Шурка пацан лет тринадцати. Худенький, вихрастый, загорелый до черноты, смешливый. Вечно рот до ушей. Самый младшенький в семье сын, четвертый у матери, поздний. Уж очень дочку Елизавете хотелось. Надеялась, что Александра родится, а тут опять мальчик получился. Назвали Александром, а по-деревенски его все равно Шуриком стали звать. Очень его мать любила. И он к матери очень был привязан. Старшие то уже выросли, у двоих уже семьи свои, самостоятельно живут. Третий учится в городе, даже летом дома нет нынче. Практика у него, говорит. Вот один Шурик и отрада у матери, один он ее и от мужа пьяного защитит и поможет во дворе управиться.
Муж Николай механизатор в совхозе. На тракторе пашет, сеет, а в уборку на комбайн пересаживается. Характер у него очень неуживчивый был. Мало того, что выпивал часто и тут уж ему под руку не попадайся никто, так и с трезвым трудно язык общий найти. Потому то и штурвальным к нему ну никто не соглашался идти работать. Каждый год с трудом находили. Вот и в этот год началось то же самое: ни одна мать своего сына к нему не отпускает. А без штурвального нельзя. И в конторе ему подсказали: "Да ты своего Шурку возьми, подрос уже пацан, хватит ему по деревне кур пугать своей тарахтелкой.
Шурка навязывал на веревку пустых банок жестяных и прицеплял ее к велосипеду сзади. Едхал, а на всю округу звон стоит и он хохочет, доволеный. Николай домой пришел вечером, Шурке приказал с утра готовым быть с ним идти. Мать запротестовала было, но муж так прикрикнул, что пришлось замолчать. Не было у неё в семье права голоса. А Шурке интересно, он хоть сейчас сразу готов. Утром встали раненько, пошли в мастерскую совхозную. Начал отец его премудростям работы обучать. "Смотри" - говорит - "Колька с Митькой около своих комбайнов трутся. Они раньше комбайнеров пришли. До выезда в поле нужно все проверить у комбайна, все шестеренки, все масленки смазать солидолом у жатки." И начал показывать. Учитель он оказался хороший, а Шурка и учеником толковым оказался. Скоро уже сам заполнял специальный шприц солидолом и заправлял им эти самые масленки - точки смазки. Отец даже похвалил его. Потом завели комбайн, сели на свои места и следом за другими машинами тронулись в поле. У Шурки место рядом с бункером, где труба из него выходит для отгрузки зерна в кузов машины.
Высоко над землей едут, как на корабле каком. В поле приехали, в ряд встали, отец жатку включил. Настоящая работа началась. Загремел, заскрежетал весь комбайн. В бункер зерно пошло. Правда вместе с зерном кругом пыль полетела с колючей остью. Отец очки подал: "Глаза береги". Бесконечным казалось длинное предлинное поле. "Бункер почти полон", -теребит Шурка отца. Тот сигнал водителю полуторки подал. Подъехала машина с открытым кузовом к притормозившему комбайну прямо под трубу, включился шнек внутри трубы и зерно большим потоком полилось в кузов. Тут еще больше пыли поднялось кругом, дышать аж нечем. Но Шурка вида не подает, как будто все ему нипочем. Отъехала полная машина. А комбайн дальше тронулся. До обеда еще одну машину нагрузили. И наконец то обед! Шурка с огромным облегчением увидел, как совхозный уазик едет к комбайнам поперек поля. Сразу догадался, что обед везут. Ух как он проголодался! Да и устал на жесткой сидушке сидеть да и вообще устал. Вот уж на травке поваляется сейчас. А на поле уазик остановился, Татьяна повариха вылезла с бидонами, посуду разложила. Со всех сторон к ней проголодавшиеся трудяги идут торопятся. Никогда еще Шурка не ел с таким аппетитом столовские щи с капустой и с мясом. И не выковыривал кусочки сала как дома. А уж котлета огромная поджаристая такой вкусной с гречкой оказалась. А ведь гречку в школьной столовке никогда не ел. А потом компот из настоящих сухофруктов с урюком. Наелся Шурка до отвала. Сразу настроение улучшилось. А когда после отъезда уазика мужики прилегли под копной на "тихий час", как они сказали и штурвальных тоже отпустили, Шурка даже задремал на самом деле. Тихий час через час и кончился. И снова поехали. После обеда время как будто быстрее прошло.
Отец посылал Шурку то у жатки что-нибудь проверить, частенько что-нибудь там застревало, то в бункере. Вечером снова уазик приехал. Картошки тушеной с молоком поели. Тихого часа уже не было больше. Еще часа два по полю катались, пока совсем не стемнело. Только потом все три комбайна друг за другом домой поехали. Дома мать приждалась Шурку. Но на все вопросы он только отмахивался. Сразу в баню на угоре побежал мыться и в клеть спать. Но успел услышать, как отец хвалил его матери. И, довольный, уснул.
Утром мать разбудила рано: "Пора, сыночек". Очень вставать не хотелось, но пришлось. Ведь не куда-то, а на работу настоящую. Второй день легче прошел. А через неделю втянулся и уже на равных себя среди других чувствовал. А потом задождило. Дня три в поле не выезжали. Без дела не сидели, конечно, все у комбайнов в мастерской работали, Шурка тоже гайки подтягивать помогал. Вечером пацаны домой бежали, а мужики оставались еще светленькую "раздавить". Отец потом пьяный домой приходил, шуметь пытался, но Шурка с матерью как то укладывали его. До большого скандала не доходило. И вот наконец разведрелось на четвертый день. С обеда в поле выехали. У отца голова еще болит с похмелья. Злится он, Шурку почем зря туда-сюда гоняет. Зерно по трубе плохо идет, видно опять в шнек, что то попало. И он посылает Шурку бункер проверить. Тот и залез в бункер прямо. Давай ногой разгребать там зерно. А все на ходу прямо, отец не выключил отгрузку. У Шурки на ногах кеды со шнурками были и один шнурок развязался видно да за шнек и зацепись там. Кеду вместе с ногой и потянуло шнеком в трубу. Закричал громко Шурка, задергался, но поздно. Затягивает ногу, ломая кости. Криком уже исходит Шурка, когда наконец Николай услышал крик и выключил шнек. Ногу по колено уже закрутило. Заглянул Николай в бункер и ужаснулся. Залез было туда, попробовал помочь как то. Понял, что не получится. Завел комбайн и сколько можно быстро поехал с исходящим криком Шуркой в село. Едет сигналит. Другие комбайнеры заметили неладное и тоже следом. Навстречу им агроном попался на уазике. Сквозь грохот комбайнов услышал стоны и крики из бункера, развернулся да на медпункт сразу рванул за фельдшером. Остановился Николай на въезде в село у мастерской. Ничего толком объяснить не может, только руками машет. Да тут и без слов ясно что беда. Медик Анна Павловна приехала. Прямо с чемоданчиком своим в бункер полезла. Первым делом жгут наложила, кровью парень исходил. Укол сделала, только мало он помог, все равно кричит Шурка, маму зовет свою. А Лиза бежит уже, передали люди добрые весть недобрую. Прямо в бункер рвется, а ее не пускают. Там уже сваркой разрезают бункер. Долго возились. За это время скорая из райцентра успела приехать. Сделали еще какой-то укол посильнее наверное. Не кричит, не визжит уже Шурка, а скулит по щенячьи. Мать в бункер пустили, она там около него ревет. И люди, что собрались вокруг, все ревут, всем Шурку жалко. Наконец вырезали отрезок трубы, где нога застряла и бункер располовинили, осторожно вытащили страдальца с трубой вместе и на носилки положили. Нога вся в крови и осколки костей торчат. Николай к носилкам подошел, за руку Шурку подержал, слова не сказал, отвернулся, пряча слезы. Мать вместе с сыном в скорую залезла, не отстала. Уехали. Николай пошел домой. Так ни слова и не сказал никому. А дома в баню сходил, помылся да тут же в предбаннике и повесился. Лиза на второй день вернулась к вечеру. Шурку из района в область отправили, ее не взяли туда. А там ногу у него по колено отрезали. Успокоили мать: "Жить будет." Лиза же и нашла мужа в бане. Милицию вызвали, на вскрытие увезли. Похоронили через неделю уже почти. А Шурка вернулся месяца через два уже на протезе и с костылями. Стали они с матерью вдвоем жить, Шурке инвалидность оформили, пенсию назначили. Учителя к нему домой ходили, так что и школу восьмилетку он окончил и даже потом, говорят, на бухгалтера выучился. Правда потом с палочкой всю жизнь ходил и хромал сильно.
А также не забывайте подписываться!
Содержание канала ЗДЕСЬ
#трагедия #горе #поле #совхоз #беда #18+ #дети #деревни #истории