Он воспылал ко мне страстью на переправе.
Князь мой тогда не обидел меня, не ранил,
а что горяч был — так я не держала зла.
И заструилась вода с моего весла,
блики костра отразив на далёком плёсе.
И утекло столько лет, столько зим и вёсен.
Там, где утратила я его, полыхает осень.
Доля вдовья черна: разом вспыхнула — и дотла.
Если ступишь в ладью, перевозчику даришь душу.
Кузнецам передайте: пусть горны пока не тушат,
наготовят углей дубовых к рассвету дня.
Вижу, кто там приехал сватать меня.
Я же отвечу со всем пылом,
со всей искренностью,
если бояр высылает за мной
Искоростень.
Почести в Киеве княжеские воздаю:
гости, ложитесь-ка почивать в ладью.
Вас пронесут на руках до вырытой за ночь ямы,
да и бросят в неё, заполненную углями.
Буду стоять над нею, пока не выгорела,
чтобы убийцам смерть была горше Игоревой.
А передам, что не глянулись те. Отряди, мол, новых.
Жарко в натопленной мыльне, крепки засовы,
стены возьмутся — куда там углям дубовым:
пышет из-под венца, разлетаются искры.
Что те сваты? Сама приду.
Жди, Искоростень.
Где закрывают небо листвою кроны,
валят древляне ствол для ладьи долблёной —
целой дружине достанет — одним комлем.
Хаживал муж мой на лодьях, несли их реки
прямо до моря, а там повстречали греков.
И корабли их плевались огнём диковинным
так, что горело не дерево, но вода.
Думали, что за мужа вам не воздам?
Вы, привязав его к молодым стволам,
жизнь мою разорвали напополам.
Пусть же не брага, а кровь, закипая, брызнет
возле кургана, где я сотворю тризну
и заберу в отместку тысячи жизней
за одного-единственного.
Вьётся река ужом
возле Искоростеня.
Город в осаде. Повытоптаны поля.
Мне ни мехов, ни мёда не надобно от древлян.
Ночью осенней гонец вернулся из-за морей:
вынь из-за пазухи снадобье посмотреть,
да не просыпь ни крошки.
Селитра.
Сера.
Я соберу с вас дань, но особой мерой.
Лёгкого легче расплата за волю Мала:
с каждого дома дайте по птахе малой,
голубя дайте с зажиточного двора.
Пламя во мне достаточно полыхало,
пусть же на трут перекидывается искра,
брызнувши из-под кресала.
И от горючих моих непролитых слёз
пламя над кронами занялось.
То, что вчера ещё было Искоростенем,
к небу взовьётся и пеплом потом выстынет.
Я ничего не чувствую там, где жгло твоим именем,
Игорь:
искра потухла.
И душу вынула.