Итак, впервые с игнором и бойкотом близкого человека я столкнулась уже взрослой, мне было 22. Мой первый муж мог вдруг замолчать без всяких объяснений, не отвечать на мои вопросы, проходить сквозь меня, толкая плечом, выключать свет, выходя из комнаты, в которой я, например, сидела читала, или, наоборот, включать его рано утром, когда он начинал собираться на работу, а я ещё спала.
Мог выкинуть в мусорку мои письма, прихватив их в почтовом ящике на первом этаже (у меня как раз сильно заболела бабушка, и я ждала вестей из дома больше всего на свете)… Мог захлопнуть дверь и уйти без единого слова, пока я без ключа находилась, например, в душе, снаружи от двери в комнату. Несколько раз мне пришлось перелезать из окна соседей по блоку (12 этаж) в окно своей комнаты, чтобы в нее попасть после такого финта, в полотенце после душа, например. После второго такого раза я больше никогда не выходила из комнаты без ключа, ни в душ, ни в туалет, ни на кухню в торце крыла. Спрашивать о причинах игнора чаще всего было бесполезно. Уже потом, когда бойкот оставался позади и бывший муж снова становился ласковым, любящим и заботливым, на все мои вопросы»что это было» немногословно отвечал: «Ты меня обидела. Чем??? И ты делаешь вид, что не понимаешь?»
И ссора могла раскрутиться по новой, поэтому некоторое время спустя я уже и спрашивать боялась. Иногда мне удавалось догадаться, что именно вызвало его недовольство. Иногда не удавалось. Самое страшное, когда этот загадочный бойкот начинался совершенно внезапно — посреди поездки, в гостях, на моем собственном дне рождения за столом. Иногда мне казалось, что я схожу с ума. Иногда — что хуже и гаже меня нет на свете человека, раз со мной можно вот так, как с грязью, как с пустым местом. Продолжительность бойкотов становилась все больше и больше, однажды меня в моем собственном доме не замечали месяц. Как будто меня нет, как будто я пустое место. Уйти мне было некуда: во всех общежитиях шел ремонт, студентов максимально уплотнили, а комната, в которой мы жили, была оформлена на моего тогда ещё мужа.
Все это время на плаву меня держала мысль о моих родителях, для которых я — всегда любимая девочка, которые всегда на моей стороне, которые примут меня всегда, что бы я ни наделала, и для которых я никогда не буду пустым местом. Эта мысль не дала мне потонуть, когда я пыталась уйти от этого человека, а он меня не отпускал. Жилья своего у меня не было, документы мои он отнял и спрятал, в промежутках между кошмарными бойкотами был очень нежен и заботлив.
Для восстановления документов мне пришлось взять справку об утере паспорта в Петергофском ОВД, по этой справке купить билет домой, там получить по свидетельству о рождении, хранившемуся у родителей, дубликат паспорта, после возвращения в Питер получить в деканате дубликат студенческого и зачетки, а в Петергофском ЗАГСе — дубликат свидетельства о браке. Только после этого у меня приняли заявление о разводе. По третьей неявке ответчика нас с ним развели, и я смогла написать заявление в общежитии о предоставлении мне отдельного койко-места в связи с разводом. Да и то… комендантша, хорошая знакомая моего бывшего мужа, уговаривала меня, держа в руке свидетельство о разводе: может, вы всё-таки помиритесь? А если у меня нет ни одной свободной койки? Все эти телодвижения параллельно с учебой дались мне очень непросто. Процесс восстановления документов занял почти три месяца. Жила я все это время в комнате у двух своих подружек, вместо оформленной, но не живущей в общаге питерской девочки.
Много было всяких удачных совпадений, в результате которых мне удалось освободиться, много было помощи друзей и подруг. Я была ещё очень ресурсная, очень сильная тогда. У меня не было детей, я училась на пятерки и получала повышенную стипендию, деньги на жизнь мне присылал мой брат. Все это время меня подпитывала моя бешеная злость и мысль, что со мной так нельзя. Мысль о родителях, которые спрашивали — чем тебе помочь? Приехать? Прислать денег? Я отвечала — нет, не надо, я справлюсь сама.И я справилась. Несмотря на то, что бывший муж очень сопротивлялся:, с моим уходом он потерял не только питательный субстрат, но и право на регистрацию на территории студгородка, право на прописку.Так что, я считаю, я отлично справилась. Бывшего выселили из его комнаты, и он свалил в Питер на съёмную квартиру, забрав все свои подарки и страшно меня проклиная. Мне было пофиг. Я оказалась на свободе после своего недолгого неудачного брака, и поклялась, что больше никогда и ни за что не выйду замуж.
Впрочем, нарушила свою клятву практически сразу же. И мой следующий брак был счастливым, пока не закончился, как обычно, разводом.В следующих моих браках было всякое. Но страшнее многонедельного игнора в моей жизни не было ничего — ни до моего первого замужества, ни после.