В годы войны бандиты из числа дезертиров нередко рядились в форму сотрудников особых отделов и военных юристов, полномочия которых были существенно тогда расширены.
Отношение людей к «органам» было известным. У многих оно связывалось с всепоглощающим страхом и опасностью, парализующей волю.
В 1943 году форму ввели даже для гражданских прокуроров, а у военных -достаточно было надеть форму с погонами и петличками соответствующего цвета.
Форма офицера госбезопасности, военного следователя или прокурора действовала на людей гипнотизирующе. Бдительность притуплялась. Появлялся сотрудник из «органов», и человек терял самообладание, забывая о предостережениях. Впрочем, не всегда. Если мошенники работали недостаточно профессионально, граждане, опомнившись от шока, вызванного обыском или актом реквизиции, начинали прокручивать в голове происшедшее и, заподозрив неладное, обращались в НКВД.
Приведем несколько примеров из судебной практики 1944 года.
19 февраля 1944 года сотрудниками Управления НКВД по Орловской области был задержан дезертир Красной Армии – гвардии майор Шепилов. Он должен был воевать на фронте помощником начальника штаба 125-го стрелкового корпуса по оперативной части. Но не воевал. Вскоре выяснилось, что Шепилов – никакой не гвардии майор, и не просто дезертир, а матерый уголовник, имевший шесть судимостей.
На фронт его направили воевать военные юристы. В 1943 году Шепилов был задержан и осужден военным трибуналом Елецкого гарнизона по ст. 193-3 «в» УК РСФСР (оказание сопротивления лицу, исполняющему обязанности по военной службе, при отягчающих обстоятельствах) к 10 годам лишения свободы, с отсрочкой исполнения приговора и отправкой на фронт. Служил ли он помощником начальника штаба – неизвестно. Скорее всего бежал, не добравшись до Умани, где формировался штаб корпуса и стал скрываться по подложным документам у своих родственников. При задержании и обыске у него были обнаружены и изъяты: гербовая печать военного прокурора 125-го стрелкового корпуса, 12 чистых бланков с печатью и штампами штаба того же корпуса, служебное удостоверение на имя военного прокурора 125-го стрелкового корпуса другие поддельные документы.
На этот раз возмездие было неотвратимым.
В том 1944 году судьба свела четырех молодых лейтенантов Квача, Лапшова, Рождественского и Юркеева[1] в Одессе. Они решили, что добивать врага в его берлинском логове должны другие. А сами занялись реквизициями. Квач выдавал себя за начальника «Смерша» и руководил «обысками» у местных жителей. В первую очередь «смершевцев» интересовало содержимое винных погребов. Кого-то из потерпевших это обстоятельство, видимо, натолкнуло на подозрение. 12 августа 1944 года все четверо предстали перед военным трибуналом и понесли строгое наказание[2].
Аналогичный финал ожидал «военных юристов» майора Остроуха и лейтенанта Попкова. Первый выдавал себя за военного прокурора. Второй - за военного следователя. Для такого перевоплощения им достаточно было вдеть в петлицы юридические эмблемы с щитом и мечами и научиться оперировать в ходе «следственных действий» специфическими терминами. Видно, последнее они в достаточной степени не освоили, хотя и научились писать постановления о производстве обысков.
Во время одного из таких обысков в квартире гражданина Матюшенкова «военные юристы» изъяли у него 40 тысяч рублей, два кожаных пальто, ряд других вещей. Квалификация прокурора и следователя показалась Матюшенкову низкой, и он с кем-то поделился своими сомнениями. Вскоре мошенников взяли с поличным. Военный трибунал 1-й ударной армии осудил их к расстрелу[3].
[1] Инициалы в архивных документах не указаны.
[2] Архив военной коллегии, оп. 1, д. 285, Доклады о судимости офицерского состава в 1944 г., с. 428.
[3] Там же, с. 54.
