...или "Почему партии не работают?"
Вступление.
Мы смиренно приняли как данность правило, что "историю пишут победители". Тотальное и безоговорочное недоверие широких, даже активных и пассионарных масс испытывают нескрываемые чувства отвращения и неприязни к современной партийной форме политической деятельности. Безликие региональные отделения напоминают те же советские бухгалтерские районные администрации, только лишённые власти. Каждое слово и каждое действие этих людей справедливо понимается обществом не более чем как попытки освоения регионального бюджета на партийную пропаганду перед очередными выборами в органы местного самоуправления (да и то, некоторые в лучшем случае вспоминают только перед парламентскими выборами).
Всё действительно так: политические партии как субъекты отечественной политики за длительное время деструктивного развития лишились в глазах широкой общественности политического доверия и прямого представительства. Политические партии бесхребетно повторяют повестку действующей самодержавной власти, слегка приукрашивая "своё" видение, внося небольшие косметические штрихи под партийные цвета, никакого существенного вклада в развитие отечественных политических традиций партии старого света не вносят. Партия по своей природе призвана стать школой федерализма и понимания работы государства, и его роли для общества. Однако в том виде, в каком мы имеем партии сегодня – ни о какой политике вообще речи идти не может, мы имеем несколько узких столичных групп с сетью филиалов по всей стране. Каждая партия в той или иной степени проповедует железную централистскую идеологию, которой подчинена жизнь всех частей партии. Мы попробуем рассмотреть истоки этого катастрофического явления в политике России через историю и возможные причины.
Как создавались идолы.
Природа современной политической стагнации кроется в победе курса большевиков. Самая агрессивная централистская идеология физически уничтожила политическую традицию и лишила современное общество своей истории и огромного опыта, формируемого долгие десятилетия в условиях жесткого подполья и массовых гонений монархического самодержавного режима в XIX – нач. ХХ века.
Партийное движение в Российской империи формировалось как со стороны интеллигенции и дворянства, зачастую представленных либо либеральными идеями, либо придерживающихся наоборот традиционно монархистских взглядов с теми или иными оговорками; так и со стороны широких и зачастую бедных слоёв населения в лице социалистов-демократов и народовольцев, развивающих идеи модного европейского марксизма. Если либеральные и демократические кружки напоминали академические собрания, интеллектуальные коллективные сообщества, что-то сродни с масонскими ложами времён Александра I, то социал-демократические взгляды формировались в многосложной целой паутине подпольных марксистских и анархистских научных кружков, в которые активно привлекались представители из самых разных социально-экономических слоёв. Партийные ячейки, создающиеся на базе кружков по изучению и разъяснению рабочим и крестьянам идей марксизма, формировали сложную подпольную сеть организма будущей партии, построенной на принципах демократического централизма, с прямыми зачатками партийного федерализма.
Политическая традиция разделилась на "до" и "после" после раскола в лагере российских социал-демократов на большевиков и меньшевиков. Суть раскола заключалась в целом перечне принципиальных разногласий, но ключевой причиной раскола стал вопрос вроде бы с первого взгляда обычного административного вопроса партийного строительства: кого считать членом социал-демократической рабочей партии? Классические социал-демократы европейского типа, которые затем станут меньшевиками, отстаивают стандартные идеи партийной свободы, где членами партии могут считаться даже сочувствующие, без обязательного прикрепления к партийной организации, что делало бы партию широкой и бурно дышащей множеством идей организмом, пестрящего фракциями и внутренними политическими течениями. Такое не устраивает сторонников Ленина (которые вскоре станут большевиками) – их принципиальная позиция строилась на том, что членом партии мог считаться только тот человек, который состоял в партийной организации, участвовал в жизни партии и способствовал совершению пролетарской революции. Большевики представляли эффективную партию как организацию военизировано-сектантского типа с тотальным подчинением всех своих составных частей и отделений верховному органу партийной власти.
"После решения компетентных органов мы все, члены партии, действуем как один человек. Большевик в Одессе должен класть в урну бюллетень с именем кадета, хотя бы даже большевика при этом тошнило" В. И. Ленин, ПСС т. 14, Борьба с кадетствующими с.д. и партийная дисциплина, 23.11.1906 г..
Важно заметить, что в то время все остальные существующие партии в России были построены как раз по принципу, который предлагали меньшевики: он позволял вовлекать в политическую жизнь широкие массы людей, представлять интересы отдельных групп и продавливать лобби в интересах своего электората. Даже в периоды террора со стороны социалистических и анархистских партий, для ведения боевой деятельности создавались отдельные комитеты и центры при партии, полномочия которых были ограничены в вопросах принятия важных политических решений; по логичной задумке авторов это лишит партии опасности узурпации власти силовыми группами. Однако, сила и упорство всегда сильнее даже самой благородной бездеятельности и ожидания свершения фатума.
Принципы "партийной" дисциплины Владимир Ленин озвучивал задолго до февральской революции, проповедуя в большевистской партии идеи военной демократии, в годы же успешной революции этот принцип стал возводиться до каких-то религиозно-сектантских высот, где противное мнение вызывает не дебаты, а истеричные вопли и требования покинуть ряды партии. Большевизм очень скоро становится синонимом слов "железная дисциплина", "жёсткий центр", "партийный монолит". Автономные марксистские кружки интеллигентов в союзе с интересующимися молодыми рабочими становятся безликими филиалами подпольной большевистской армии, на которую будет возложена задача изменить историю не только страны, но и всего мира.
Переубеждение своих противников и сочувствующих большевизму больше не нужно, ведь теперь в руках партийной элиты единоличная власть над всем организмом партии, и несогласных можно просто исключать. Если же партии принадлежит вся власть – можно уничтожать физически и высылать на пароходах. Забавно, но именно этот сектантский фанатизм на основе тотального централизма и уничтожит очень скоро самих же идейных большевиков, когда вождь партии покинет этот мир, а Сталин через череду политических заговоров и подковёрных интриг лишит своих соперников не только позиций в партии и обществе, но и в некоторых случаях даже жизни.
Тема большевизма, гражданской войны и Октябрьской революции очень глубока и бесспорно имеет самое прямое значение для современной политики и истории, потому как эти исторические события оказали на нашу страну влияние ещё на многие поколения вперёд нас. Да, действия большевиков в годы подполья и гражданской войны легко поддаются объяснению, вчерашние борцы за свободу всех людей и смерть всех тиранов, вдруг сталкиваются с реальностью и понимают, что настоящая жизнь - это не воодушевлённые сказочные истории, не пафосные речи о решающей роли пролетариата. Настоящая жизнь порой требует самых страшных решений и поступков, и не все продолжают следовать своей линии, многие, такими оказались и большевики с левыми эсерами, подвергаются профессиональной деформации и действуют так, как от них того требует время и необходимость обязательной победы.
Неповоротливость тоталитарного центра безликой исполинских размеров партии накачанной молодыми карьеристами-сталинистами не сможет адекватно продолжить завоевания социалистической республики, выражающейся в новой экономической политике и отвечать нарастающим реваншистским и имперским запросам в молодом, но всё ещё духовно и материально бедном обществе. Отсутствие партийной демократии и федерализма позволят реваншистам захватить партийную власть в считанные сроки. Сталинизм окончательно декларировал победу идеи "партийной дисциплины". Военный коммунизм стёр не только врагов русского коммунизма, но и зачатки самого коммунизма как системы политико-экономической концепции.
Сама идея классического марксистского социализма, которая должна была стать проявлением высшего гражданского общества, особо развитой классовой самосознательности, логичным продолжением развитого профессионального самосознания граждан в капиталистическом обществе, где предложение уже значительно превышает потребительский спрос – сама природа этой идеи была искажена и вероломно подчинена служению не общественно-политическим процессам, а личным интересам и амбициям узкой группы лиц. На деле новые коммунисты ХХ века активно зачищали политическое поле внутри партии (в стране оно уже было зачищено самими большевиками), превращая каждый региональный орган в место для насадки лояльных кандидатов угодных красному Кремлю. Такая традиция довольно скоро покажет свою "эффективность" в системе координат всякой политической силы, выстраивающей свою деятельность на принципах подавления гражданских свобод и инициатив, логически связанной с плачевной экономической ситуацией.
Ленин понимал эффективность федерализма в России для развития гражданского общества в среде рабочего класса, Сталин же (занимавший при Ленине в Совете народных комиссаров должность народного комиссара по делам национальностей) не понаслышке знал о заложенном потенциале в национально-демократическом движении огромной многонациональной державы и понимал, как опасен федерализм для всякой единоличной авторитарной власти. Особенно хорошо Сталин осознавал скрытую угрозу наличия национальных движений для тоталитарного центра, к влиянию над которым он устремился чуть ли не с первых дней личного знакомства с Лениным и отдельными членами Политбюро.
На протяжении всей истории Советской России жестко-централизованная партия сектантского типа постепенно расширялась, словно государственный орден номенклатуры. Партия меняла названия, и в конечном итоге исчезала вместе с СССР под названием КПСС – Коммунистическая партия Советского Союза. История декларируемого государством концепта жёсткого централизма официально была прервана 14 марта 1990 года – вместе с законом о поправках к Конституции, среди которых была историческая отмена шестой статьи Конституции СССР, гарантировавшей главенствующую роль КПСС в стране, как единственной формы политической легальной деятельности в стране. Партийная геронтократия жила в старой системе координат и не смогла вовремя прочувствовать необходимость проведения реформ, в том числе предоставления суверенным республикам в составе СССР прав, свобод и возможности управлять своей национальной политикой самостоятельно, без административного и тем более силового вмешательства. Однако, коммунизм был свергнут, партия отправлена на свалку истории. Можно было бы радостно воскликнуть, что на этом история абсолютной монархии и тотального самодержавия в России наконец-то закончилась: в стране либерально-демократические реформы, суверенитеты, политические партии, но…
Даже спустя тридцать лет в политической жизни ничего не меняется и снова этот знакомый привкус старчества в кабинетах власти, снова запах нафталина и старой дедовской рубашки. Почему ничего не получилось?
Синяки большевизма.
История партийной политики новой России за тридцать лет напоминает ассорти: здесь были и откровенные русские нацисты, и экзотичные православные фашисты, радикальные коммунисты и потомки социалистов-революционеров, была партия любителей пива, были зелёные, голубые, и даже красно-коричневые. Однако всегда эти проекты одинаково плачевно заканчиваются, если вовремя не подключаются искусственно к санкционированному Кремлём финансовому потоку, также искусственно поддерживающего партию в контролируемой коме. Множество действительно интересных и важных идей не могли пройти даже стадию консолидации и открытой пропаганды, как бюрократическая машина и силовое давление ломали множества инициатив ещё в самом зачатке. Но помимо этого никогда не отпускало чувство искусственности процесса создания партий; не понятно мне было, почему партии, которые традиционно в России и во всём мире возникали снизу-вверх, сейчас возникают совсем наоборот. Оказывается, блуждать по анналам истории и глубинам законодательства сильно много не пришлось, нам даст ответ самый главный федеральный закон, действующий в России сегодня, так нам легче будет понять природу партийной стагнации.
"...политическая партия должна иметь региональные отделения не менее чем в половине субъектов Российской Федерации, при этом в субъекте Российской Федерации может быть создано только одно региональное отделение данной политической партии; (в ред. Федерального закона от 02.04.2012 N 28-ФЗ)". 2 часть 3 статьи ФЗ "О политических партиях".
Если кто-то ещё не сумел включить полное понимание картины, то объясню простым языком: данный норматив закрепил большевистский принцип формирования политики, и потому возникновение нормальной здоровой политической жизни не может быть по сути, потому как всякая естественная партийная деятельность признана незаконной ещё в зачатке, задолго до того, как на ту же скамью отправили и правду, и борьбу с государственным воровством и пр. Разрешена только одна форма политической деятельности, это закладывает ростки авторитаризма в саму основу будущих и уже существующих российских партий, но sed Lex.
Региональный политик оказывается в незавидном положении, когда он должен пытаться каждый свой шаг совершать если независимо, то значит с привлечением постоянных неимоверных усилий и ресурсов для простых задач; либо же перед ним встаёт выбор вступить в региональное отделение существующей федеральной партии, которая как лейблы в сфере музыки возьмёт на себя все технические задачи. Он вынужден вступать туда, где действуют единогласно принятая обществом и государством другая догма большевиков – партийная дисциплина, основанная на жёстком централизме. Независимые политики, вступившие в партию, не могут быть независимы в принципе, потому что кроме активного действия, к такому политику приклеивается и партийный вектор, и отношения партийного центра с другими политическими силами, есть повестка от которой отходить нельзя.
Каждая политическая партия создаётся по образу и подобью коммунистического бога с обязательными атрибутами дисциплины и всегда на первом месте жесткого центра. Не потому, что россияне какие-то не такие как европейцы, а просто из-за силового уничтожения в прошлом столетии всей политической традиции. Западные традиции скопировать нормально как бы не старались – не сумели, потому как ничего не поняли, а своё создать не смогли. Не смогли, потому что занимались делёжкой власти и воровством, и мелкими межклановыми войнами.
Отказ от подобного рода участия в политической жизни страны станет важным сознательным шагом гражданского общества, при условии перехода на стадию создания основ будущих региональных партий в лице общественных движений. Здесь мы переходим к следующей важной и интересной теме: что нам нужно.
Призрачные очертания будущего.
Очевидно, что публичная форма деятельности через политическую партию для современного федералиста не представляется возможной. Дискредитирована не только возможность ведения публичной деятельности в качестве новой независимой партии, но дискредитирована сама суть истинного демократического партийного строительства в России. Точно также не представляется возможной ведение политической работы по лоббированию федералистских идей в связи с тотальным ужесточением диалога государства с оппозицией. Очевидно, что режим перешёл в активную фазу агрессии, когда конец будет определённо один – естественный и физический конец режима. В связи с этим нет никакой объективной причины выступать против действующего режима публично прямо сейчас, лишний раз подвергая опасности и гонениям своих активистов ещё в зачатке единой организации. Куда важнее заняться просветительской работой и процедуре консолидации единомышленников на своей локации, если сторонников нет – значит их нужно создать.
Уже озвученная выше проблема с федеральным законодательством поначалу может осложнить ситуацию достаточно серьёзно, но, если только не отказаться, как уже предлагалось по тексту, от партийной формы политической деятельности. Ведь существует возможность создания общественных организаций и движений, есть возможность (и даже отчасти безысходность) работы с региональной повесткой руками общественных, правозащитных и прочих организаций с активной гражданской позицией, внутри условных региональных "партий".
Различные федеральные организации вроде коммунистов или маргиналов из ЛДПР, СР и прочих настойчиво промывают своим избирателям и партийным активистам головы бредовыми и устаревшими ретро-идеологиями неосуществимых политических проектов, чем лишь вносят раздор в гражданское общество популистскими лозунгами и обещаниями неосуществимых утопий и антиутопий, при этом проводя лицемерную политику двойных стандартов и заключая союзы и договорённости с самим режимом. Если законодательно будет закреплено право на создание региональных партий, все современные федеральные партии исчезнут в одночасье за ненадобностью, не нужен будет какой-то императив сверху – маленькие глиняные колоссята рассыпаются сами, потому что они уже в зачатке выстраиваются на подавлении и деперсонализации рядовых членов.
Идея делегирования в управлении не смогла прижиться в поле политических идеологий за ненадобностью и необходимостью продиктованной законодательством, однако эта идея успешно освоилась в сфере предпринимательства и культуре т.н. бизнес-коуча. Передовые современные предприниматели переходят на новые инструменты и продукты, активно развивая актуальные свежие западные идеи в области науки управления, построенного на профессионализме, демократии, делегировании и коллегиальности. Сложно себе представить крупную транснациональную компанию, которой бы успешно единолично управлял авторитарный руководитель в преклонном возрасте. Мы привыкли понимать под успешным бизнесом Совет директоров во главе фирмы, стоящий во главе и назначающий в роли "высшей исполнительной власти" в корпорации генерального директора. Быстро, эффективно и надёжно – демократия уже давно победила в сфере бизнеса, осталось только перенести этот работающий опыт во все остальные сферы общественно-политической жизни.
Успешная и актуальная политическая партия не может быть создана прямо сейчас в том виде, которая позволит развивать её естественным образом в легальном поле; ни законодательство, ни силовые элиты такой проект не просто не пропустят, но скорее подавят привычным силовым методом с особой жестокостью. Единственным выходом для федералистов остаётся переход на формирование региональных общественных движений, построенных на региональной политической повестке, выстроенной вокруг идеи равенства субъектов с центром.
Никаких экспериментов и политических авантюр, суть идеологии заключается в том, чтобы усовершенствовать и заставить работать уже существующую в стране государственную систему, перенести проект с бумаги в оффлайн. Система нуждается во многих радикальных переменах, которые будет иметь смысл только на общественном свободном круглом столе всех регионов, плацдармом для этих перемен должны стать зачатки будущих региональных партий, но сейчас многие из этих тем обсуждать ещё не столько рано, сколько опасно.
После установления политической среды, в которой свободе и независимости народов России более не будет угрожать самодержавие, можно будет спокойно и без чувства угрозы уголовного гонения по обвинениям в антигосударственных статьях формулировать актуальные программные заявления. Сейчас важный вектор работы – построение призрачной партийной инфраструктуры без наличия реальной партии, по большому счёту создание сети общественных штабов регионов и активное просвещение и развитие федералистских взглядов в регионах. История создания партии социал-демократов в начале ХХ века вдохновляет и расстраивает тем, что эта история случилась с не той идеологически партией. Это идеальный сценарий для создания федералистской партии – партийная федерация автономных региональных "кружков".
Форма общественной организации региональных движений позволяет активистам быть более политически гибкими и активно участвовать в политике региона, не подвергаясь ранним гонениям за новую партийную вывеску. Условная группа федералистов может заняться реставрацией регионального отделения какой-нибудь существующей федеральной партии, чтобы решить вопрос с помещением и распечаткой своей пропаганды. Также не стоит лишний раз упускать возможность участвовать в выборах в органы местного самоуправления, для использования в дальнейшем инструментов, которые дают депутатские мандаты в органах МСУ. Система выборов в стране прогнила, но это всё ещё один из инструментов давления на систему.
В идеальном виде зачатки региональной партии в лице общественного движения должны выглядеть как добровольный и равноправный союз разных по своей природе, но равных по статусу региональных общественных и не обязательно только политических организаций. Региональная партия должна стать политическим органом координации по взаимодействию независимых общественных инициатив, целью которых является улучшение условий жизни в регионе любым законным способом. Перечень из проблем, имеющихся в условной национальной республике – это программный документ движения федералистов в отдельном регионе. Заключать какие-либо глобальные договора ещё придёт время, прежде же чем такие времена настанут, регионалисты и федералисты должны уже сейчас создать действующую просветительскую политическую сеть: лекции, общественные выступления, акции, наружная пропаганда, рекламные кампании, участие в движениях активистов региона, разработка программных документов и проектов будущих законов и пр. Необходимо формировать интеллектуальное ядро – разночинное и разнородное, зачатки будущей региональной политической элиты, осмысленных политиков.
Всегда важно помнить, что ни коммунисты, ни либералы не борются за будущее России, они борются исключительно за право владеть федеральным центром и также, как и все предшественники самодержавно проводить с царского плеча очередные "гениальные" реформы. Пора остепениться и сесть не во главе стола, а наравне со всеми участниками полилога напротив друг друга. В нормальном гражданском обществе слова "партийная дисциплина" будут приравнены к экстремизму, угрожающему основам гражданского общества и свободы. Только равноправное коллективное политическое творчество может и должно быть двигателями политического процесса, но никак не "логичные" и "рациональные" политтехнологиями и проектами.