ГЛАВА 23.(3)
— Папуся не ругай меня, я сломала няню, — Варя стояла на пороге Центрального Пункта Управления, каким-то образом самостоятельно добравшись до него. — Я не хотела улетать, поэтому снова её отключила, как в прошлый раз…
Чувства Волынца в этот момент не поддавались описанию. Он только что потерял свою любимую дочь, видя как судно, на котором она должна была находиться, исчезло в пламени взрыва. И вот спустя несколько минут, которых генерал не помнил, ему докладывают с поста охраны, что Варя стоит у входа в отсек и спрашивает разрешения пойти к папе. Когда Фёдор Афанасьевич собственными глазами увидел на экране дочку, он просто не мог этому поверить. Только когда прибежав на пост, схватив её и исцеловав всю с ног до головы, генерал немного смог прийти в себя.
Девочка смеялась от щекотки поцелуев отца и была на седьмом небе от счастья за то, что её похоже не будут ругать.
— Господи, как же я рад, что ты у меня такая непослушная, — плакал старый генерал, всё еще не веря своим глазам.
Рядом стояла с такими же мокрыми глазами от счастья, Катя Васнецова, которая не меньше Волынца была рада видеть маленькую Варю.
— Господин генерал, надо сообщить подполковнику Дибич, что…— Васнецова напомнила Федору Афанасьевичу.
— Ой, бл…! — вырвалось у того, и генерал начал судорожными пальцами набирать личный канал связи на идентификационном браслете, пытаясь связаться с женой, которая также видела гибель «Фортуны».
Странно, но на том конце никто не отвечал. Волынец не выпуская Варю из рук, вновь направился в центральный зал, решив, что там по основному каналу свяжется с Яниной.
— Мне можно с тобой остаться? — осторожно спросила Варя.
— Можно, доченька, можно, — ответил отец, — больше я тебя никуда не отпущу…
Командный зал встретил генерала шумом переговоров и криками офицеров связи. Бой в космосе на подлёте к крепости был в самом разгаре, а несколько внутренних её отсеков уже были заняты османами. «Измаил» дрался сразу на нескольких направлениях и палубах, не желая сдаваться, как старый израненный воин, окружённый множеством врагов. Размеры крепости были настолько велики, что позволяли сражаться, несмотря на то, что штурмовые подразделения противника захватывали один за другим отсеки станции…
— Найдите мне канал связи со 155-ой, — бросил генерал одному из своих офицеров.
Он поцеловал Варю и вручил её Кате Васнецовой, которая сжала девочку в объятиях.
— Так, что там у нас? — деловито подбоченившись в своей прежней манере спросил Волынец, посмотрев на трёхмерное изображение всего близлежайшего сектора, который переливался всеми цветами радуги от мерцания и взрывов. — Ага, «Галвестон» и «Лиму» мы всё-таки ощипали…
Фёдор Афанасьевич с нескрываемым удовлетворением оценил работу своих канониров. Несколько крупных дредноутов противника, что с американской, что с османской стороны, действительно отошли на вторую линию, полностью изрешечённые плазмой крепостных орудий.
— Эх, побольше бы мне времени и пушек, я бы тогда вас всех, — Волынец покривился, когда увидел, что осталось от его батарей.
На данный момент работало всего шесть из двенадцати орудий основной сферы, слава Богу главный калибр ещё был цел. Что же касается бастионов, то три из четырёх уже замолчали навечно, приняв на себя первый удар наступающего врага. Даже медицинские команды посылать туда смысла не было, все их защитники безусловно погибли в этих автономных модулях. Так, а кто ещё сражается? Четвёртый бастион!
— Полковник Годен, чёртов немец, недаром ты пил из меня кровь! — радостно воскликнул Волынец. — Пригодились-таки броневые пластины!
Четвёртый бастион продолжал вести огонь, несмотря на то, что его защитное поле давно перестало существовать, а первый слой броневой обшивки превратился в решето. Но второй то слой был пока цел и адмирал-паша Озкан, группа кораблей которого действовала на этом направлении, не мог понять, как русский форт до сих пор держится…
— Молодец Годен, спасибо за то, что ты был таким занудой, — засмеялся Волынец, но тут же изменился в лице.
— Господин генерал, эскадрилья на связи, — доложили ему.
— Янина, — машинально Фёдор обратился к её командиру, однако голоса жены не услышал.
— Господин генерал-майор, говорит лейтенант Байбакулов, — раздался голос в переговорнике.
— Сашка, что там у вас творится, где Дибич?
— Подполковник Дибич… — голос лейтенанта осёкся. — В общем она… Я подобрал её капсулу… Сейчас мы направляемся на базу, через две минуты будем у вас.
Волынец устало опустился в ближайшее кресло и тяжело вздохнул, он прекрасно понял, о чём говорит лейтенант и лишь смотрел сейчас на свою маленькую дочь, которая пока ничего не знала. Краем уха, как в тумане генерал слышал, как Катя Васнецова взяла на себя связь с пилотами и передавала им, чтобы те не возвращались в свои прежние ангары.
— Эскадрилья, повторяю, не заходите в основные ангары, — говорила девушка, — соседние с ними отсеки уже захвачены противником. Вы попадёте в ловушку. Идите сразу на запасную взлётную площадку на средней палубе. Мы там вас встретим…
155-я или верней дюжина машин, что от неё осталась так и не дошла до искомой палубы. Все истребители, кроме одного, ринулись в атаку на всё прибывающие и прибывающие десантные модули османов. Лёгкие «шахины» рванулись МиГам навстречу, в свою очередь, защищая челноки янычар. 155-я, до конца исполнив свой долг перед крепостью, погибла…
Единственный истребитель из её состава, под управлением лейтенанта Байбакулова сейчас стоял на запасной взлётной площадке. Техники и отстыковывали от машины спасательную капсулу с другого истребителя…
Янина когда её достали из кабины была ещё в сознании, но разорванный и окровавленный лётный комбинезон-скафандр говорил о том, что шансов у неё нет никаких. Военный медик чуть заметно отрицательно покачал головой после процедуры осмотра, повернувшись к склонившемуся над Яниной Волынцу. Генерал был сейчас рядом с женой…
— Мы уже было пробились сквозь строй «янки», но потом произошёл этот взрыв на гражданском судне… — сбивчиво говорил Байбакулов. — Командир на какое-то время потеряла из своих рук управление. Она не отвечала на запросы, и её истребитель прекратил манёвр. Этого оказалось достаточно для американцев…
— Янина, наша девочка жива, — со слезами на глазах прошептал Волынец, — наша дочь жива…
Подполковник открыла глаза, она не могла говорить, но кажется поняла слова мужа. Поняла, но не могла в них поверить.
— Сейчас, сейчас, я сам отнесу тебя к ней, — сказал старик, отталкивая медиков и беря Янину на руки…
Подпишитесь на мой канал и поставьте лайк, если вам понравилось.