Я не знала, как влияют на человека всего лишь 12 дней обездвиженности в реанимации. Мама оказалась абсолютно беспомощной. Нам пришлось заново учиться садиться, сидеть, стоять и потом потихоньку передвигаться с ходунками. Но, до этого было еще далеко.
Начало цикла рассказов "Кулёк" тут.
Предыдущая часть здесь.
Мне врачи выдали круглосуточный пропуск в больницу, чтобы я могла приезжать рано утром и поздно вечером после работы, когда основной вход для посетителей закрыт. Так начался мой затяжной марафон. До сих пор не могу понять, как мне хватало на это сил? Видимо, какая-то внутренняя мобилизация. Я ежедневно крутилась, как белка в колесе.
Каждый мой день начинался и заканчивался одинаково. В 4.45 утра подъем, затем в 5.30 на первый автобус, который ходил от моего дома прямо до больницы. Метро еще было закрыто. Там до 12 я была с мамой и мчалась на работу в школу, а в 8 вечера снова к мамуле, потом бежала на последний автобус в 23.30. Дома просто падала спать. Хорошо, что хоть сын был уже вполне самостоятельным и сам ходил в школу.
Вы наверняка спросите, зачем так много времени проводить в больнице? Поверьте, мне его еле-еле хватало, чтобы провести все необходимые манипуляции. Это был период, когда наша медицина еще только вставала с колен после лихих 90-х. Было уже не все так печально, когда просили привезти лекарства, еду и все необходимое. Но, кое-что еще приходилось покупать, конечно.
У мамы на попе оказались два огромных пролежня. Величиной с ладонь и глубиной в два-три сантиметра. Я поначалу растерялась. Раны были заклеены марлевыми повязками. По идее каждый день должна была приходить медсестра, обрабатывать пролежни и менять повязки. На деле об этом или забывали или просто игнорировали.
Мало кому известно, как коварны пролежни. Если пропустить хотя бы один день обработки, раны увеличивались на глазах. И все предыдущее лечение оказывалось бесполезным. Мне пришлось все взять в свои руки. Врачи показали, как из бинтов складывать марлевые салфетки. И я часами их крутила, укладывала в стопочки и относила в процедурную на стерилизацию.
Там были вечно сонные медсестрички, которых приходилось будить и просить, чтобы они поставили салфетки в автоклав. Кстати, я понимала, что работа младшего медперсонала нелегкая, но выполняли ее, к моему огорчению, очень халатно.
Многим больным в отделении, особенно лежачим ставили подключичный катетер, чтобы подсоединять капельницы. Некоторые больные, когда заканчивался раствор, сами их отключали, откручивая соединение. А малоподвижные бедолаги так и лежали с ними до самого вечера. Мне часто приходилось стучаться в сестринскую.
- Девочки! Там больные с пустыми капельницами лежат.
- Сейчас, - недовольно отвечали мне и нехотя шли убирать пустые бутылки и отключать системы от катетеров.
Врачи, приходящие на обход, тоже работали по настроению. Иной раз внимательно относились к больным, проверяли назначения лекарств, что-то меняли и подсказывали. А порой формально глянут, развернутся и уйдут. И в этом даже не помогали деньги.
В коридоре лежала бабушка с переломом шейки бедра. Родные не могли за ней ухаживать и приезжать в больницу каждый день, как я. Поэтому наняли ухаживать за больной медсестру из отделения. Причем ей платили очень приличные деньги. Почти целую месячную зарплату. Но, бабулечка так и лежала целыми днями в своих экскрементах с вставленной капельницей.
Я, как могла, пыталась помогать за ней ухаживать, но, на двоих разорваться у меня не получалось. Маме нужны были ежедневные перевязки, кормление, решение туалетных проблем, массаж и зарядка. Я все рассказала пришедшим навестить родственникам, что к бабуле никто даже не подходит и они наняли сиделку со стороны. Бабушка сразу же заметно пошла на поправку.
У мамы в горле стояла трахеостомическая трубка, поэтому говорить она не могла. Зато лихо писала мне записки на тетрадных листочках. На одном из обходов врач подсказала, что можно купить более удобную импортную трубку и, если зажимать ее отверстие пальцем, тогда можно говорить.
Нашей радости не было предела. Я на следующий день привезла новую трубку и мою болтунью буквально прорвало. Первое, о чем я ее спросила, было: «Как там, на том свете? Что видела?»
- Да, ничего! – бодро просипела мамуля, - Никаких тоннелей и света не было. Брата старшего видела. Он удивился и спросил, что я тут забыла?
- А зачем ты кулаками-то грозила, когда очнулась? – спросила я.
- Ты знаешь, как они там обращаются? Могут за руку дернуть. Или перевернуть резко. А это больно, - ответила мама, - А, знаешь, как они там развлекаются?
- Что? – удивленно ахнула я.
- Там санитары от скуки могут, проходя мимо, кулаком сунуть!
- Как это кулаком? – изумилась я.
- Обычно! – хмыкнула маман, - Могут взять с тумбочки и демонстративно пить сок, который родственники принесли больным.
- Мам, а тебе это в бреду не привиделось? – я просто не могла поверить такому, - Это же уголовное дело! Как это, бить больных? Надо жалобу написать!
- А смысл? – отмахнулась моя болтунья, - Все равно ничего не докажешь. Еще и мстить начнут, чего доброго.
- Там же заведующий отделением хороший человек! – не унималась я.
- Он, да! А санитары хамло! – отрезала мама.
Я вспомнила, как в первый раз оказавшись у железной двери реанимации, увидела такую картину. Из отделения вышла санитарка и со злостью бросила другой такую фразу:
- Мои растения снова все обосрались!
Конечно, ухаживать за лежачими больными не просто. Но, зачем так относиться к людям? Могли бы выбрать себе другую профессию. Но, реанимация – закрытое государство, куда никого не пускают. И это, видимо, расхолаживает, потому и отрываются на пациентах, которые им и ответить ничем не могут.
…
Продолжение тут. Ваши лайки и комментарии помогают каналу развиваться.
Навигатор по каналу «КУЛЁК» ссылки тут.
Вы не пропустите новое, если подпишетесь на мой канал. До встречи!
Кого интересует, с чего все началось, читайте мои рассказы из цикла "Записки театрального ребенка" тут.
Для более серьезного и несерьезного чтива цикл рассказов "Обезьянообразные" тут.