Изысканные цветки разнообразнейших оттенков и нежный аромат – вот секрет популярности сирени. Стараниями селекционеров ее многочисленные сорта превратились в украшение садов и парков. Есть в этом буйстве красок и форм и отчетливый русский след – яркий и трагичный одновременно.
Текст: Екатерина Жирицкая
В Россию первую сирень привез из Голландии Петр I. С тех пор кустарник прижился в садах императорского дома. Горячей поклонницей сирени была жена Николая II императрица Александра Федоровна, чей знаменитый Сиреневый кабинет в Александровском дворце Царского Села позаимствовал свои цвета у этого цветка. Даже зимой дворцовые залы всегда были украшены цветущей сиренью.
Хотя сирень считалась «дворянским» растением, в усадьбах изначально рос дичок. Заслуга превращения сирени в прекрасный декоративный кустарник принадлежит фирме «Виктор Лемуан и сын». С конца 1840-х Виктор Лемуан начал эксперименты в селекции садовых цветов и растений. Выведением новых сортов сирени он занялся в 1870-е, и именно эта работа принесла ему известность. Новые, высокодекоративные сорта сирени получили широкую известность под названием «французские гибриды». Это определение стало своеобразным знаком качества, и долгие годы любая красивая сирень называлась «французской».
После Первой мировой войны интерес к сирени в Европе стал угасать, а центр мирового сиреневодства переместился в Северную Америку. В США и Канаде рост популярности этой культуры привел к появлению не только многочисленных новых сортов сирени, но и ежегодных фестивалей сирени, ставших традиционными для многих городов. А в Советском Союзе над выведением новых сортов трудился Леонид Алексеевич Колесников, чье имя долгие годы было неизвестно его зарубежным коллегам.
ВЛЮБЛЕННЫЙ В СИРЕНЬ
Судьбу Леонида Алексеевича восстановила московский селекционер и знаток истории сирени Татьяна Полякова. В 2002 году внучка Колесникова, Елена Симоненко, передала ей архив деда.
Леонид Колесников происходил из зажиточной купеческой семьи. В 1890 году его отец, Алексей Семенович, купил участок в 30 соток в подмосковном селе Всехсвятское (сейчас – район Песчаной улицы недалеко от метро «Сокол»). Для украшения новой дачи он посадил куст махровой французской сирени Лемуана «Мишель Бюхнер». «Цвел куст пышно, под ним вся семья собиралась на вечерние чаепития. Может быть, именно эти воспоминания и привели к увлечению, которому была отдана целая жизнь», – рассказывает Татьяна Полякова.
Леонид окончил Московское реальное училище и поступил в Коммерческий институт, где учился до 1916 года. Затем его направили в военное училище. Однако вместо него Леонид попал во Вторую одесскую автошколу, затем – на фронт и всю Первую мировую провел за «баранкой». Вернувшись домой, Колесников восстановился в институте, но октябрь 1917 года резко изменил его судьбу. Вся собственность Колесниковых – производство, дом на Кузнецком Мосту, земельные участки – отходит государству, а у Леонида от семейного наследства остается только подмосковная дача. Участок урезан на 5 соток, зато сохранился дом и куст старой сирени. С марта 1918-го по декабрь 1922 года Колесников служит в Первой советской автороте Москвы, а позже становится помощником командира автоколонны. По служебным делам Леонид бывает в разоренных усадьбах и покинутых дворянских поместьях, где растет сирень. Именно во время этих поездок Колесников решает собрать в своем саду коллекцию сортовой сирени.
В 1919 году Леонид Алексеевич сажает на Соколе свою первую сирень и продолжает поиск сортов, созданных фирмой «Лемуан и сын». Он изучает старые, дореволюционные каталоги, посещает ботанические сады и питомники, осматривает заброшенные сады. Из поездок Колесников привозит все новые и новые черенки, отводки и кустики сирени. Так начинается коллекция, которая вскоре становится лучшей в стране: в 1923 году в ней уже более ста зарубежных сортов. Но Колесников мечтает создать что-то свое, не менее прекрасное.
Уже первые эксперименты оказываются удачными, появляются новые красивые гибриды. Энтузиаст-сиреневод все свободное время посвящает селекции. И завоевывает своим упорством и трудом заслуженное признание. Весной 1941 года на Всесоюзной выставке достижений народного хозяйства Колесников представил 36 сортов сирени, шесть из которых были выведены им. Специальная экспертная комиссия по декоративному садоводству оценивает на отлично выставленную коллекцию сирени и признает ее лучшей «по качеству и количеству сортов во всей северной европейской части СССР».
Работу остановила война. Леонид Алексеевич уходит на фронт, а во время налета гитлеровской авиации в 1941 году несколько снарядов попадает в его сад. «Эти страшные мгновения навсегда врезались в память жены Колесникова – Олимпиады Николаевны... Ее душевному здоровью был нанесен непоправимый удар, от которого она так и не оправилась до конца своей жизни», – говорит Татьяна Полякова. Сам Леонид Алексеевич в 1942 году получает тяжелое ранение и, демобилизовавшись, возвращается в Москву и продолжает заниматься своим садом. К 1943 году сад Колесникова становится известным в Москве местом, куда многие стремились попасть во время цветения сирени. «На приусадебном участке в Большом Песчаном переулке бушевала сирень – всех цветов и оттенков. Свои впечатления, эмоции и слова благодарности посетители выплескивали на страницах обычной толстой тетради, своеобразной «книги отзывов», появившейся в саду по просьбе гостей. Среди записей – отзывы известных ученых, художников, архитекторов, актеров», – отмечает Татьяна Полякова.
Ей посчастливилось застать в живых Марину Игоревну Демчинскую, учившуюся в Сельскохозяйственной академии им. К.А. Тимирязева и посвятившую свою дипломную работу колесниковской сирени. Именно благодаря воспоминаниям Марины Игоревны можно сегодня представить, как выглядел сад Колесникова в период его расцвета. По ее словам, в саду было свыше 5 тысяч кустов сортовой сирени, коллекция роз из более чем 100 сортов, ирисы, нарциссы, тюльпаны, лилии, пионы...
В 1952 году Колесников получает Сталинскую премию «за выведение большого числа новых сортов сирени». О его работе снимают документальные фильмы, репортажи из сада показывают в новостях, появляются статьи в «Правде», в журналах «Советский Союз» и «Огонек». Сирень Колесникова высаживают в Кремле.
На это время приходится расцвет популярности сирени в СССР. Вдохновленные примером Леонида Алексеевича, специалисты многих ботанических садов начинают свою селекционную работу. В Уфе селекционер Александра Сергеевна Сахарова получает прекрасные сорта сирени «Айгуль», «Нафиза», «Красавица Башкирии». Множество интересных сортов выведено в Алма-Ате. Серия сортов, отличающихся хорошими декоративными качествами, создана в Минске.
У Леонида Алексеевича появляются помощники и последователи. И среди них немало выдающихся деятелей советской науки и культуры. Нейрофизиолог академик Анохин ассистировал Колесникову при скрещиваниях во время цветения. Лауреат Нобелевской премии директор Института химической физики АН СССР академик Семенов тоже увлекся сиренью и посадил подаренные Колесниковым кусты у здания института. Доктор технических наук Глушков, чей учебник по сопромату известен многим поколениям студентов, помогал собирать семена.
КАЛОШИНСКАЯ ДРАМА
После получения Сталинской премии Колесников дарит все созданное им народу, мечтая о том дне, когда вся страна будет украшена сиренью. Под новый опытно-селекционный питомник Колесникова должны были выделить землю. И ее дали. Только не ту, которую ожидал получить Леонид Алексеевич. Сиреневым посадкам отвели 11 гектаров захламленного пустыря. В 1954 году селекционер получает предложение взяться за организацию работы питомника в Калошине и становится его техническим руководителем. Несмотря на трудности, ему удается создать питомник с двумя подразделениями: производственным, в котором размножались для городского озеленения лучшие сорта сирени, и селекционным, где он мог продолжать работу по выведению новых сортов. Из сада на Соколе в Калошино было перевезено более 2 тысяч кустов сирени. Много сил и времени ушло на окультуривание почвы, строительство теплиц, выхаживание пересаженных кустов. «Восемь лет отделяют заброшенный пустырь от цветущего хозяйства. Восемь очень непростых лет жизни Леонида Алексеевича отданы питомнику, с созданием которого он связывал столько планов и надежд. Москва растет, Москва хорошеет, ей нужна сирень», – рассказывает Татьяна Полякова. Но вокруг питомника начинают строить новые дома, и часть его территории намерены отдать под новостройки. Леонид Алексеевич сопротивляется изо всех сил. В конце 1962 года селекционера отправляют на пенсию. По воспоминаниям сотрудников, покидая Калошино, Колесников плакал, не скрывая слез. Все, что осталось у него, – это ветхий отцовский дом и прекрасный сад в кольце новостроек. Но, несмотря ни на что, Колесников продолжает селекционную работу: каждый год на выставках представляет новые сорта сирени.
Трагедия продолжалась: теперь стройка вплотную подошла к дому Колесникова на Соколе. «Груды строительного мусора готовы обрушиться на старый забор. Охраны по-прежнему нет. Налеты хулиганов на сад продолжаются, нанесенные ими потери невосполнимы. Так, была варварски уничтожена уникальная желтая сирень, погибшая накануне приезда Государственной комиссии по сортоиспытанию. Бесследно исчезла и ярко-красная, не успевшая обрести имени», – говорит Татьяна Полякова.
В 1965–1966 годах дом, в котором Леонид Алексеевич прожил всю свою жизнь, было решено пустить под снос. Но все еще теплилась надежда, что сад, в котором была рождена сирень редкой красоты, можно спасти. «Вновь начались бесконечные походы по кабинетам начальников. Пожилой человек, фронтовик, страдающий головными болями после контузии, ежедневно ходил по улицам родного города в поисках правды и справедливости», – описывает Татьяна Полякова подробности трагедии. Если бы не опубликованная в «Комсомольской правде» статья «Спасите ветку сирени!», вполне возможно, что вся сирень в саду на Соколе пошла бы под бульдозер. Но после публикации исполком Моссовета принял решение о пересадке кустов, руководить которой назначили самого Колесникова.
В августе 1966 года 3 тысячи кустов селекционной сирени должны были отправиться в калошинский питомник. Часть из них в итоге была высажена на Сиреневом бульваре, часть – в парке «Сокольники», часть – в разных районах Москвы. «Однако если мы сегодня пройдемся по всем этим адресам, то насчитаем в общей сложности не более тысячи кустов, – объясняет Татьяна Полякова. – 2 тысячи кустов растворились во времени и пространстве. Немалое их количество было вывезено из питомника на дачи тех, кто тогда руководил страной и занимал высокие посты, чему есть свидетельства очевидцев, в том числе сотрудников питомника, лично загружавших грузовики по указу «сверху».
Не повезло колесниковской сирени и при закрытии питомника и переводе его территории в статус «городского парка» в 1975 году. Когда были убраны все заборы и ограждения, молодые кусты сортовой сирени из производственного подразделения и сеянцы из селекционного массово растаскивались не только дачниками, но и торгашами с садовых рынков. Остановить эту вакханалию не могли ни жители окрестных домов, ни бывшие сотрудники питомника, плакавшие при виде перекопанных гряд. «Но Леонид Алексеевич всего это уже не увидел. Он умер от инфаркта в 1968 году. Он устал бороться с равнодушием чиновников, тяжело переживал потерю каждого сорта. Незадолго до смерти он написал: «В своих письмах к товарищам я много раз упоминал и упоминаю о тоске, из которой нет у меня выхода. Все эти годы, начиная с декабря 1962 года, я переживал период трагедии своей жизни, вызванный пассивным отношением к уже созданным мною трудам. Чувство угнетенности, бессмысленности и безнадежности жизненной борьбы не покидает меня. Тяжелые серые тучи нависли надо мною, уныние и тоска давят на мое истерзанное сердце», – рассказывает Татьяна Владимировна.
ЖИВОЙ МУЗЕЙ
С перестройкой начался закат отечественного сиреневодства. Прекратилось финансирование ботанических садов, их коллекции пришли в упадок, многие сорта были потеряны. Этот период стал тяжелейшим для селекции сирени на всей территории бывшего СССР. Например, в Ташкенте селекционером Любовью Кравченко были созданы прекрасные сорта – «Юрий Гагарин», «Валентина Терешкова», «Аметистовая», «Радостная». Но в 1990-е годы сирень была признана «неперспективной» для хозяйственной деятельности Узбекистана и коллекцию... уничтожили. Татьяна Полякова и ее коллеги считали, что узбекской сирени больше не существует. И только случайно в ботаническом саду Алма-Аты был обнаружен единственный экземпляр сорта «Юрий Гагарин», который удалось размножить и тем самым сохранить. Но до сих пор не найдены «Красавица Башкирии» и ряд сортов, выведенных в Казахстане.
Только в 2000-е вновь появляется интерес к сирени. Произошло это во многом благодаря энтузиастам из клуба «Цветоводы Москвы» Общества восстановления и охраны природы, при котором в 1999 году была создана секция «Сирень». Свою работу московские сиреневоды начали с изучения, поисков и идентификации сортов Колесникова, которые были не только частично утеряны, но и перепутаны: под одним и тем же названием в коллекциях росли абсолютно разные сорта. Сиреневый сад на Щелковском шоссе, расположенный на месте бывшего калошинского питомника, мог помочь ответить на многие вопросы, так как удалось отыскать в архивах схему посадок сортов и сеянцев, сделанную Колесниковым. Но в 1980 году при подготовке к Московской Олимпиаде в саду стали прокладывать пешеходные дорожки. Кусты из маточного (то есть предназначенного для выведения новых сортов) сада выкапывали без записи сорта и пересаживали в группы, создавая неразделимую смесь «французских гибридов» и колесниковских сортов.
Превращение бывшего калошинского питомника в городской парк стало катастрофой с точки зрения науки. Это место, признанное в итоге объектом культурного наследия, все эти годы нуждалось в грамотном уходе. А его не было. Постепенно сад на Щелковской превратился в приют бомжей. Ежегодно кусты нещадно обламывались на букеты, которые продавались у ближайшего метро. Уникальная сирень гибла. К спасению сада подключились москвичи. Но когда московским защитникам наследия Колесникова стало казаться, что они чего-то достигли, начали расширять Щелковское шоссе, и часть сада вновь должна была быть уничтожена.
И все же москвичам удалось невозможное: они смогли привлечь к проблемам сада внимание мэрии. Было принято решение превратить сад в живой музей сирени и посвятить его памяти Колесникова. Сад открылся в 2016 году после полной реконструкции. Сейчас это ухоженное, прекрасное место с великолепными кустами. Там есть охрана, сделан павильон для цветоводов, проводятся выставки и занятия с детьми, а ежегодно 18 мая, в день рождения Колесникова, в саду проходит праздник, посвященный выдающемуся русскому селекционеру.
В саду продолжается работа с наследием Колесникова. В 1970-е годы комиссия специалистов Главного ботанического сада им. Н.В. Цицина РАН выбрала из сеянцев Колесникова необычный эффектный гибрид, зарегистрировав его под названием «Память о Колесникове». Существующие в саду посадки были дополнены не только сортами Колесникова, но и новинками отечественной и зарубежной селекции.
САДОВЫЙ ДЕТЕКТИВ
Из 300 сортов и гибридных сеянцев, выведенных Колесниковым, сохранилось около 60. Но даже их разыскать было непросто.
В 2021 году на международной конференции Татьяна Полякова и ее коллеги, кажется, нашли считавшийся утерянным сорт «Марина Раскова». У сиреневодов есть надежда, что «Марина Раскова» сохранилась в дендрарии НИИ садоводства Сибири имени М.А. Лисавенко в Барнауле – он числится в списке посаженных растений. Также считавшиеся утраченными сорта Колесникова недавно обнаружили на территории Смольного. Согласно архивным записям, в саду до сих пор растут сорта «Лиза Чайкина», «Сердце Данко», «Байкал», «Надежда Крупская» и «Память о Трипольской трагедии». Так, по крупицам, удается возвращать наследие Колесникова.
В этих поисках особая трудность заключается в определении эталонного экземпляра, соответствующего авторскому сорту по всем признакам. С годами начались разночтения, которые внесли дополнительную путаницу. К примеру, чтобы установить настоящего «Маршала Жукова», пришлось обратиться за помощью к коллегам из Канады. Русские сорта отправлялись в Королевский ботанический сад в Гамильтоне в 70-е годы ХХ века. Получив черенки с того самого отправленного экземпляра, удалось понять, какой из растущих в России «Маршалов Жуковых» настоящий.
Очень помог московским энтузиастам уже упомянутый диплом Марины Демчинской. Тетя Марины Игоревны была профессиональным художником, так что в приложении к диплому есть подробное описание сортов с рисунками. И хотя многие сорта в 1952 году, когда писался диплом, еще не получили названия, а были обозначены номерами, эти описания очень пригодились в поисках. Благодаря им нашли, например, два интересных сорта: «Весну 1942 года» в парке «Сокольники» и очень красивую белую махровую «Ветку мира». По селекционному номеру, указанному на колесниковской схеме, московские энтузиасты из секции «Сирень» определили место посадки сорта в Сиреневом саду, а потом сверили растущий там куст с его описанием в дипломе Демчинской. Такая же сирень росла в Сокольниках, но там она носила название «Белая ветка». Оказалось, что сначала сорт так и назывался, лишь затем Колесников переименовал его в «Ветку мира». Черенки сорта были переданы в лабораторию биотехнологий Главного ботанического сада РАН, где сорт был введен в культуру и помещен на хранение в банк in vitro. Он также был размножен методом клонального микроразмножения в лаборатории ТСХА. Сегодня за его судьбу можно не беспокоиться.
Возникли разночтения и с сортом «Галина Уланова», существующим в трех вариантах. Правильный отыскался в ботаническом саду Симферополя. К сожалению, до сих пор не удалось установить, какой из нескольких представленных сегодня в отечественных и зарубежных коллекциях сорт «П.П. Кончаловский» является эталонным. Некоторые редкие сорта удалось найти на Лесостепной опытно-селекционной станции в Липецке. Профессор Николай Кузьмич Вехов, руководивший станцией в 50-е годы ХХ века, дружил с Леонидом Алексеевичем и получал новые сорта из его рук. В архивных документах семьи лежали расписки сотрудников станции с перечнем полученных от Колесникова сортов. Благодаря этим распискам сирень и удалось разыскать.
Где еще можно было найти сорта Колесникова? В 1984 году в память о Колесникове у павильона «Цветоводство» на ВДНХ по инициативе Леонида Леонова был посажен сиреневый сад. Черенки редких сортов Колесникова привозили из многих ботанических садов бывшего СССР. Но возникла незадача. Самым хорошим подвоем, то есть растением, на который прививают другой сорт, традиционно считался французский сорт «Кондорсе». И все сорта Колесникова были привиты на «Кондорсе». В результате постоянных набегов любителей букетов было обломано очень много сортового привоя, зато «Кондорсе» продолжал расти, все больше заполоняя памятный сад. По его периметру часть сортов была высажена в корнесобственном виде либо была привита в корневую шейку. Они-то и сохранились в первозданном виде. Казалось бы – вот она, удача! Однако и здесь возникла проблема: были потеряны схемы посадки кустов. Никто не сохранил схемы пересадок. А ведь на ВДНХ помимо памятного сада был еще и испытательно-показательный участок, где Колесников демонстрировал свои новые сорта и перспективные гибриды. А теперь все это разбросано по территории выставки вперемежку с иностранными сортами и новыми посадками.
Зато со Смольным повезло. Там есть схема посадок, сохранились названия, и одно другому не противоречит. Но Татьяна Полякова не видела сорт «Лиза Чайкина». Она позвонила внучке Колесникова, Елене Степановне: «Вы не помните «Лизу Чайкину»? Как она выглядела?» «Помню. Такой красивый белый сорт с широкими отворачивающимися лепестками», – ответила та ей. Татьяна Владимировна проверила: куст сирени перед ней подходил под это описание. Стали проверять дальше: сорт «Сердце Данко» – пурпурный махровый с соцветиями, похожими формой на сердце. Тот, что растет в саду Смольного, подходит под это описание. «Надежда Крупская» – белый махровый сорт. Да, растет как обозначен на схеме. Так потихоньку, сорт за сортом, восстанавливается наследие Колесникова.
СПАСИТЕЛЬНЫЙ ЦВЕТОК
Сегодня в России интерес к сирени растет. Живо и дело всей жизни Колесникова. В свое время, в изоляции от целого мира, Колесниковым была создана уникальная ветвь русской селекции, выведены непревзойденные сорта. Созданная в 2000 году селекционная творческая группа «Русская сирень» поставила перед собой задачу не только продолжить традиции русской селекционной школы, основанной Колесниковым, и получить новое поколение красивой и устойчивой сирени, но и неукоснительно следовать его принципам, важнейшие из которых – любовь к Родине и верность своей мечте. Именно поэтому многие из сортов, созданных группой, названы в честь людей, принесших мировую славу русской культуре.
Первым называть сорта сирени в честь выдающихся людей Франции начал Виктор Лемуан. Колесников продолжил эту традицию. В числе первых таких сортов – «Иван Мичурин» и «Полина Осипенко». Вернувшись в свой сад в 1942 году, Колесников продолжил опыты по селекции. Так появился сорт «Зоя Космодемьянская» – очень нежный, голубоватый, с глазком. А когда Леонид Алексеевич создавал сорта в честь прославленных летчиков – «Алексей Маресьев», «Валентина Гризодубова», «Капитан Гастелло», – он выбирал среди сеянцев такие, цветки которых закручиваются пропеллером.
У современных селекционеров есть серия сортов, посвященных героям и событиям Великой Отечественной войны. Первый созданный ими сорт назывался «День Победы». Есть еще «Курская дуга» и «Прохоровка». Сорт «Прохоровка» они высадили на месте знаменитого танкового сражения; там сейчас создают парк-музей военной сирени.
Есть у московских селекционеров и «маршальская» серия. Создавая ее, Татьяна Полякова и ее коллеги советовались с родственниками полководцев. Например, сорт «Маршал Конев» они обсуждали с дочерью маршала – Наталией Ивановной, президентом Фонда памяти полководцев Победы.
Группе «Русская сирень» до сих пор приходят письма от ветеранов, написанные на листочках от руки, с приложенными фотографиями: «Очень прошу назвать сорт в честь моего погибшего фронтового друга, чтобы сохранить память о нем». В память о советских солдатах селекционеры создали сорт «Василий Теркин».
Увлечение сиренью спасало Колесникова от тяжелых воспоминаний о войне, убеждена Татьяна Полякова. Он когда-то сам писал об этом. До конца жизни его мучили последствия контузии. У него ухудшилось зрение, он страдал головными болями, но сирень помогала ему выживать. Стало хорошей традицией – когда москвичи уходили на фронт, они часто заглядывали в сад Колесникова, чтобы посмотреть на цветение. И когда возвращались, тоже приходили туда. В книге отзывов есть, например, такие записи: «Ваш сад врачует самые тяжелые раны».
Как-то раз в прямой эфир радио в Санкт-Петербурге, где шла беседа о новых сортах группы «Русская сирень», посвященных Великой Отечественной войне, позвонила женщина и заявила: «Сирень – такое прекрасное растение, я считаю, не нужно давать ему военные названия». «А мы считаем по-другому, – говорит Татьяна Владимировна. – У Сергея Аладина, руководителя нашей группы, отец прошел всю войну военврачом, много рассказывал о ней. Мой дед погиб в 1943-м. Считалось, что он пропал без вести. И только благодаря фонду «Мемориал» пару лет назад узнали, что он погиб в Белоруссии в рукопашном бою. Было ему всего 30 лет. У нас есть и другие сорта с нейтральными, красивыми названиями – «Тишина», «Снегурочка», «Афродита», «Тихая обитель». Такие безмятежные и спокойные. Но есть долг памяти и верность традициям, которым мы будем следовать независимо от чьего-либо мнения».
По мнению же Татьяны Поляковой, самая светлая история той войны связана с сиренью. Когда закончилась война, в Европе цвела сирень. Это был уникальный год: по воспоминаниям местных жителей, сирень никогда так буйно не цвела, как в начале мая 1945-го. Наших солдат повсюду встречала сирень. Поэтому и памятник маршалу Коневу, который стоял в Праге, был с букетиком сирени. А в России сирень цветет позже. Солдаты возвращались домой, и волна сирени шла за ними следом…
