ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ. ГИБЕЛЬ БОГОВ
В тех же декорациях. Девушка в сером платье, которую невозможно не заметить, стоит на берегу одна и разглядывает что-то в реке.
- Девушка слышит, как в реке переговариваются русалки, - поясняет Хельга. Они возмущаются тому, что Зигфрид не отдает кольцо им, настоящим его хозяйкам, и пророчат ему скорую смерть.
Появляются Гунтер и Хаген - они одеты, как будто собираются охотиться. В подтверждении того из декораций виден силуэт оленя, и в музыке оркестра я различаю валторны. Мужчины спорят о чем-то.
- Хаген плетет свои интриги, - продолжает Хельга. – Он уговаривает Гунтера убить Зигфрида, так как тот является предметом тайной страсти Брунгильды. «Он был ее возлюбленным, - утверждает Хаген, - и тому есть доказательство - ребенок"...
Я мимолетно отмечаю, что этот Хаген все про всех знает, не иначе как от противного колдуна Альбериха.
- ... Гунтер поражен. Он в страшном гневе на Зигфрида, но связан с ним узами названного братства и клятвой верности. В конце концов он все-таки соглашается с Хагеном. Гунтер готов принести клятву в жертву и наказать Зигфрида смертью. Но Хагену мало расправы над героем. Напоследок он хочет насладиться его моральным унижением и видом страданий сильного человека. У него наготове напиток, способный вернуть Зигфриду память.
Появляется Зигфрид, он беспечно улыбается и берет из рук Хагена кубок с вином, чтобы выпить за хорошую охоту. Музыка становится все напряженнее и заставляет меня сильно волноваться. Сразу после того, как Зигфрид выпивает вино, он замирает, делает удивленное лицо, потом оглядывается и начинает быстро говорить, как переводит Хельга, о том, что вспоминает все с ним происходившее в прошлом: свою схватку с драконом, слова птиц, свой первый проход через пылающую преграду к замку... Он в страшном озарении хватается за голову, потому что понимает, как сильно любил и любит свою Брунгильду, и осознает, что натворил.
Налюбовавшись на страдания героя, Хаген подкрадывается к нему сзади и наносит страшный удар копьем в спину. Зигфрид падает и умирает с именем Брунгильды на губах.
Хаген немедленно хватает руки Зигфрида и смотрит на них, пытаясь что-то найти, но разочарованно бросает их на землю.
Гунтер, наблюдающий за всем происходящим со стороны, тем временем, кажется, опомнился - он замирает с ужасом на лице. Занавес закрывается. Звучит трагическая музыка с но это, кажется, не конец: публика не собирается расходиться.
Я очень устала. Моя голова вот-вот лопнет от боли, но я терплю. Меня это очень тревожит, но на фоне неприятностей, происходящих на сцене, кажется пустяком даже моя слепота. Интересно, что бы сказал доктор Штейн, узнай в каком я состоянии? Но сдаваться я не собираюсь - только прикрываю глаза и жду, что будет дальше.
Музыка снова звучит в наушниках – она по-прежнему навязчиво тревожная. В тот момент, когда в нее врывается женский голос с арией Брунгильды (мне так думается, потому что в ней явные отголоски «Полета валькирий»), я открываю глаза и вижу, как на высоком траурно оформленном ложе из бревен лежит Зигфрид, к нему приникла Брунгильда. Вокруг них толпится народ.
- Брунгильда оплакивает Зигфрида, - комментирует Хельга. – Она слышала его последний крик, и Гунтер рассказал ей о предсмертном озарении героя. Ему ведь больше нечего терять: Брунгильда заявила, что никогда не была и не будет его женой. Обоих мучают угрызения совести. Брунгильда вспоминает счастливое время, проведенное с Зигфридом, просит у него прощения и проклинает убийцу.
Я замечаю, что Гутруна скромно страдает в стороне на плече девушки-наблюдательницы.
Похоже, что Зигфрида собираются сжечь - к его ложу человек из массовки подносит факел. Гунтер пытается отвести Брунгильду прочь, но тут появляется Хаген. Гунтер бросается на него с искаженным лицом. Хельга говорит, что он забрасывает Хагена обвинениями во всем произошедшем. Хаген, не долго думая, достает кинжал и вонзает его в Гунтера. Король падает замертво.
А в тот самый момент, когда Зигфрида охватывает довольно мастерски сделанное бутафорское пламя, в него бросается Брунгильда. Ясно, что несчастные -
– мертвый и живая – сгорают вместе.
Огонь поднимается все выше и Хельга объявляет, что он пожирает в этот трагический момент царство богов.
Потом огонь, выполнивший роль временного занавеса, потихоньку опадает и становится видно, что на сцене остается большая куча пепла. Оглядываясь, к ней приближается пополам согнувшийся Хаген. Музыка становится совсем страшной, слышится короткий вскрик-ария Хагена (а кого же еще?). Он подходит к груде пепла и начинает - бр - р!- в ней рыться. Кольцо! Я догадалась, что он там ищет.
- Хаген кричит: «Где это проклятое кольцо»?! – подтверждает Хельга.
Тут появляется наша девушка в сером платье и спокойно обращается к Хагену.
Хельга переводит:
- Ты не найдешь здесь того, что ищешь, злодей! Кольцо находится в надежном месте.
Хаген от неожиданности открыл рот и повернулся, не разгибая спины.
С задней части декораций, где находится река, начинается какое-то движение вперед. Волны как бы наплывают на сцену и поглощают Хагена. Музыка, в которой я улавливаю несколько лейтмотивов изо всей оперы, уже перестает быть траурной и становится торжественной. Почему? Надо спросить у Хельги.
Занавес закрывается, и девушка в сером платье оказывается стоящей перед ним. Хельга говорит:
- Финал неожиданный в том смысле, что он не повторяет ни одну из многочисленных трактовок мифа. В них кольцо в любом случае попадает обратно в Рейн – к русалкам. Девушка говорит зрителям, что история кольца продолжается, и о ней знают лишь единицы посвященных. Как и о судьбе ребенка Зигфрида и Брунгильды.
Хельга замолкает, девушка уходит. Зрители хлопают. Актеры выходят на поклон, получают свои цветы, и Генрих помогает мне снять шлем-очки.
- Так не честно! – говорю я ему.
От разочарования неопределенностью концовки я даже забываю огорчиться, что снова оказалась в темноте.
- Так что? – переспрашивает он.
- Не правильно! – Я еще больше раздражаюсь. – Ничего не рассказали: где кольцо, где ребенок.
- Это быть концепций, - объясняет Генрих. – То есть хорошо для зритель – будить фантазия и ждать продолжения.
- А что, у них есть продолжение? – немедленно заинтересовалась я.
- Я не знать. Ты спросить у Хельга. Я быть думать. Как твой чувствовать?
- Я чувствовать себя обманутой! - огрызнулась я
- Я спрашивать про глаз.
Я изо всех сил старалась побороть свое раздражение. В конце концов, Генрих здесь ни при чем. Он так трогательно обо мне заботится.
- Спасибо, глаза уже не видят.
- Я понял - это ты шутить, - засмеялся Генрих. – Значит все О' кей?
Пусть будет О' кей, хотя голова у меня просто раскалывалась на мелкие кусочки.
Обратно мы добирались вдвоем - Хельга к нам не присоединилась. Я задремала в дороге, и Генриху не пришлось меня развлекать. Дома меня встретила фрау Рауш, а Хельгу я так и не дождалась – рухнула в кровать и заснула.