бросает меня на пике, чтобы подхватить снова, как раз вовремя для очередного полета. Я знаю, что в его руках я в безопасности. Как я мог осмелиться изменить тебе, дорогая? Простишь ли ты меня? Я знаю, что мне придется уехать, но будешь ли ты помнить меня? Встретимся ли мы когда-нибудь снова?
