- А, к тебе же сегодня вечером приходит этот новый полный мальчик? – вспоминает мама. – Ключ тогда вытащишь?..
«Полный мальчик»! Сказать про Максима «полный мальчик», это всё равно, что сказать про Сахару – «ой, здесь кто-то немножко песочка насыпал».
Страдающий ожирением мальчик. Руки у него, как крылья у какого-то беспомощного гигантского птенца, который хочет взлететь, а не может. Они никогда не опускаются параллельно телу. Зато можно хотя бы сказать, что Максим никогда не опускает руки. И не соврёшь ведь.
- А вы любите баскет острый «Крылышки и ножки»? – спросил меня Максим, как только переступил порог.
- Чё? А где «здрасьте»! Чё-то я не слышала! – бросилась воспитывать его мать.
- А-а-а… вы любите «Кока-колу черри ванила»? С нулевым сахаром! Фу-у-у! Без сахара детям нельзя!!!
Максим громко орёт обо всём, что его волнует:
- «Сандерс Баскет»!!! – чуть ли ни срывает с петель две железные двери и со всей дури врезается матери в живот. – Купи «Сандерс Баскет»!!!
- Да? А яблочко с апельсинкой не хочешь?
- Нет! Хочу «Сандерс Баскет»! Когда очень хочется, значит надо!
- Только я обрадовалася, что ты похудел у меня на полкило. Булочка ты моя, слонёнок ты мой стоеросовый.
А в другой раз спрашивает меня:
- А бывают лысые кошки?
Я сказала ему, что, конечно, бывают.
Едва пришла за ним мать, он бросился ей навстречу, как вырвавшийся из клетки орангутанг и затрубил, уткнувшись ей в куртку:
- Купи кошку!!!
- Мась! Ты опять, да? Это будут волосья, Мась. Ты будешь убирать?
- А ты купи лысую!!! Можно даже двух! Она сказала, что есть лысые!
(«Она» - это я).
- Бр-р-р! Пакость какая! Зимой в кровать залезет. Холодная, как лягушка! Вот уж она мне облокотилася! Нет, Масечка.
Всё «Масечка», «Мася» и «Мась». Это ли имя не мальчика, но мужа? Я Масей даже хомяка не назвала бы. Ну и кем он может быть с таким именем! Только тем, кем он и является.
Моя бабушка, например, была категорически против каких-то сопливых «детских» слов. Стоило только тёте Любе склониться надо мной, привезённой вчера из роддома: «Ути-пути! Какая ля-я-я-я-ля!», бабушка чётко объяснила нашу семейную позицию: «Мы с ней не сюсюкаемся!»
Никто никогда не говорил мне «бибика», только «машина». «Смотри – красная машина, а теперь смотри – синяя». Цвета я выучила по машинам. Я сидела на столе, меня кормили кашей, а за окном шумело шоссе.
Справедливости ради надо сказать, что в этом плане моё развитие осталось всё на том же уровне: единственный признак, по которому я могу отличить один автомобиль от другого, это цвет.
Ещё у меня есть: "Может ли ученик начинать учебный год 10-го сентября?"