- Сэр, - голос дорожного копа звучал где-то, как казалось самому Фрэнсису, в тысяче миль отсюда, однако он прекрасно слышал, что никакой улыбки в нём не было — кажется, молодой человек в казённой униформе оценил смех Фрэнсиса не как заразительный, а как подозрительный, возможно даже, что как смех сумасшедшего, только что убившего человека... И угнавшего у него машину — Сэр, с Вами всё в порядке? Может быть...
А могут ли сумасшедшие угонять машины, спросил он у себя, и в голове его появился донельзя забавный образ — карикатурный псих с испененым, раззявленым ртом, идиотским взглядом перекошенных глаз, вставшими дыбом волосами, пытается сладить со стандартным автомобильным рулевым колесом — но не может сделать это, так как выряжен в смирительную рубашку с длинными рукавами, в которой, очевидно, он и убежал из своего сумасшедшего дома...
Новый приступ смеха, такой сильный, что у него потемнело перед глазами... Что же это за дерьмо такое? Что это?! Не выдержав, он прислонился спиной к крылу дядюшкиного автомобиля, и сполз по нему вниз, сперва на корточки, потом уже и полностью вытянув ноги по грязному, мокрому асфальту.
Тут неведомая юмористическая одержимость наконец-таки смилостивилась над ним, отпустила его, дала возможность передохнуть, и темнота ушла из его глаз.
- Сэр, - повторил со всё теми же вопросительными интонациями щенок-полицейский — Сэр, что с Вами? Вам легче?
Фрэнсис отмахнулся от него рукой — да, на данный момент со мной в порядке.
- Может, нам лучше было бы проехать в мой участок? - поинтересовался коп, теперь тон у него был тихий, участливый — так говорят с человеком, от которого можно ждать всё, что угодно, и когда у тебя самого нет ничего, чтобы противопоставить его внезапной выходке, только лишь собственный здравый смысл — Мне кажется, что Вам — кем бы Вы там не были, лучше не появляться в таком виде перед родными... Где Вы живёте? В Кранслоу, верно?
Фрэнсис кивнул. Теперь, приходя в себя, он начинал понимать, что этот идиотский приступ смеха после предположения о угоне ни сколько не помог ему в его оправдании, наоборот, сделал подозрения копа ещё более сильными — и не о том, что он что он какой-то мелкий бандит и мошенник (что, по сути, было бы ближе к истине более всего), а в том, что он — опасный и, что хуже всего, сохранивший немалые остатки разума психический больной.