Удивительная сама по себе, известная всем история лаэрда Лауристонского становится еще более удивительной, если мы узнаем ее тайную сторону.
Зимой 1718 года операции его Банка достигли огромного размаха. Его мысли, если и отвлекались от работы, то лишь изредка, когда, как мы уже «видели, он задумывался о Маргарет Огилви. Только самым глубоким погружением в свою работу мог он заглушить постоянную ноющую тоску о ней, которая мучила его со времени их короткой встречи. Он знал, что графа Орна нет в Париже, и только крайним усилием воли избегал соблазна искать встречи с графиней.
Так случилось, что привязанность к нему регента после происшедшего с ним смертельно опасного случая, а также благодаря его талантам, сильно возросла. Говорили, что регент был ослеплен достоинствами шотландца. Кроме того, после «промывания мозгов» парламенту политическая сила регента настолько возросла, что он, не сомневаясь, позволил шотландцу приводить в действие намеченные им планы, в совершенстве которых мистер Лоу убедил его. Чтобы обезопасить его планы от возможных будущих опасностей, его Банк получил статус государственного, что вызвало гнев Ноая и его друзей. Название Банка изменилось. Из Генерального он стал Королевским и его ценные бумаги гарантировались теперь казной.
Наконец мистер Лоу имел теперь возможность расширить свои колониальные замыслы, получив по специальному указу право присоединить к Миссисипской компании еще и ряд других французских колониальных компаний: Ост-индскую, Китайскую и Сенегальскую. Получившаяся огромная компания была названа Индийской, хотя ее по привычке обычно продолжали называть Миссисипской.
Для того, чтобы развернуть деятельность этого концерна, монополизировавшего всю заморскую торговлю Франции, потребовались новые капиталы, и мистер Лоу, чтобы их достать, использовал все свои финансовые таланты, силу которых он уже успел блестяще доказать и над которыми теперь никто не осмелился бы насмехаться.
Однако рост стоимости акций Миссисипской компании оставался до сих пор незначительным и так и не достиг номинала, несмотря на то, что в Луизиане все ожидали найти несметные богатства.
Если самого мистера Лоу это и не беспокоило, поскольку он смотрел далеко вперед, то его более осторожный брат Уильям был этим огорчен. Он получал тайные отчеты из-за океана и видел, что состояние дел оставляет желать много лучшего, сильно не соответствуя блестящим слухам, которые ходили во Франции. Он сравнивал застой в делах Миссисипской компании с резким ростом стоимости акций Антисистемы д'Аржансона, которая уже выдавала своим пайщикам дивиденды от двенадцати до пятнадцати процентов.
Старший брат высмеял обеспокоенность младшего.
— А ты думал, что заброшенная земля в Луизиане может сразу начать давать большую прибыль? Богатство там есть. Может быть, и не в золоте и бриллиантах, как считают эти тупицы, но уж в любом случае в самой земле. Конечно, стоимость земли не привлекает внимание тех, кто к ней относится просто как к грязи. Но, поверь, она окупит себя и с лихвой.
— Возможно, — Уильям не был убежден. — Будем надеяться. Но, может быть, лучше подождать, пока стоимость миссисипских акций достигнет номинала, чтобы начинать делать следующие вклады?
— Стоимость этих акций достигнет номинала тогда, когда я этого пожелаю, а это произойдет тогда, когда мы запустим Индийскую компанию.
— Хотелось бы увидеть это, — Уильям покачал головой с сомнением.
— Увидишь, — уверил его брат.
Для этих целей он изобрел тогда средство, которое стали называть опционом, то есть продажу акций по определенной цене определенное время, и объявил, что Королевский Банк до конца года будет покупать миссисипские акции по их номинальной стоимости. Двести акций стоили по этой цене сто тысяч ливров, и он брался их все купить за эти деньги, хотя сейчас на улице Кенкампуа они стоили шестьдесят тысяч.
Чтобы не было сомнений в серьезности его слов, он объявил, что сделал в свой Банк депозитный вклад в размере сорока тысяч ливров, который он терял, если не выполнял обещание.
Это его заявление уверило публику, что господин Ла имеет все основания ожидать быстрого роста стоимости своих акций. Естественно, что они стали немедленно скупаться, и цена на них пошла вверх.
Затем мистер Лоу разыграл следующую карту в своей тонкой партии. Он выпустил акции новой компании — Индийской — в количестве пятидесяти тысяч штук по цене пятьсот ливров каждая. Так что суммарный капитал составил двадцать пять миллионов.