Торрак впервые увидел свет чуть более 50 лет назад, став одним из двух сыновей рядового воина клана Тролбреков. Происхождение не самое изысканное, особенно если знать о том, что единственным достижением клана была потеря топора его основателя в одной из древних битв. Вторым наследником стал его брат-близнец Барадин.
Существует поверье, что один из близнецов всегда злее другого. С колыбели Торрак служил живым подтверждением этому, будучи агрессивным, вспыльчивым и, на беду окружающих, очень-очень сильным. Чем старше он становился - тем сложнее становилось родителям закрывать глаза на проблемного сына. Ни к одному ремеслу у юного задиры не было ни интереса, ни дара. Слишком мало усидчивости, терпения и желания. В обществе ремесленников и мастеров, где каждый умеет обращаться хотя бы с одним инструментом, Торрак мгновенно стал той самой паршивой овцой и белой вороной. Никакая сила не помогала ему найти компанию, что нисколько не способствовало смягчению его тяжелого нрава.
- Сын. Надо поговорить, - отец, нестарый еще воин, пальцем поманил черноволосого отпрыска.
- Торрак, ты знаешь, что я хочу сказать?
- Нет, отец.
- Тебе пора уходить, сын. Тебя терпят только в силу привычки и благодаря твоему брату, работающему за троих. Поговаривают о том, чтобы изгнать тебя и всех, кто попробует за тебя заступиться.
- Они не посмеют! Я заткну глотку любому, кто откроет свою грязную пасть в мою сторону!
- Торрак...
- Скажи, кто это был?! Горшечник Барриг, этот гнусный сплетник?! Или Струдиры опять за свое? Только и могут что жаловаться, даже вчетвером меня не одолев! Или...
- Старейшина Громоуст.
Торрак осекся на полуслове. Громоусты были главным кланом их общины, правителями и полководцами, их слово весило больше, чем золото.
- Это можно назвать достижением, Торрак. Наш маленький и незначительный клан приобрел настолько дурную славу, что был замечен одним из Совета. Все это благодаря тебе.
Юный дварф только мрачно смотрел в каменный пол, сжимая и разжимая пудовые кулаки. Это был приговор. Это был позор.
- Ты не умеешь ковать, ты не можешь резать камни, даже чертовым воином стать не можешь! - в голосе старшего дварфа загремело раздражение и презрение. - Твоя огромная сила и решительность были бы как нельзя кстати в бою, но ты не умеешь подчиняться, и ни один дварф не назовет тебя товарищем! Ты всех оттолкнул от себя, запугал, разозлил, причинил обиду! Ты разве забыл, кто мы?! Мы дварфы, короли под горами! Наша сила в сплоченности, наша сила в памяти. И ты оставил о себе очень плохую память, Торрак. Тебе нужно уйти.
- ... но куда? - угрюмо спросил будущий изгнанник.
- Завтра поднимешься на поверхность, найдешь в порту корабль...
- Корабль?!
- ... под названием "Соломенный бродяга". Капитан мой знакомец, согласился взять в матросы. Судно торговое, работа на нем честная. Не знаю, кем ты там станешь, зато знаю, что так ты смоешь позор и с себя, и с нас.
…Поверхность недружелюбно слепила прищуренные глаза ярким солнцем, трепала бледную кожу холодным ветром. Торрак бывал здесь всего один раз и с тех пор не изъявлял никакого желания повторять опыт. Однако ж вот пришлось, и это не было худшим из зол. Проще встретить единорога на пару с прекрасной девственницей, чем дварфа-корабельщика. Подземного брата ни самоцветами на шаткую палубу не заманишь, ни плетьми. Привыкшие к каменным сводам крепыши на корабле чувствуют себя ничуть не лучше, чем в свободном падении. И все-таки выбора не было.
"Бродяга" оказался пузатой шхуной приятного оливкового оттенка. Час был ранний и донельзя туманный. Порт был почти пустой, а корабль и вовсе выглядел брошенным. Недовольно топая и ежась, Торрак осторожно приблизился к плавно покачивающемуся борту, и только тогда его красное от утреннего мороза ухо различило легкую трель губной гармошки. Подозрительно прищурившись и встопорщив бороду, молодой дварф поднялся по опущенному трапу. Мелодия не останавливалась, но из-за проклятого тумана не было видно ни зги.
- Я Торрак, сын Тормуса, наследник клана Тролбреков! Покажись, кто бы ты ни был! – вышло грозно и выразительно. Торрак горделиво подбоченился, высматривая неизвестного музыканта. Ответом ему была насмешливая переливчатая нотная вязь.
- Если ты обращался ко мне, уважаемый Торрак, сын Тормуса, то вот он я, – послышалось из тумана за спиной дварфа. Отважный наследник клана Тролбреков усилием воли сдержал порыв влепить кулачищем в сторону говорившего и неспешно обернулся. Его приветствовал эльф. Оливковая кожа, будто они с кораблем были сделаны из одного дерева, каштановые, переходящие в зеленые ростки волосы, раскосые хитрые глаза, лишенные зрачков, словно залитые жидким серебром.
Ну конечно, отец только на словах не стал изгонять его! Надо преподать урок нерадивому Торраку. Пусть мучается, искупает вину и позор клана. Трясется на куске дерева, продуваемый всеми ветрами, и якшается с эльфами, раз с подгорными собратьями не сошелся!
Лицом Торрак владел гораздо хуже, чем кулаками, но проклятый остроухий вида не подал и учтиво – и с издевкой, как показалось юному задире – склонил голову и продолжил говорить как ни в чем не бывало:
- Мое имя Вемаер Килфиместраан, и я давний знакомый твоего отца. "Соломенный бродяга" - мой корабль. Добро пожаловать на борт!
Торрак тем временем исполнял партию выброшенной на берег рыбы, беззвучно открывая и закрывая рот. Глаза его наливались кровью, лицо из бледного стало багровым, а затем пунцовым. Не просто якшаться с эльфами, а прислуживать одному из них!
Казалось, что сейчас его либо хватит удар, либо одолеет безумная ярость. Но перед внутренним взором Торрака на миг встал образ отца, смотрящего на него с презрением, и бородатый шар смерти, уже готовый взорваться, увеча и ломая, безобидно и очень заметно сдулся в жалкое подобие гордого наследника Тролбреков.
- Какие еще унижения ждут меня впереди? – обреченно вопросил он.
...Первые несколько недель Торрак был несчастен. Стальной дварфийский желудок отказывался удерживать в себе пищу, постоянная качка сбивала с толку и выводила из себя, но сил не было даже на гнев. А помимо этого еще нужно было учиться быть морским волком. Тяжелее испытания в жизни молодого дварфа еще не бывало.
Однако постепенно Торрак привык и к качке, и к непривычной еде, и к поучениям. Он стал замечать, как другие члены команды, принадлежа к самым разным сословиям и видам, все равно ведут себя как одна семья. И с удивлением Торрак понял, что и он часть этой семьи. Жизнь дала ему второй шанс, и Тролбрек был твердо намерен не упустить его еще раз.
За несколько лет Торрак отлично освоился в море - даже научился плавать и сквернословить как заправский матрос. И даже думать перестал о возвращении под землю. В редкие визиты домой, обычно в компании Вемаера, он чувствовал себя еще большим чужаком, чем раньше. И все же это было лучше неприкрытой неприязни, которая преследовала его в юности на каждом шагу. Отношения с семьей потихоньку наладились, а благодаря товарам, которые "Бродяга" привозил с разных концов света, появились и связи среди других кланов. Спустя десятилетие никто уже не вспоминал о Торраке-дебошире, зато многие ждали Торрака-морехода и его груженые тюками телеги с поверхности.
Прошло еще несколько лет. К тому времени возмужавший Тролбрек благодаря дварфийскому упрямству (и не в последней степени долголетию) занял почетное место первого помощника. Большинство членов той команды, что помогали ему привыкнуть к новой жизни на корабле, ушли на заслуженный покой. Торрак поддерживал связи с теми, кто мог ему ответить, и порой сокрушался недолговечности некоторых существ, ставших его лучшими друзьями.
- Кракена мне в бороду, эти люди мрут как мухи, - ворчал он за кружкой пива в какой-нибудь портовой корчме. Сидящий рядом Вемаер только пожимал плечами - за его спиной было почти два века и множество похороненных друзей: - Ты привыкнешь, мой друг, у тебя впереди много времени.
..."Бродяга" пару дней как покинул порт и уверенно держал курс на запад. Торрак еще раз сверился с компасом, который в его огромной лапище выглядел совсем игрушечным, и взялся за астролябию. Если его расчеты были верны, то до отчего дома оставалось еще дня три. Это при условии, что ветер будет попутным, а море более-менее спокойным. Борода дварфа задумчиво шевелилась - он подсчитывал и пересчитывал получившиеся результаты, не до конца доверяя сам себе. Навигация была для него внове, а тонкие инструменты вызывали трепет. Вемаер впервые доверил ему самому прокладывать курс, благо путь был пройден не одну сотню раз.
И все же страх неудачи не проходил. Торрак еще немного покряхтел и вразвалочку направился к открытому люку посреди палубы. Бегом спустившись по деревянным ступеням вниз, он мельком бросил взгляд на троицу матросов, спящих в подвешенных между сваями гамаках, и поспешил на нижнюю палубу, в трюм. Безошибочно находя путь между ящиками, бочками и тюками, Тролбрек добрался до пузатой корзины, полной слегка переспевших апельсинов, и набрал с собой столько, сколько смог унести в руках. Выбравшись обратно на свежий воздух, дварф подошел к одному из бортов и принялся один за другим бросать апельсины в воду. Фрукты не тонули сразу, и вскоре за кораблем появился яркий оранжевый след. Затем, порывшись немного запазухой, он выудил несколько серебряных монет и высыпал их за борт.
- Надеешься задобрить Владычицу Океанов? Тогда тебе нужно выбросить за борт весь товар и еще половину команды, - несмотря на шутливый тон, в голосе Вемаера звучало участие.
- Лишним не будет, - пробурчал Торрак. За 20 лет на корабле его дварфийская неприязнь ко всему сверхестественному превратилась в суеверную боязнь, и при каждом удобном случае он приносил небольшие жертвы богам моря и неба, прося оградить их корабль от бед, хоть и не особо верил в силу этих обрядов.
Эльф только покачал головой и направился на другой конец корабля. Торрак оттряхнул ладони, достал откуда-то из черной бородищи припрятанный апельсин, аккуратно разрезал его на ладони небольшим, видавшим виды ножом, и с аппетитом зачавкал.
Тролбреку вдруг показалось, что в толще вод за бортом что-то шевельнулось. "Наверняка рыбина какая за Бродягой увязалась, скоро отстанет" лениво размышлял он. Однако тень не отставала, бесшумно скользя на глубине следом за кораблем. А еще она, кажется становилась больше. Или... ближе?
- Акулы! - раздался крик с другой стороны. Моряки испуганно глазели сверху вниз на гладкие мокрые спины и острые плавники морских хищниц, которые то всплывали на поверхность, то вновь уходили вглубь.
- Спокойно! Это всего лишь рыбы, ничего они вам не сделают! - зычный и уверенный голос капитана несколько отрезвил матросов, но многие все еще шепотом возносили молитвы самым разным богам.
- Капитан, ветер стихает, - негромко предупредил рулевой, с тревогой поглядывая на опадающий парус. Вемаер озабоченно хмыкнул и, найдя взглядом коренастую фигуру первого помощника, негромко свистнул, привлекая внимание. Тролбрек и сам заметил неладное. Кивнув эльфу, он грозно затопал в сторону столпившихся на палубе матросов.
- А ну марш на весла, медузы безголовые! Есть время по сторонам глазеть, когда корабль стоит?! Да лучше бы я гоблинов в команду набрал, они хотя бы при виде рыб портки не пачкают! Шевелись!! - у человека нет времени на страх, когда в руках тяжелое весло, об этом Торрак знал не понаслышке. Дварф прохаживался между потеющими гребцами и оглушительными хлопками мозолистых ладоней задавал ритм.
Ветер тем временем совсем стих, парус повис бесполезной грязной тряпкой. Чистое ясное небо теперь омрачали тяжелые черные тучи на горизонте. Вемаер спустился на нижнюю палубу и похлопал приземистого друга по плечу: - Бросайте этот балаган, надо свернуть парус и привязать все, что еще не привязано. Шторм скоро до нас доберется.
Минуты казались часами. Команда сноровисто справилась с необходимыми приготовлениями, и теперь моряки мрачно ждали неизбежного, сидя в трюме среди бочек и тюков. Вемаер остался на палубе, забравшись на нос корабля и наигрывая на губной гармошке что-то меланхоличное. Торрака же не покидало странное чувство тревоги. Происходило что-то необычное, что-то явно шло не так, как должно было. И когда в борта "Бродяги" ударили первые волны, дварфу почудился тихий зловещий смешок. Торрак завертел головой во все стороны, но, разумеется, не смог понять, откуда шел звук.
И он был не один такой. Почти вся команда безумно озиралась вокруг, кроме нескольких матросов, которые сжимали священные символы и молились своим богам. - Это Урдиа... И акулы ее... Морская сука пришла по наши души... Конец нам всем, не отстанет ведь... Не задобрили, прогневали... - непонятно, кто первый помянул Владычицу Океанов, но суеверные моряки мгновенно подхватили мысль, и опытная команда корабля все быстрее начала превращаться в паникующее стадо. У многих зубы стучали от страха, кто-то раскачивался, обхватив себя руками, некоторые закрывали уши руками, чтобы не слышать холодный презрительный смех и бушующий наверху шторм.
- Так задобрим. Не поздно еще! - услышал Торрак свой собственный дрожащий голос. - Тащи тюки наверх! В воду! Лучше живыми быть, чем богатыми! - с каждым словом дварф ощущал, как разгорается в груди дурацкая надежда на лучшее, и как она переходит на вскакивающих с места товарищей. - Брось ты эту безделицу, богам на тебя плевать! Всем им плевать, кроме одной! Так что не зли ее еще больше, хватай товар! - с неожиданной яростью Тролбрек пинками и тычками погнал немногочисленных приверженцев других богов следом за остальными.
Прочие тем временем волокли наверх мешки и ящики с ценным грузом. Выскочив на палубу под косые струи ливня и мгновенно вымокнув до нитки, дварф на несколько мгновений замер, пораженный мощью бушующей стихии. Их корабль, всегда казавшийся ему большим и надежным, как каменные своды его родины, теперь смотрелся жалкой игрушкой на фоне гигантских волн, который кидали его из стороны в сторону, то и дело заливая палубу. Шторм настиг их и закрыл черными тучами все небо до самого горизонта. Наступила искуственная ночь, тьму разрезали лишь редкие вспышки молний. Вокруг завывал ураганный ветер. Бродяга как раз с огромным трудом взобрался на волну высотой с двухэтажную усадьбу и резко ухнул вниз, только чудом не зарывшись носом в воду. Все, кто успел выбраться из трюма наружу, попадали на палубу, вцепившись в доски. Большая часть товара, который они успели вынести наверх, скрылась в пучине. А дальше их поджидала вторая волна, и третья, и четвертая...
- Какого дьявола вы творите?! - перекрывая свист ветра и раскаты грома, голос их капитана был явно усилен магией. Сам Вемаер стоял за штурвалом, крепко вцепившись в рукоятки и направляя корабль по только ему одному понятному курсу. Семь звезд, вышитые серебряной нитью на кафтане эльфа, которым Торрак ранее никогда не придавал значения, испускали тусклый молочно-белый свет. Между ними, прямо по центру груди, тем же светом были ясно обозначены два открытых глаза - точные копии глаз самого Вемаера.
- Проваливайте обратно в трюм, идиоты! Наана нас выведет! - голос эльфа звучал удивительно спокойно. Моряки начали переглядываться между собой, неуверенные, как им быть дальше. Но Торрак слышал страх за притворной бравадой старого друга. А возможно, это нашептывал ему его собственный ужас - для Тролбрека не было сейчас никакой разницы.
- Ты всех нас утянешь на дно! Нужно задобрить Матерь Волн, пока ее акулы нас не сожрали! Давай, парни, бросай все ценное за борт! - подавая пример, дварф подхватил валяющийся на палубе мешок и обеими руками швырнул его в чернильные воды. Вемаер больше не спорил, полностью сосредоточившись на управлении кораблем.
Подхлестываемые страхом и надеждой моряки больше не обращали внимания на капитана и очень скоро выгребли весь трюм подчистую. То ли благодаря их отчаянным жертвам, то ли - мастерству Вемаера, но до сих пор никого из них не смыло за борт. Ураганный шквал, все это время пытавшийся стащить людей с палубы, поутих и приобрел направление.
- Ставьте парус, идиоты. Работать вам всем бесплатно ближайшие месяцев пять, - слова эльфа звучали устало, но за ними явно слышалось искренее облегчение. Торрак расплылся в дурацкой ухмылке, матросы хлопали друг друга по спинам и радовались как могли. И никто из них не понял, в какой именно момент корабль накрыло толщей соленой воды.
... "Бродяга" тяжело вынырнул из пучины, будто не спавший сутки человек из-под пухового одеяла, и закачался на волнах. Из всех отверстий корабля лилась морская вода, в полутьме казавшаяся темной кровью. Люди и нелюди лежали на палубе почти без движения. Торрак пришел в себя одним из первых. Кашляя и отплевываясь, дварф с трудом сел, пытаясь оценить произошедшее. Корабль казался целым, хоть и несколько глубже сидящим в воде. Вемаер скорчился возле штурвала, звезды на его кафтане растеряли большую часть своего сияния. Остальные его товарищи по команде, кажется, были живы, постанывая и постепенно приходя в себя. Вот только Тролбрек точно помнил, что их было больше.
- Глупцы. Все, что у вас есть, и так мое, - ставший ненавистным Торраку голос зазвучал сразу отовсюду, каждое слово отдавалось эхом. Затем вновь раздался холодный низкий смех. В паре сотен метров от них более-менее ровная водная гладь начала медленно прогибаться вниз, будто под давлением огромного невидимого шара. Спустя пару секунд в воде появился небольшой круглый провал, обрамленный пенными бурунами, и с каждым мгновением он становился все больше. "Бродягу" начало неспешно тянуть в сторону зарождающегося водоворота.
- Ну вот и все. Урдиа наскучило с нами развлекаться. Не думал, что вот так закончу свою жизнь, - с грустью протянул капитан обреченного корабля. Достав из-за пазухи губную гармошку и вылив из нее воду, эльф заиграл нечто легкое и фривольное. Тролбрек сразу узнал мелодию: этой самой песней Вемаер впервые встретил его на борту.
- И все? А как же твоя Наана? - беспомощно вопросил бывший наследник Тролбреков и перевел взгляд вперед, туда, где воды неспешно вращались вокруг дыры, ведущей прямо на дно океана. Бродяга уже был на внешней границе водоворота, и палуба приобрела небольшой наклон. Остальные моряки принимали надвигающуюся смерть каждый по-своему: пара матросов присели рядом с капитаном, в последний раз слушая его игру; несколько человек разложили на досках оставшуюся еду и вино и неспешно перекусывали, старательно игнорируя свою судьбу; один отчаянный полурослик лихорадочно привязывал себя к мачте, надеясь на чудо. Торрак же ощущал бессилие, полное и безграничное. Они были просто букашками, которыми - на их беду - заинтересовались настоящие хозяева этого мира. И никакая вера или праведность не помогли им спастись. Но ведь кто-то же должен быть сильнее этой гнусной морской стервы?! Всегда есть рыба крупней. Как он сам был сильнее своих сверстников в юности, как воля клана была сильнее его самого, как проклятая Урдиа была сильнее любых смертных. Боги его друзей оказались слабее - или им просто было плевать - но ведь кто-то же должен быть?!
- Повелитель Бурь... Я взываю к тебе... Прими мою жертву... Возьми то, что твое по праву. Самое дорогое, что у меня есть... - слова рождались сами, из отчаяния, страха и гнева. Из обрывков пьяных рассказов и моряцких песен, ужаса смерти и праведного гнева возникла безумная идея. Всепоглощающая, разрушительная ярость затопила сознание Торрака. Пусть темный бог забирает единственное, что у него осталось - его жизнь, но взамен поставит на место зарвавшуюся мелочную тварь, по ошибке зовущуюся богиней.
- Не ты ли самый могучий владыка штормов в этом мире?! Позволишь ей отнимать твой хлеб?! - надсаживая голос и потрясая кулаками, орал дварф в темное небо. - Покажи ей, где ее место!! - в черных тучах над его головой загрохотало, в их темных недрах появились яростные алые вспышки. Вемаер вскинул голову, прекратив играть, и бросился к другу, расталкивая ничего не понимающих моряков.
- Откуда ты?!.. Торрак, не надо!! СТООО...!!
- ДХЭННООООООР!!..
Раскат грома, оглушительный и невероятно близкий, заглушил голоса обоих. Тролбрек успел перевести обезумевший взгляд на своего капитана, наставника и друга, и в этот момент Вемаера не стало. Полыхнуло красным, и молния толщиной в столетнее древо испарила эльфа на месте, не оставив даже пепла - только обугленные доски палубы.
- ... нет, - выдохнул Торрак.
И в этот момент молнии начали бить дальше. Через несколько мгновений все было кончено, и дварф остался совершенно один посреди почерневшей и дымящейся палубы. Гром не стихал, странно похожий на хохот. Торрак поднял полные ужаса глаза ввысь, туда, где тучи сложились в гротескное одноглазое лицо. На месте второго глаза зиял провал, полный тьмы и вращающихся в ней звезд.
- ПРИНЯТО.
В небе над водоворотом появилось небольшое завихрение, за несколько секунд переросшее в полноценный смерч, вращавшийся в противоположную сторону.
- ЗНАЙ СВОЕ МЕСТО, УРДИА.
Внутри смерча вспыхнули три могучие алые молнии, нацеленные точно в центр водоворота.
- НУ А ТЫ ТЕПЕРЬ МОЙ.
И молнии поглотили Торрака.