От Углича до Улеймы рукой подать – меньше 12 км. Здешняя жемчужина древнего зодчества – Николо-Улейменский монастырь ныне находится в ведении Русской Православной старообрядческой церкви.
Обитель основана в 1460-х гг. ростовским иноком Варлаамом. По преданию, сам Никола Угодник повелел ему избрать сие место на возвышенном берегу реки Улеймы.
Несмотря на строгий устав, посещать монастырь можно, но с соблюдением определенных правил:
По правде, особых строгостей я не заметил. Врата обители были гостеприимно распахнуты, и атмосфера внутри была спокойно-доброжелательной.
По крайней мере, фотографировать никто не запрещал. Более того, прибиравший газоны трудник дед Михей даже предложил: - «А погоди-ка, тачку укачу, чтоб красоту тебе не застила».
И с окладистой бородищей, будто сам Никола Угодник, постоял рядом – знающе оценивая вид, избранный для кадра.
Первой в монастыре вас встречает, как радушная хозяйка-красавица, белая Введенская церковь. Она покоряет своим нарядным убранством и изысканной горделивой статью.
Старейшая часть памятника – трапезная палата времен Ивана Грозного (ок. 1563 г.) На снимке над ней небольшая шатровая колокольня.
В конце 17 столетия к трапезной было пристроено обновленное церковное здание. Ансамбль дополнили настоятельские покои и уникальное крыльцо «на два всхода» с ползучими арками.
Главный же Никольский собор, напротив, более традиционен: несколько тяжеловат, приземист. Своими лаконичными формами он лишь подчеркивает утонченное изящество Введенской церкви.
Надвратная церковь Святой Троицы (1713 г.) интересна своими деталями: наличниками тонкой работы и превосходным «былинным» крыльцом на четырех могучих столпах-«бочках».
В монастыре много уголков, сохранивших патину древних времен:
Летописи повествуют о героических страницах истории Улеймы. В 1610 году монастырь был осажден отрядами пана Сапеги. Монахи под началом игумена Варсонофия вместе с местными крестьянами отразили несколько яростных штурмов.
Лишь после прибытия артиллерии интервентам удалось разрушить ворота и ворваться в крепость. Но защитники вместе с женщинами и детьми успели укрыться в каменном соборе. Все попытки овладеть им сходу оказались тщетными. Меж тем, осажденные раз за разом поражали ясновельможных панов точными залпами пищалей из узких соборных бойниц.
Тогда взбешенный Сапега приказал подкопать фундаменты твердыни. От усадки каменной кладки церковные своды обрушились, похоронив под обломками несколько сотен мучеников, так и не сдавшихся врагу.
Несмотря на трагический исход, эти жертвы не были напрасными. В бесконечных штурмах, схватках и стычках силы захватчиков неумолимо таяли. И в конце концов, запертые в Московском Кремле, они не смогли отразить натиск ополчения Минина и Пожарского. Не помогла даже подоспевшая к Москве элитная гвардия «крылатых всадников» гетмана Ходкевича. В Кремле нашел свой конец и убийца детей Ян Сапега.
В 1941 году по замыслу гитлеровских стратегов в этих краях должно было замкнуться кольцо немецкого наступления на Москву. И снова здесь серьезно готовились к обороне.
С башен для расширения секторов обстрела пришлось сбросить шатры. По периметру стен было выкопано несколько километров противотанковых рвов. Но на сей раз враг не дошел до крепостных стен. Его элитные танковые дивизии были разбиты под Москвой.
Все цветные изразцы в монастыре аккуратно-чистенько забелены. Видно, строгий старообрядческий устав не терпит красочного буйства керамических «парсун». Но не будем слишком строгими к правилам и канонам древней веры. Главное, что обитель стараниями старообрядцев воскресла из небытия, практически полностью восстановлена.
Есть возле монастыря еще одно чудесное местечко. Возьму на себя смелость порекомендовать его всем утомленным городскими стрессами, измученным бесконечными передрягами на работе. Это плотинка на одноименной реке Улейме.
Право, 15 минут, проведенных здесь под шум рукотворного водопада, стоят десятка сеансов патентованной релаксации. Под настроение можно почитать своим спутникам стихи, например, Бродского. Есть у него что-то о башнях:
Подобье птиц, он спит в своем гнезде,
Свой чистый путь и жажду жизни лучшей
Раз навсегда доверив той звезде,
Которая сейчас закрыта тучей
- - -
Но этот груз его не пустит ввысь,
Откуда этот мир – лишь сотня башен
Да ленты рек, и где при взгляде вниз,
Сей страшный суд совсем не страшен
(Большая элегия Джону Донну)
И хотя «при взгляде вниз» башен здесь не сотня, а всего лишь восемь, картина мироздания – с полями и лентами рек, лесами и облаками – складывается вполне эпическая
