Я уже никогда, наверное, не буду прежней... Но это моя жизнь, мой выбор, и я его сделала. Родила, чтобы отдать.
Я живу недалеко от Москвы, но столицей у нас и не пахнет — это самый обычный российский городок на семьдесят тысяч жителей. Звезд с неба не хватаю, но считаю, что живу совсем неплохо. Многие меня не поймут, но мне нравится наш город. Кто-то скажет: «Захолустье», кто-то сморщится: «Периферия», кто-то ужаснется: «Что там вообще можно делать?» А мне нравится, что я иду по улице и встречаю знакомые лица. Мне нравится, что у нас нет, как в больших городах, пробок, выбросов от многочисленных предприятий, спешки и толкотни. Мне нравится, что неподалеку от нас лес, куда так здорово ходить за грибами и ягодами, что в нашем озере можно купаться без опаски. В общем, мне нравится практически все.
В общем, я жила в маленьком городе и была вполне довольна жизнью до тех пор, пока не заболел отец. Денежный вопрос, и без того больной для жителей небольших городов, встал во всей красе. Я не знала, что делать! Где взять денег женщине, которая одна воспитывает ребенка? Мы продали кое-какие вещи — швейную машинку, которую так любила и берегла мама, трагически погибшая несколько лет назад, велосипед, мультиварку. Но деньги были нужны постоянно. Я взяла кредит, с трудом отдала его, и оказалась с проблемой лицом к лицу. Что дальше?
— Папочка, может быть, я поеду работать в Москву? Там зарплаты намного выше наших, — пыталась я посоветоваться с отцом, заранее зная ответ. Он сильно сдал после гибели мамы, а теперь, во время болезни, казался таким старым, несчастным и одиноким, что разрывалось сердце.
— Ну, конечно поезжай. Анечка, - отвечал он.
— Да нет, папуля, как же я тебя брошу... Кто будет за тобой ухаживать? - отвечала я.
Да, чтобы уехать, нужно было нанимать сиделку, а это означало дополнительные расходы, помимо тех, которые тяжким грузом лежали на моих плечах. А кто будет присматривать за моей семилетней дочерью, проверять уроки? Своему отцу она не нужна, он алименты-то нерегулярно присылает, чего уж еще ожидать? Мой папа сейчас не в том состоянии, чтобы заниматься ребенком. Что делать? Этот вопрос без конца вертелся в моей голове.
Из родственников у нас были мамина сестра да бабушка. Причем тетя жила за тысячу километров, у нее тоже была семья и свои проблемы, и, конечно, она не смогла бы нам помочь. Ну а от папиной мамы - совсем старенькой, живущей круглый год на утепленной даче, «к земле поближе», как она сама говорила, ждать помощи тоже не приходилось.
Оставалось надеяться на себя. О самом последнем варианте - разменять квартиру на меньшую с доплатой - я старалась не думать. Хваталась за любые подработки, но это приносило копейки.
Однажды подруга вытащила меня в кафе.
— Пошли, посидим часок, хоть развеешься, — скомандовала Таня по телефону.
— Танюш, да не могу я, времени нет. — Не выдумывай, час всегда можно выкроить, грудных младенцев на руках нет.
— Ну, ты же знаешь, у меня сейчас с деньгами...
— Знаю, потому и зову. Нельзя же все время думать о плохом, а то совсем загнешься. Я тебя угощаю!
— Нет, не надо...
— И слышать ничего не хочу! На что же нужны друзья, если ты даже чашку кофе с бубликом не хочешь от меня принять? Я же тебе не предлагаю обед из семи блюд в лучшем ресторане. Все, через полчаса я за тобой зайду.
Я улыбнулась. Ну. Таня! Иногда она кажется слишком шумной, слишком принципиальной, слишком бесцеремонной, но на самом деле это добрейшей души человек, мы дружим еще со школы, и я очень ее люблю. Мы сплели в теплой кафешке, и я действительно оттаивала душой и телом. Таня права: иногда нужно давать себе хоть небольшую передышку.
- Представляешь, Ань, вчера в журнале читала: какая-то женщина стала суррогатной матерью, а когда родила, не захотела отдавать ребенка! Ну нормально?! Как это так: есть же какие-то договоренности - ей заплатили деньги, а она так поступает..
Мы жили в доме №64 по улице Труда, бывшем купеческом двухэтажном особняке. Два окна со двора на втором этаже - наши. У нас крохотная двухкомнатная квартирка, зато потолки три метра высотой. В квартире жили мама, папа, я, няня и какое-то время моя двоюродная сестра, которая приехала учиться в медицинском училище. Для нее папа смастерил полати. На наш второй этаж вело большое каменное крыльцо со двора. На этом крыльце я, маленькая девчонка, иногда отплясывала чечетку под звуки соседской гармошки.
С нами по соседству жила тетя Гутя. Мама ее недолюбливала. У тети Гути было двое сыновей. Валерка - злющий горбун и Коля - симпатичный добрый парень. Он катал меня на санках. Однажды он встал на санки ногами, а я их дернула за веревку, он упал и сильно ударился затылком.
Помню, как-то тетя Гутя продавала у наших ворот клубнику в кулечках из газеты. А я пристроилась рядом с ней, сидела и глотала слюнки.
- Дай ты ребенку ягод! - сказал ей мой папа, он как раз с работы шел.
Удивительные свойства у памяти. Помню, как я хотела этих ягод, помню папины слова, и не помню, угостила меня тетя Гутя или нет...
Помню во дворе стояли одноэтажные дома, в одном из них жила баба Люба - грузная, седая, лохматая и всегда пьяная. Она часто выходила во двор и начинала речи «за жизнь», независимо от того, были слушатели или нет. Одна реплика повторялась у нее рефреном: «Маяковский зыл, зыл и застлелился!» Некоторые буквы она не выговаривала.
Помню, что я любила, когда к нам приходила в гости красивая пара - тетя Клава с дядей Колей. Дядя Коля играл на аккордеоне, а потом все, хмельные и веселые, шли по улице и пели: «Уходят трамваи, приходят трамваи, а я все стою и стою...»
Помню своё детское горе. По улице Труда мы, ребятишки, бегали к реке Миасс. Чтобы добраться до берега, надо было перепрыгнуть ручей из мазута - рядом находился завод. В этот ручей я однажды упала и начала там барахтаться - никак не могла встать на ноги. Чуть не утонула. Дело было ранней весной. На мне кроличья шуба, надо мной - растерянные лица подружек Гальки, Соньки и Белки. Я молча барахтаюсь, они смотрят. Наконец. Галька, которая была постарше. Скомандовала
: Я приняла твердое решение расстаться с Андреем. Он хороший парень — неглупый и щедрый, однако его привычки меня просто убивали! Чувствовала, что не могу больше находится рядом…
15 февраля
Ну конечно, что еще могла спросить Ленка утром пятнадцатого февраля?
— Естественно, поздравил, — без особого энтузиазма ответила я.
— А что подарил? — последовал вполне логичный следующий вопрос.
— Цветы, конфеты и мягкую игрушку...
— Что-то у тебя такой вид, как будто он тебе подарил терку для овощей.
— Лучше бы терку. От нее хоть какая-то польза есть!
— Ольга, с жиру бесишься! — упрекнула подруга. — По-моему, цветы, конфеты и игрушка — вполне пристойный подарок ко Дню святого Валентина.
— Примитивно и банально. И вообще совершенно не в тему. Мягкие игрушки только пыль собирают, конфеты я все равно есть не могу, потому как на диете, а цветы... Цветы — это, конечно, трогательно и очень романтично, но все дело в том, что я розы терпеть не могу, а он умудрился притащить целый веник.
— А ты ему говорила, что розоненавистница?
— Когда любят женщину, то такие вещи чувствуют на молекулярном уровне.
— Да.. — задумчиво протянула Ленка. — Мой Эдик как-то сразу прочувствовал, что я больше всего ромашки люблю. Даже среди зимы исхитрялся где-то доставать.
— Вот видишь... Ладно, давай работать, — сказала я и включила компьютер.
19 марта
Сегодня приняла решение. Окончательное и бесповоротное. Вообще-то я не собиралась говорить об этом Ленке — точнее, собиралась, только не сегодня, попозже... Но как только я пришла на работу, она тут же пристала с расспросами (вот шестое чувство у человека развито — обзавидуешься!).
— Олька, ты чего кислая? С Андреем поссорилась?
— Нет, не поссорилась. Просто сегодня решила с ним расстаться, — честно призналась я.
— Ничего себе сюрпризики с самого утра! — присвистнула Ленка. — А с чего это вдруг? Ты же говорила, что он хороший парень: умный, внимательный, заботливый, щедрый... И в постели тебе с ним хорошо. Разве не так?
— Все так. И внимательный, и не жадный, и в постели... Но его пороки меня просто убивают!
— У него есть тайные пороки? — От любопытства у подруги даже голос слегка охрип.
— Если бы тайные! Явные! Ну, может, не пороки, а недостатки или дурные привычки — какая разница, как их назвать. Но, честное слово, они меня так раздражают, что иногда еле сдерживаюсь, чтобы не заорать или не запустить в него чем-нибудь тяжелым.
— И что за недостатки? — не унималась настырная Ленка.
— Курит, как паровоз. Одну за другой. А я не то что табачного дыма не переношу — меня от одного запаха сигарет тошнит. Думаешь, приятно с пепельницей целоваться?
— Не знаю... Мой Эдик тоже курит, но мне это не мешает.
— А мне еще как мешает, Но сигареты — это цветочки... Ты бы видела, как он ест!
— Неужели руками прямо из кастрюли?
— Ну почему руками? Вилкой и ножом, как положено, но мечет так, будто две неделю ничего не ел. Только положу ему — а через минуту тарелка уже пустая. Разве воспитанный интеллигентный человек может есть с такой скоростью?
— И это все? — Не все, — хмуро сказала я.
— Еще он бреется не каждый день, слушает в машине этот дурацкий «Шансон» и... поет в душе!
— Матерные частушки? — с азартным блеском в глазах предположила Ленка.
— Да какая разница, что поет. Ну, положим, не частушки, а разную попсу, но не в этом же дело! Позавчера, например, пошел в душ. Только вода полилась, как туг же: «Ах, какая женщина, какая женщина! Мне б такую!» А у нас в доме перегородки, как папиросная бумага. Еще не хватало, чтобы соседки у меня интересовались: «А кто это у вас, Оленька, вопит по. утрам, как петух недорезанный?»
— С жиру бесишься, — несла свой вердикт подруга (не в первый раз, между прочим).
Но на мое решение ее мнение никак не повлияло. На днях обязательно объяснюсь. Андреем. Вот соберусь с духом и объяснюсь.
27 марта
— Какая-то ты сегодня не такая, — сказала Ленка. — И глаза опухшие, Плакала?
— Ну было вчера немножко, Думаешь, легко расставаться с человеком, с которым встречалась четыре месяца?
— Понятненько... Значит, все-таки дала парню отставку. А он?
— Что он? Удивился. Глазами хлопает: «Оля, что случилось? Ведь у нас с тобой все было так хорошо...»
—А ты? — Сначала хотела объяснить все как есть, а потом подумала: сейчас начнет просить, чтобы я дала ему еще один шанс, обещать, что избавится от дурных привычек. А я точно знаю: не избавится, на то они и привычки! Я буду мучиться, он — на что-то надеяться... В таком деле затягивать выяснение отношений нельзя — это все равно, что хвост щенку купировать по частям... Вот и рубанула сплеча. Сказала: «Ты очень хороший, но извини, сердцу не прикажешь, я полюбила другого. Поэтому прощай и спасибо тебе за все».
— Что, правда влюбилась? — Ленка аж покраснела от любопытства.
— Нет, неправда, Я же говорю: придумала, чтобы сразу с этим покончить, К подруге вернулся обычный цвет лица.
— И не влюбишься, — сказала она, покачав головой. — У тебя слишком большие запросы. Учти: идеальных мужиков не бывает