Была у меня презентация книги в компании друзей. И там прозвучали в частности такие отзывы: «Вот стихотворное твое творчество, конечно интересно, но историческая часть – мемуары предков, это просто супер». И такая оценка побудила меня к опубликованию книги здесь в виде последовательности статей. Что я собственно и делаю.
Введение и, в частности, об авторе
Как говаривали лет 300 тому назад: никто не помнит, из какого оврага вылез предок того или иного холопа или казака. Однако, в моем случае, хоть и не из князей буду, на мою удачу имеются мемуары предков, кои сам читал с интересом и полагаю, что и для современного читателя представленные здесь фрагменты будут весьма интересны. В представленных воспоминаньях о былых эпохах порой явно проскальзывает вера в то, что времена эксплуатации человека человеком, наконец- то завершились, хотя мы-то знаем, что с развалом Советского Союза произошел ренессанс капиталистических отношений со всеми их «язвами». Однако, поиск рецепта идеального человеческого общества не является целью этой книги, поэтому, читатель, не суди строго предка моего за романтические воззрения на социализм, которые он сохранил не смотря на прочно усвоенный им опыт времен сталинских репрессий.
Итак, значительную часть книги составляют мемуары предков, записанные моим дедом Дмитрием Васильевичем Казменко. Собственно, именно эта часть и послужила причиной такого общего названия «Кисловодск». Дмитрий Васильевич печатал свои мемуары на пишущей машинке в докомпьютерную эпоху. Впоследствии его старший сын– Вадим Дмитрич ввел эти мемуары в компьютер, распечатал и переплел в режиме самиздата, который в виде серии книжиц достался мне от дядьки (Вадима). Сам то я внук от Валерия – второго сына Дмитрия Васильевича. Был у деда еще и третий сын – Аскольд. Ну и еще нужно сообщить, что Семен Казменко это мой псевдоним, который я взял чтобы не спутали меня с моим кузеном Сергеем Вадимовичем Казменко, который умер в молодом возрасте, в тридцать с небольшим лет, но за свою короткую жизнь написал большое количество научно-фантастических произведений. Как начинающий фантаст кузен был подопечным шефа молодых фантастов, одного из братьев Стругацких. Рассказы Сергея неоднократно печатались в различных журналах, за что мне несколько раз приходилось оправдываться, когда коллеги по работе делали мне такие «предъявы» –«ух ты, Казменко, ты еще и фантастику пишешь». Дело в том, что примерно в эти времена я нарабатывал материал для диссертации и регулярно писал статьи во всякие научно-производственные журналы. А по паспорту я Казменко Сергей Валерьевич. Так вот чтобы меня с кузеном Сергеем Вадимовичем не путали, и взял я себе псевдоним Семен Казменко.
Теперь мои личные соображения про Кисловодск. После того, как я прочел книгу мемуаров своего деда, случилось мне 2015 году получить путевку в кисловодскую клинику на улице Ярошенко. И я после оного прочтения ехал туда в полной уверенности, что в современном Кисловодске наверняка сохранилось большое количество потомков первых поселенцев станицы Кисловодская, в том числе с фамилией Казменко. Однако, увы, ни в местном краеведческом музее, ни на мемориальной площади у вечного огня (благо дело и музей и вечный огонь находятся рядом с клиникой) мне фамилию Казменко отыскать не удалось. Хотя у вечного огня на мраморных плитах начертаны фамилии и инициалы всех известных жителей Кисловодска, участников Великой отечественной войны (около 6500). Из этого обстоятельства я сделал вывод, что трудная судьба досталась терскому казачеству – гонения были – сначала при царе за неактивное участие в революции 1905-1907 годов, затем при советской власти с отношением к казакам как чуждым рабоче-крестьянскому социуму. В общем, терские казаки в Кисловодске это теперь что-то былинное типа скифов или сарматов.
Через пять лет в 2020 году мне снова досталась путевка в ту же кисловодскую клинику, а несколько ранее случился у меня небольшой 65-летний юбилейчик и подарили мне друзья по инициативе любимой супруги Надежды Алексеевны Казменко (в девичестве Журавлевой) приличную гитару. До этого я на раздудырканой гитаре по мере необходимости что-то тренькал, а с новой гитарой отправился по полученной путевке. Было желание поисполнять свои песни. Хотя, навряд ли можно называть это песнями. Поскольку, композитор я абсолютно никакой. Но имеется большой, накопленный за долгие годы, массив стихотворных произведений, некоторые из которых под три косых аккорда были исполнены мною на камерных мероприятия в холле кисловодской клиники. Вторая часть книги – фактически сборник избранных моих стихоплетств. Мне это собрание кажется достойным внимания широкой публики.
Однако, пора переходить воспоминаниям предков.
мемуары моего деда Дмитрия Васильевича Казменко.
Начну я с краткого описания истории нашего прадеда Игната Петровича Казменко и прабабки Фаины Дмитриевны Тищенко, деда Ивана Игнатьевича Казменко казачьего рода и всего, что я узнал о моих дорогих мне и бабки Устиньи Ильиничны Казменко, урожденной Тищенко. Прапрабабки Казменко и прапрадеда Тищенко я не застал в живых после моего рождения в 1900 году 15 ноября старого стиля. Дата моего рождения говорит вам, что я человек прошлого века, девятнадцатого, хотя и прожил в прошлом веке всего полтора месяца.
Игнат Петрович родился в 1810 году, а Фаина Дмитриевна родилась в 1812 году. Родина их – одна из станиц Ставропольского казачьего войска, ликвидированного императором Александром I, благословенным, как его именовали историки царской России. В последний год жизни император путешествовал по Кавказу и, возвращаясь в Петербург, умер в городе Таганроге. Было это в 1825 году. Ликвидация Ставропольского казачьего Войска была произведена царским манифестом. Манифест объявлял о царской милости и разрешал ставропольским казакам переселяться на земли Терского казачьего Войска, к которому царь присоединил земли кавказских горцев, расположенные между станицей Суворовской Кубанского казачьего Войска и Моздокским отделом Терского казачьего Войска. Земли эти раньше принадлежали карачаевцам, кабардинцам, абазинам и черкесам, совершавшим набеги на русские поселения. От этих набегов царское правительство решило заслониться новыми поселениями терских казаков, пополнив Войско Терское ставропольскими казаками.
Манифест милостиво разрешал ставропольским казакам и не переселяться, но в этом случае ставропольские казаки превращались в государственных крестьян и теряли право именоваться казаками и служить в иррегулярных кавалерийских войсках, так именовало царское правительство казацкие полки. Ставропольцы, пожелавшие остаться на своих землях должны были поставлять в царскую армию рекрутов в солдаты, платить налоги, какие полагались с крестьян, и могли быть переданы царским волеизлиянием в крепостные помещикам. Мои предки не пожелали лишаться звания казаков, так как привыкли к свободной жизни и в 1825 году переселились на «пожалованные» земли, которые войсковой атаман Терского Войска назвал Пятигорским Отделом. Всего было переселено 14 станиц, начиная от Кубани – Баргустанская, наша Кисловодская, Эссентуковская, Горячеводская, Воровсколесская и др. Мои предки попали на поселение в район маленькой крепости Кисловодской. На месте этой крепости в настоящее время раскинулся мировой известности курорт Кисловодск с его знаменитым Нарзаном, что в переводе на русский (с карачаевского) значит «Живая вода».
Выполняя царскую волю, переселением ведал наместник Кавказа граф Воронцов-Дашков. Он лично проверял, как пополняются ряды Терского казачьего Войска и надежно ли укрепляют казаки свои станицы от набегов непокорных горцев.
Из рассказов моей прабабушки
(здесь имеется в виду прабабушка моего деда, поскольку пока излагаются его мемуары)
«Приехал к нам этот граф. Мне тогда было 13 лет и я все помню. В наше время девки в 14 лет уже невестами считались». – Рассказывала мне прабабушка Фаина Дмитриевна.
Дело было летом, в самом начале. Местность, где нашим казакам надо было поселиться, находилась вот тут, где мы с тобой сейчас живем. После наших ставропольских степей тут и дышалось легко, и красотой природы только любоваться надо бы. Но на фоне этой красоты маячила небольшая, но почти неприступная крепость Кисловодская. Кругом горы, в долинах речки журчат, в речках этих рыба форель резвится. Знаешь ведь ты эту рыбку. Сам не один раз ловил ее. Да вот беда – мало ее осталось теперь в наших речках. А тогда ее на каждом буруне можно было видеть целыми стайками.
Речки эти мы потом уже назвали Березовкой, так как по ее берегам росли березы, Аликоновкой, не знаю почему, Ольховкой, так как по ее берегам росла ольха. Эти три речки впадали в бурную и довольно полноводную речку, которую называли Подкумок, так как она впадала в нашу ставропольскую речку Куму, где мы до этого жили.
Привольно там было. Наши старики говорили, что приняла их в первые годы жизни степь хорошо, а речка снабжала рыбой, как кума куманька своего в гостях. Ну и назвали ее Кумой.
Земля там черная плодородная, и у нас никогда не переводился белый хлеб и степная дичь. А теперь нам предстояла жизнь на новом месте, в горах, в самой что ни на есть близости от нехристей горцев, которые и в степи то нас иногда доставали и грабили. Угоняли скот и девок увозили с собой. Нравились наши казачки этим нехристям, и многие у них в женах оказывались. Да и наши казаки тоже не терялись и в ответ на набеги горцев тотчас же после каждого набега собирались и скакали в горы, чтобы свое обратно отбить , да и у горцев прихватить и коней, и баранов, и коров, и коз. Частенько и наши казаки возвращались с набегов с их молодыми карачаевками, кабардинками, абазинками и черкешенками.
Вот и в нашем роду, кажется, дед твоего прадеда Игната Петровича, когда был еще молодым, возвратился из одного такого набега с горянкой, кажется, абазинкой, да и женился на ней. Свадьбы тогда играли без попов, просто, по-казачьи. Попы тогда у казаков бывали редко, да и казаки в те времена не верили в Бога так, как это установлено теперь. Ты попроси Игната Петровича рассказать тебе про жизнь казаков в старое время, как они появились и почему стали казаками. Он многое знает и помнит.
Так вот, привезли нас под конвоем солдат к этой самой крепости Кисловодской, и расположились мы около крепости станом. Поставили в круг наши повозки на одном возвышении, вырыли наспех землянки, а у кого были палатки, раскинули палатки и стали осматриваться. Казаки поскакали в разные стороны осматривать места, а заодно поохотиться и рыбы половить. Дня три так ездили. А нас, казачек и детей, никуда солдатня не пускала. Боялись, что казаки с нами убегут в горы. У многих там были «кунаки» – друзья, значит, и могли те кунаки помочь бежавшим перейти либо к кубанцам, либо к терцам в обжитые станицы. Легче все же переехать в насиженное поселение, чем начинать строить заново, да еще вблизи тех самых горцев, с которыми чуть не сто лет только и знали, что дрались и разоряли друг друга.
На четвертый день собрались казаки наши на Сход и на том Сходе постановили строить станицу в трех верстах от крепости на том самом месте, где мы сейчас и живем. Тут тогда поляна была. Вся она заросла буйно травой с таким обилием цветов и земляники в траве, что мы наедались ее там до того, что и есть даже не хотелось ничего больше. С двух сторон поляна обрывалась крутыми склонами к речкам Березовке и Подкумку, и казакам это особенно нравилось тем, что тут легче было отбиться от набегов горцев.
– А с юга и востока тоже выроем канавы, и тоже будет защита, – говорили казаки на Сходе.
На пятый день с разрешенья офицера казаки переехали на эту поляну и нас с собой перевезли. Все были этому рады. Даже солдаты.
Дело в том, внучек (прапрабабушка меня часто называла так), что нас под крепостью заедали комары. Крепость стояла на высоком месте между речками Березовкой и Ольховкой, а вокруг крепости вдоль этих речек были заросли камыша и осоки. Оттуда и налетали комары. За три дня комары нас так искусали, что все мы ходили с распухшими лицами и чесались, как очумелые.
Переехали и сразу же стали рыть канавы глубокие и широкие, а на середину поляны стали возить камень, чтобы построить небольшую ограду с бойницами, чтобы в случае прорыва горцев на поляну отсидеться за оградой, пока не подоспеет помощь из крепости Кисловодской. Работа шла быстро. Казаки работали дружно, да и солдаты помогали. А мы целыми днями собирали землянику, и сами наедались, и всех угощали досыта.
Половина работы была уже сделана, как приехал этот самый граф Воронцов-Дашков. Приехал, все осмотрел, казаков и солдат похвалил и велел всем собираться на Сход. Бросили все казаки и собрались на поляне около каменной ограды, почти совсем законченной и даже почти обмазанной глиной. Ограда была полторы сажени высотой, и забраться на нее по гладкой от обмазки стене было трудно.
Граф подождал, пока стихнет говор собравшихся и сразу начал говорить
– Молодцы, терцы, не теряли времени зря, вижу, что прочно хотите поселиться тут. Только я вам не позволю тут ставить станицу. Да, не позволю! В ваших же интересах, казаки. Выслушайте меня внимательно. Селиться вам надо возле самой крепости Кисловодской. А почему, я вам сейчас объясню. Крепость Кисловодская стоит на том самом месте, где через полсотни лет, а может быть и раньше, будет очень большой курорт. Сюда будут приезжать лечиться со всех сторон России, и земли вокруг крепости будут стоить очень больших денег. Тут же нарзан бьет прямо из земли, и вы, казаки, будете хозяевами этого нарзана. Вы будете встречать приезжих и принимать их и провожать, а во время лечения вы будете кормить их и поить нарзаном, и будут больные купаться в нарзане. А за все это вам будут платить золотом, потому, что здоровье дороже золота. Нарзан будете менять на золото , и будет вам легко и весело жить, и ваши дети будут говорить вам спасибо за то, что выбрали вы это место для своей станицы. Решайте, казаки! А за ваш труд на этой поляне еще раз спасибо вам. С таким же успехом вы и на новом месте, около крепости, быстро построитесь и заживете спокойно под ее защитой. В случае нападения на станицу горцев солдаты вам тут же помогут, а на эту поляну, пока они за три версты добегут до вас, вас всех могут перерезать, как баранов. Горцы всегда нападают большими отрядами, и вам будет тяжело отбиваться от них на этой поляне. Думайте, казаки, а завтра я жду приговора вашего Схода. На новом месте я помогу вам и солдатской силой, и деньгами, и строительными инструментами, лопатами, топорами и всем, чем смогу. Думайте, не теряйте время.
Сказал это так решительно, что казаки заколебались и заспорили между собой. До самого темна не расходился Сход, и мы, дети были свидетелями того, как горячо спорили казаки на этом Сходе. Как всегда, дело не раз доходило до «кулачек». Любили казаки показать себя на кулачках. Закончился сход приговором общества – никуда с этой, выбранной старыми опытными казаками, поляны, не переселяться, стоять на своем крепко, от набегов отбиваться самим на этой поляне, а нарзан привозить для питья в общественной бочке на всю станицу.
– Не поедем на новое место комаров кормить своей кровью. Пригодиться еще на защиту станицы.
– Когда-то еще там будут ездить к нам с золотом, а сейчас нам комаров кормить! Не поедем к камышам! Из камышей не только комары вылетают, а и горцы могут незаметно и врасплох выскочить и всех нас перерезать как ягнят и баранов.
– Что это мы, казаки, общественной землей торговать будем что ли. Это помещики торгуют землей и всем, что можно продать за деньги. Не затем мы убегали с испоконных веков от крепостного права, чтобы самим землей торговать. Потому мы и ушли с насиженных мест с Кумы, чтобы оставаться вольными казаками, и селиться там, где нам любо, а не там, где графам хочется. Неспроста он это нам советует. Свой какой-то интерес соблюдает, да неведомо нам чего он хочет от нас.
– Пускай не боится граф, что мы не отобьемся от набегов своими силами. Отобьемся, даже, если солдаты не помогут, не в первой нам рубиться с нехристями.
Твердо решили казаки не трогаться с приглянувшейся им поляны. И мы, девчонки, были рады тому, что не придется нам комаров кормить своей кровушкой. И от земляники не хотелось поселяться далеко.
На следующий день граф снова приехал из крепости, и снова собрались казаки на Сход. Доложили графу о твердом решении оставаться на выбранном месте и никуда не переселяться.
Долго сидел граф молча и в упор смотрел на стоявших перед ним казаков. Потом встал и громко сказал:
– Я, как наместник государя на Кавказе, имею право поселить вас там, где я захочу. Силой могу поселить вас около крепости, но я знаю, что с вами силой не много сделаешь. Поселю вас около крепости и уеду, а вы разбежитесь, кто куда, знаю я вас, дураков.
Помолчал, и спрашивает одного старого казака:
– Убежишь, если я повелю тебя насильно там, где я хочу поселить в ваших же интересах?
– Так точно, Ваше Сиятельство, убегу и семью с собой уведу!.
– Так вот, даю вам казаки, еще день сроку подумать о моем желании. Еще раз говорю вам, что я больше забочусь о вас же и о вашем будущем поколении. Благодарить вас будут ваши потомки, если вы меня послушаете и последуете моему совету. А не послушаете, то будут поминать вас потомки нехорошими словами, и дураками вас будут величать, что не поселились вы на золотом месте. Думайте, а я вам твердо обещаю, что если не передумаете, то я вас всех завтра перепорю и оставлю на вашей поляне чесать задние места на смех вашим девкам. До завтра, казаки, думайте еще раз и крепко, чтобы потом было, что вспомнить.
(продолжение следует – буду выкладывать регулярно)