Светлана была любимым ребёнком. Несмотря на всё богатство русского языка слово «любимый», как это не покажется странным, в этом контексте требует пояснения. Иначе может создаться впечатление, что или её любили больше других детей, или, что она вообще была единственным ребёнком в семье. И то и другое в корне не верно. И семья у них была большая и всех детей любили.
Любимый ребёнок — это ребёнок, которого любят и который об этом знает. И который имеет много больше шансов вырасти счастливым человеком по сравнению с теми, кто не испытал в детстве безусловную любовь.
Также Светлане повезло, что она выросла в небольшом городе с населением что-то около ста тысяч и это тоже во многом определило её характер. Небольшой город — это всегда особый менталитет. Здесь невозможно позволить себе грубость даже по отношению к незнакомому человеку, просто потому что при небольшом населении любого человека можно считать незнакомым довольно относительно. Минута общения обязательно выявит общих знакомых, а то и родственный связи. А если это ещё и южный город, где необходимым и достаточным хоть для рядового общения, хоть для похода в гости является желание только одной стороны, то приходится считать знакомым каждого встречного. Тем более, что папа работал врачом в местном роддоме и почти половина населения города прошла через его руки в прямом смысле этого слова. А мама была завучем лучшей школы города. И в результате если кого из встречных Света могла и не знать то её, как и её братьев и сестёр, знали все.
Училась она очень хорошо, как и две её сестры и два брата. Просто потому что так в семье было принято. Тем более старший брат, который после школы поступил в педагогический, помогал младшим, когда такая помощь требовалась. Стало быть учить — оказалось его призванием. Как, впрочем и их самого младшего брата, который тоже выбрал педагогику. Так у них в семье сложилось, что братья пошли по маминым стопам, а все сёстры, как папа, выбрали медицину.
Медицина была вполне естественной стезёй для их семьи, тем более, что девичья фамилия папиной мамы была Смидович. Много читающая Светлана не раз пыталась узнать есть ли у их семьи родственные связи с родом Смидовичей, из которого происходил один из любимейших ею писателей, автор «Записок врача», Вересаев. Но папа каждый раз говорил, что гордиться исключительно происхождением может только тот, кто сам из себя ничего не представляет.
— Живи так, чтобы другие гордились родством с тобой, а не ищи родственников, известностью которых можно прикрываться.
А ещё Светлана была ужасно влюбчива. В школе она влюблялась в одноклассников, старшеклассников, преподавателей, тренеров и даже в участкового, который, бывает и такое, так же как и все её увлечения был очень умным, ироничным и основательным. И неизвестно, что бы с её личной жизнью стало в свете этой ей черты характера если бы не познакомилась она в институте со своим будущим мужем, который в то время был аспирантом и обладал всем необходимым набором качеств чтобы стать очередным объектом влюблённости молоденькой и очаровательной студентки. Супружеская жизнь и рождение двоих детей вовсе не помешали ей состояться в профессии: стать отличным хирургом, защитить две диссертации возглавить кафедру в одном из ведущих институтов страны. И если уж такие серьёзные вещи были возможны, то привычка, а может даже необходимость, влюбляться никуда не делась.
Мужу это никак не мешало, поскольку, как и у любого состоявшегося человека, комплексов у него не было. А с другой стороны он, как умный человек понимал, что если тебя угораздило жить возле вулкана, то периодические его извержения — это естественный процесс, с которым придётся мириться или жить в другом месте. Жить в другом месте он не хотел.
Тем более, что периодические влюблённости супруги не то, что как-то влияли на семейную жизнь, но даже оставались незамеченными супругом. Ну как, скажите на милость, решая проблемы глобального масштаба, вдруг заметить перемены в настроении жены, появление блеска в глазах, повышенную работоспособность и хорошее настроение.
Чтобы понять женщину нужно быть женщиной. И никак иначе. Других рецептов пока не придумали. К тому же практически все влюблённости Светланы, а затем Светланы Олеговны совпадали с определёнными жизненными свершениями. Во время защиты кандидатской диссертации она была влюблена в своего научного руководителя. Это единственный случай про который было известно её супругу, поскольку именно он и был научным руководителем, в которого была влюблена молодая аспирантка.
Попав работать в один из самых известных центров кардиологии молодой доктор влюбилась в одного из лучших хирургов. Впрочем в него был влюблён практически весь женский персонал клиники. Кто-то тайно вздыхал, кто-то предпринимал неудачные попытки соблазнить, а Светлана вкалывала и стала сначала ассистировать руководителю, а потом и сама начала оперировать даже самых сложных больных. И уже сам объект её влюблённости предложил её на должность главврача вновь открывшейся профильной больницы.
И когда она решила писать книгу, в которой она может поделиться своим немалым опытом, ей адреналин нужен был как воздух. А кандидатов на то, что бы Светлана Олеговна, уже директор крупного кардиологического центра, без пяти минут член-корреспондент могла влюбиться и близко не было. Глаз, конечно мог порадовать красавец тренер по фитнесу, но как только он начинал говорить… Про коллег и думать нечего. Она их и любила, как коллег.
Среди чиновников, с которыми ей по работе приходилось общаться конечно были подходящие кандидаты: умные, ироничные. Но у чиновников мужчин, по крайней мере тех с кем её сталкивала жизнь, по большей части не было внутреннего стержня, без которого мужчина не был целостной личностью для Светланы. В отличие от чиновников женщин. Но эта часть чиновничьего люда нашу героиню интересовала исключительно для дружеского общения.
Поэтому Светлана Олеговна очень рассчитывала на командировку на крупный научный симпозиум в Соединенных Штатах. Тем более симпозиум проходил в том городе, где жил и работал её однокашник Борька Сойбель, с которым у неё на втором курсе даже намечался бурный роман. Но мама Бори, очень милая и гостеприимная женщина, одним своим замечанием: «Светочка, вы такая прекрасная девушка и как жаль, что не еврейка» показала, что будущего у этого романа нет. Борька, как почти любой еврейский ребёнок, учился очень хорошо, слушался маму и ожидаемо эмигрировал в Штаты, где тоже стал врачом и довольно успешным. Светлана читала его статьи и была за него рада. И вот теперь теплилась надежа, что старые чувства проснуться и подарят так необходимое состояние влюблённости пусть и ненадолго. Подарит ощущение, что ты для кого-то прекрасна и желаема. И энергии этих эмоций ей хватит надолго.
Но всё обернулось совсем иначе. Борька, теперь уже Борис Ефимович, по-прежнему довольно привлекательный мужчина встретил свою однокашницу в аэропорту на хорошем достаточно новом автомобиле, но когда после положенных дружеских объятий Светлана подкатила тележку с тяжёлым чемоданом с багажнику автомобиля, Боря открыл багажник и ждал, когда она сама погрузит чемодан. Конечно ей было под силу забросить чемодан в багажник, но с ожидаемой ею романтикой это никак не вязалось.
Выждав немую паузу, Светлана просто сказала:
— Ну, ты разберись здесь сам, — и села в автомобиль.
Ужа по дороге Борька то ли извинялся, то ли разъяснял местные правила. Мол, помогать женщине — это в какой-то мере унижать её. Потому что здесь равноправие, а помощь может означать сексизм, а то и харассмент.
И Светлана первый и единственный раз попыталась разобраться с тем, что ей втюхивали под лозунгом равноправия.
— Скажи-ка мне Боря, — спросила она старого друга, — А мужчине ты можешь помочь поднять тяжёлый чемодан, если он просто слабее тебя? Это же не будет сексизмом?
— Конечно, — подумав ответил Боря.
— А если он гей? — неожиданно спросила Света, — Тогда же это может быть воспринято, как харассмент?
Боря, немного подумав, резюмировал:
— Ты права. Никому не стоит помогать.
А остатки надежд хоть на какое-то увлечение, пусть и основанное на воспоминаниях молодости, были разрушены, когда Светлана рассказала Борису, как в городе на выходе из кафе она столкнулась, в прямом смысле этого слова, с парнем, почти подростком, который смерил её пренебрежительным взглядом и потребовал, чтобы она извинилась.
— Мне извиняться? – изумилась женщина, — С какой стати?
— За то, что вы белые унижали моих предков, — спокойно, почти без вызова сказал парень.
— Ты, мужчина, а значит представитель того пола, который веками угнетал и порабощал женщин вместо того чтобы самому извиниться за всех мужчин, за всё ужасное, что они, вернее вы, совершили по отношению к моим сёстрам, требуешь извинений?!
Парень от неожиданного им напора стушевался, к тому же ему немного льстило, что его уже отнесли к мужчинам, которые угнетали женщин, но Светлана решила добить его окончательно:
— Ты требуешь извинений за порабощения твоих предков от человека, предки которого боролись с рабовладельцами и даже отдавали свои жизни в рядах армии генерала Гранта?!
Последний довод добил оппонента, что он, прошептав:
— Извините, — и быстро проскользнул в кафе.
Светлана надеялась, что Борис посмеётся вместе с ней, но он выслушал это очень серьёзно и потом также серьёзно сказал:
— Не стоит так рисковать.
«Что же здесь происходит? — думала после этого Светлана Олеговна, — Если Борька Сойбель — самый большой умница и бабник их курса стал таким, — она с трудом смогла подобрать нужное слово, — бесполым».
Поэтому учёному, доктору, директору клиники и просто красивой женщине было очень тоскливо и хотелось общения, просто общения, с кем-либо, в ком ещё осталось хоть что-то мужское.