Исцеление внутреннего ребенка начало/96/97
- Вижу, что ты слабо что понимаешь, перейду на русский, - рассмеялась Настасья Сергеевна, взглянув на дочь.
Из зала доносился хохот Веронички и басы мужчины, что-то бурно обсуждающих между собою.
- Дочка, я ненавидела все свое детство своих родителей, - грустно произнесла мать, - представляешь? И я все делала в своей жизни для того, чтобы ты меня тоже ненавидела, но при этом я боялась того, что ты мне можешь об этом сказать, поэтому и подавляла тебя. Так понятно?
- Почему ты их ненавидела? – Лариса смотрела на маму и не верила своим ушам, что это она говорит такие вещи.
- Потому что мама любила своего мужа, моего отца. А отец, в свою очередь, любил ее. Меня они тоже любили, но не так, как хотелось мне. Я претендовала на ту любовь, которую они дарили друг другу. Но это невозможно любить ребенка своего так, как ты любишь мужа или жену. Но и я своим детским умом не могла этого постичь. Мама должна была быть только моей и ничьей больше.
Я видела, как она устает, ухаживая за своим мужем. Она устает, мне из-за этого перепадают крохи ласки и заботы, я злюсь на беспомощность отца, коплю весь этот гнев в себе, разрушая таким образом свою душу.
Я маленькая, и для меня мать – это безопасность.
- Ты знаешь, что в первую очередь должен ощутить ребенок в этом мире, когда появился на свет? – обратилась Настасья Сергеевна к Ларисе.
- Нет, - обескураженно ответила девушка.
- Безопасность. Запомни! А это мамины руки, мамина грудь, мамино тепло. И я не знала, - спокойно проговорила мать.
Если ребенок не ощущает безопасность, то он считает, что его не любят, и начинает придумывать способы получения этой любви от мамы.
О какой безопасности мы тогда могли думать, если наши родители прошли через ужасы войны. Не могли они нам детям войны и послевоенным дать опору. Не могли, потому что сами были пропитаны страхом потери жизни. И вот мне моя мама предает на неосознанном уровне свои страхи, я их усиливаю своими детскими травмами, передавая дальше тебе. А от тебя их в награду получила и Вероника. Утроенные при этом. А так как они маленькая и хрупкая, то ее тельце и душа не выдерживают этого груза, и она так серьезно начинает болеть. Потому что страх приносит с собою смерть.
И только любовь может возродить в нас и наших потомках жизнь.
Мне было сложно поначалу допустить то, что мужчина может быть вот таким слабым, что он может кричать от боли, пугая меня своего ребенка. Когда я начала впускать в себя это, то тело проявило такое сопротивление.
Вот он стоит на своей кровати на коленках, никого в доме нет, он весь бледный, сначала корчится от боли молча. Я вижу все это и не подхожу. Мне двенадцать лет, в голове моей проносятся одна за другой мысли:
- Ты же мужик, терпи давай!
А отец наверное терпит… Глаза Настасьи Сергеевны наполнились слезами.
- Он, дочка терпит, видя мой сердитый взгляд, мою пренебрежительность к нему, кусает губы, вот на них уже выступила кровь. Я выхожу из дома и слышу рык, я отхожу дальше от крыльца, а он нарастает со страшной силой. Я не возвращаюсь, нет. Не бегу за матерью в этот момент, чтобы она помогла ему. Я иду и насмешливо думаю о том, что вот ты мужик, давай учись сам справляться со своими проблемами.