Глава 3
Чужой я здесь, чужой...
В те годы в определённых кругах ходила шутка, что в Советском Союзе еврей должен был вылезти из кожи вон чтобы преуспеть, а в Израиле русский. В большинстве случаев так и происходило: многие "понаехавшие" чуть ли не с первого дня вгрызались в иврит и начинали работать на бросовых работах чтобы скопить хоть сколько денег. В Израиле любой труд в почёте, и никто в 90е не стеснялся мыть посуду в ресторане или убирать подъезды. Была даже поговорка "Танки грязи не боятся". И действительно они потом пёрли как танки пробивая себе дорогу в новой стране. Кто-то подтверждал свой советский диплом, кто-то обучался более перспективной специальности и в конечном итоге себя находили. Но увы, были и такие, которые, не совладав с трудностями, опускали руки, а то и вовсе падали на самое дно.
Аня была филологом по образованию, поэтому иврит схватила хорошо. Как ни странно, нашлись желающие учить русский язык: кто-то учил его в память о бабушке и дедушке, кто-то работал с олимами (репатриантами), кто-то встречался с девушкой или с парнем из России. Правда, ученики то появлялись, то исчезали, поэтому Аня решила выучиться на учительницу начальных классов. Многие предметы ей засчитали, так что ей не пришлось проходить программу полностью. Марк же закончил военно-политичекое строительное училище и не нашел для себя никаких перспектив - не возьмут же его в местную школу преподавать историю СССР или КПСС. А подучиться на инженера-строителя он не хотел - мол, хватило с него "четыре долгих года" штаны протирать в училище. Да и не любил он учиться.
Генриэтта Петровна и Давид Иосифович, конечно, радовались за невестку и переживали за сына. Они в свои 50 с небольшим, конечно, не могли рассчитывать на хорошие работы, поэтому баба Геня взялась присматривать за Диночкой, а дед Давид по ночам охранял завод. Днем Дина была в садике, а баба Геня где-то мыла полы, потом забирала ее из садика, водила в парк или читала ей сказки. Заодно учила свою внучку русским буквам. И только Марк всё искал себя: читал русские газеты, смотрел телек, валялся на диване или ходил в "брехаловку" - так называли беседку в скверике, где мужики, не нашедшие себя в новой стране, чесали языки, обсуждали правительство и ругали страну, которая-де заманила их сюда и кинула.
Как типичный солдафон, Марк позволял себе покрикивать на жену. А когда та выучилась и устроилась работать в школу, в которую отдали и Дину, он совсем с катушек слетел - мол, как это так, русская баба на чужбине нашла себя, а он, чистокровный еврей, в своей стране оказался не у дел. К тому времени они съехали в отдельную квартиру, сначала съемную. Аня начала потихоньку раскручиваться: после школы давала уроки отстающим ученикам, вела кружки после обеда. И даже посылала деньги на Украину. Потом решилась на машканту (ипотеку). В 90х купить квартиру в Израиле было гораздо легче чем сейчас. Пусть это маленькая квартирка в зачуханном районе, но всё же своя.
Однажды Марк пришёл пьяный и накричал на дочку. Аня пыталась ее защитить, а он заорал:
- Что, стерва, думаешь устроилась у своего Христа за пазухой на его родине? Хорошо тебе - есть работа и квартира. А кто тебе это всё предоставил? Я!!! Если бы я тебя сюда не привёз, подыхала бы сейчас с голоду в своей Хохляндии. Так что ты должна меня ценить.
- Марк, угомонись! - кричала Анна. - Что я тебе сделала? Ты пьяный, поэтому ложись спать.
- Ты, мымра, будешь мне указывать? - заорал он и отвесил ей пощечину на глазах у дочери.
Потом схватил со стола деньги, что Аня получила за частные уроки и помчался в свою "брехаловку". И зачастил в клоаку бывший советский офицер...
