Я родился в Москве. Вырос на Речном вокзале. Лет в 11 я узнал, что такое граффити. У нас на Речном вокзале были такие ребята, которые назывались «Так Как Надо», ТКН. Я познакомился с двумя братьями, которые основали эту команду и примкнул к ней. Мы рисовали граффити, записывали рэп-композиции. Всё было максимально осмысленно в том плане, что мы не просто ходили и тэгали по району. Мы придумывали какие-то акции, места заранее планировали. Основная идея заключалась в том, чтобы максимально расшириться, чтобы вся Москва узнала, что существует такая команда. Постепенно мы двигались к этой цели, но в 2011 г. родители решили, что мы переезжаем в Тбилиси. И мне пришлось уехать из Москвы. Изначально мои родители из Абхазии и у нас у всей семьи грузинское гражданство. Поэтому они наверное в какой-то момент подумали, что переезд будет хорошим решением.
Для меня это была катастрофа. Мне 16, мы с друзьями рисуем граффити, у меня есть учеба. Я к тому моменту поступил в медицинский лицей, там был очень большой конкурс – 20 человек на место. Это был один из лучших лицеев Москвы. И тут вдруг моя семья говорит: «Мы уезжаем в другую страну. Будет здорово!». В итоге мы приехали, но здорово не было. В Москве я занимался тем, что рисовал, а в Грузии стрит-арт культура вообще не развита. Есть какие-то тэги от приезжих из Европы, Украины, но местных художников нет вообще. И ты думаешь: “А чё делать-то вообще? С кем скооперироваться?”. Можно было рисовать и одному, но мне даже краску было негде брать, за исключением автомобильной эмали, которая вообще не подходит для граффити. Начались проблемы по учебе. Я не знал грузинского языка, чтобы учиться в местной школе. Мы стали искать школу, где учат на русском. Нашли, но в плане образования она оказалась просто ужасной. Во-первых, в Грузии 12 классов. И в 10-12 классе некоторые предметы преподают просто как факультативы, а некоторые вообще удаляют. Например, в 11 классе у тебя нет биологии, а в 12 – химии. В день один или два урока, а если вместо уроков факультатив, то можно вообще не приходить, что большинство и делает. Все очень лояльно к этому относятся: ты можешь учиться, можешь не учиться – это твоё дело. Но я прямо физически ощущал, что тупею. Помню, как в 12 классе на биологии мне учительница дала буклетик свидетелей Иеговы, потому что биология у нас шла как факультатив, по ней даже учебника не было и учительница просто не знала, о чем нам рассказывать. И вот она приносит этот буклетик и говорит: «Тут, конечно про Бога много написано, но ещё тут написано про то, как всё может быть настолько упорядочено и вообще это наверняка придумано свыше, вот посмотри».
Подростковый период и так тяжело дается, а у меня он совпал с переездом в другую страну. В Москве у меня была какая-то социальная жизнь, я тусовался к классными ребятами, а в Грузии у меня друзей не было. Все местные были на своей волне и я ни с кем особо не совпал. У меня начала сильно перестраиваться личность. Если в Москве я был очень активным ребенком, у меня всегда была отличная успеваемость, порой конечно меня ругали за поведение (однажды я случайно затопил раздевалку в школе), то в Грузии я стал более флегматичным. В подростковом возрасте ещё очень много думать начинаешь: как я должен вести себя с другими людьми, почему они ко мне так относятся и так далее. В итоге я стал чертовски спокойным. Даже сейчас, когда я общаюсь с людьми – это первое, что они подмечают. Что я “очень спокойный молодой человек”.
Когда мы приехали в Грузию, родители не говорили, что теперь мы здесь насовсем. Они сказали: «Дружище, давай посмотрим, как оно будет. Если что, через годик вернемся обратно в Москву». И я решил, что этот год можно рассматривать просто как путешествие. Что это все временно и скоро я вернусь к своим друзьям и привычной жизни. Но год прошёл, а мне заявляют: «Давай ещё годик потерпим». Я думаю: ладно, ещё годик можно потерпеть. Спустя два года, родители начали играть со мной уже в другую игру. Каждый месяц они говорили: «Ну всё, ещё месяцок поживём и едем домой». Это ещё сильнее усугубляло ситуацию, потому что я это транслировал своим московским приятелям. Обещал, что приеду и не приезжал. Плюс копилась обида на родителей. Я же верил в то, что они мне говорят, а мое доверие не оправдывалось.
Я понимаю, что родители сами не знали, что делать. Они скорее всего сами верили в то, что говорили мне. Разочарование нарастало и я принял решение бросить учебу. Творчество свое я тоже решил переосмыслить. Я понял, что я больше не граффитчик, не ассоциирую себя больше с этой культурой. Но желание рисовать осталось. И я решил переквалифицироваться в художника. Выбрал себе псевдоним – Gsha (просто вырезал одну гласную из имени Гоша). Начал рисовать картины.
А потом мы вдруг вернулись в Москву. Я даже поверить в это до конца не мог. Просто раз – и неожиданно вернулись. В Грузии у меня начались первые серьезные отношения с девушкой из Москвы. Ну как серьезные. Дистанционные конечно. Но мы все воспринимали максимально серьезно. После моего возвращения мы начали встречаться в реальной жизни. А потом, как это часто бывает, расстались. После разрыва мне было очень грустно. Это был первый раз, когда я встретился с чем-то подобным. И эти переживания нашли отражение в творчестве. Я придумал себе еще один псевдоним Трэш-Будока. Бу – это в переводе с японского силовые единоборства, до – это путь, а ка – суффикс, который обозначает человека, который делает это действие. Всё вместе получалось «боец». Это слово я выбрал не случайно. Я на тот момент уже 15 лет занимался каратэ. И нас, каратистов, взращивали как самураев – философия самурая и все такое. Но поскольку тогда я уже потихоньку начинал бросать спорт, то добавил слово “трэш” – мусор. Думал, ну всё: я и спорт бросил, и с женщиной расстался, в Грузии три года проторчал бесцельно. И в тот момент родился персонаж, которого я продолжаю переосмысливать до сих пор. Я просто нарисовал себя и вместо лица – череп. Как в фильме “Призрачный гонщик”, только за спиной здоровый меч. Это было мое альтер-эго. Я стал придумывать ему какие-то черты характера и у меня в голове все сложилось – я должен рисовать не картины, а комиксы! С тех пор я их и рисую. Мой комикс о том, насколько сильно люди меняются, что с ними может происходить, почему они могут принимать те или иные решения, насколько это исходит изнутри и насколько – под давлением обстоятельств. Мы меняемся, это не хорошо и не плохо – это жизнь.
В Москве меня будто подключили к очень мощной батарейке. Я начал безудержно тусоваться, количество друзей росло в геометрической прогрессии, я искал какие-то подработки, чтобы не сидеть на шее у родителей: преподавал каратэ, вел художественные мастер-классы. Но оставалась одна проблема – у меня не было русского гражданства. Каждый раз, когда меня останавливали полицейские на улице, мне было максимально неприятно. Я постоянно врал, что паспорта с собой нет, ещё как-то выкручивался. Но было понятно, что это меня очень сильно тормозит. Я не могу найти в России официальную работу, оформить банковскую карту. Надо было как-то решить этот вопрос. Я решил, что поеду в Грузию, сделаю пока рабочую визу, вернусь обратно и уже займусь оформлением гражданства по-человечески. Уехал, но тут случилась пандемия и границы закрылись.
Так началась наша с Грузией вторая попытка. В прошлый раз я не понял, что в Грузии классно. Мне никто этого не показал. Но на этот раз я нашёл в Грузии огромное количество русских экспатов. Понял, что мне есть с кем пообщаться на родном языке (с молодыми грузинами нужно говорить по-английски или по-грузински, русский они почти не знают). Мне больше нравится русская тусовка. Это люди, с которыми я вырос, жил. Моя культурная прослойка. С местными все-таки разность менталитетов чувствуется. У меня нет никаких претензий, грузины – офигенные ребята. Но всё равно есть ощущение, что вы на разной волне. Например, грузины максимально гостеприимные и добродушные, но близкими друзьями вы с ними вряд ли станете. Ты можешь отлично с ними тусоваться, но при этом вы будете лишь приятелями, дойти до уровня близкого друга очень сложно. Это становится понятно, когда пообщаешься с ними подольше.
В прошлый раз, когда я приехал в Грузию, я был закрыт новому опыту. Думал: «Здесь красиво, но я хочу в Москву». Меня отправили сюда против моей воли, поэтому я был настроен негативно. Я был сам в себе и не хотел ничего разглядывать снаружи. Плюс ко всему, чтобы открыться новому, мне нужен проводник. Я не очень пассионарный, не из тех, кто всегда знает, что он будет делать, сам планирует куда-то пойти или поехать. Я всё время оказываюсь в нужных местах случайно. Если меня никто никуда не позовёт, я скорее всего буду сидеть дома. Но во второй раз в Грузии мне повезло. Я сначала познакомься с одной русской подругой, через неё со второй. А потом еще с десятком разных людей, потому что уже было положено начало. Именно в этот момент я понял, чего мне не хватало в прошлый раз в Грузии: людей, которые мне покажут, что Грузия хороша. Я не из тех людей, кто может сам это понять. Сейчас я уже два года живу в Грузии. У меня 4 работы. Я постоянно берусь за новое и в плане работы не расслабляюсь. Но в то же время я стал более открытым, научился здесь веселиться.
Грузия – очень маленькая страна и решающую роль здесь играет семья. Здесь всё построено на семейных узах. Работа тоже семейная. Например, у человека есть свой маленький магазинчик. Это означает, что сегодня он там работает, завтра его сын, а послезавтра дочь. И значит в какой-то день ему работать необязательно, он может пойти посидеть в нарды поиграть. Поэтому здесь столько взрослых мужчин посреди рабочего дня сидят на улице и играют в нарды.
Чем меньше народ, тем ближе он к своим культурным особенностям. Поэтому все грузины либо певцы, либо танцоры, либо делают вино. А еще оказывается, среди грузин много врачей. Это тоже их национальная профессия. Забавно, что в Москве я тоже хотел стать врачом (меня матушка надоумила).
По многим европейским опросникам Грузия полу-авторитарная страна. Некоторое время назад президент Михаил Саакашвили провёл реформу полиции, так как до этого Грузия была во власти «воров в законе». С этим надо было что-то делать. Он ввёл жёсткие законы, поэтому многие воры просто уехали из Грузии. Большинство полицейских участков в Грузии стеклянные – это символизирует прозрачность действий полиции. Саакашвили удалось на время справиться с коррупцией, но сейчас она постепенно начинает кулуарно расцветать. В Грузии очень сильны братские связи, кумовство. Просто это используется пока ещё не настолько нахальным образом как в России.
В Грузии люди очень любят протестовать. Когда проходишь мимо здания Парламента в центре, там каждый день кто-то протестует. Часто палатки стоят. Как будто бессрочный ежедневный митинг. Но в итоге эти митинги ничего не решают. Просто какая-то часть людей недовольна и показывает это. Бывали случаи, когда собирались действительно большие митинги и тогда что-то менялось. Как тогда когда свергли премьер-министра, но он просто занял другую должность. С одной стороны, люди своего добились, а с другой – ничего не изменилось.
Многие очарованы мэром Тбилиси Кахой Каладзе. У него очень высокий рейтинг благодаря тому, что он:
1. очень красивый
2. бывший игрок футбольного клуба “Милан”
3. у него четверо детей
4. его жена – красавица, модель, дизайнер и владелица своего бренда одежды.
Сейчас он переделал дороги в центре Тбилиси на европейский манер: средняя полоса для автобусов, чтобы автобусы ехали в одну сторону, а машины в другую. Водители шутят, что хорошо, что он играл не в Венеции, а то бы сделал вместо дорог каналы с водой.
В Грузии ВВП на душу населения в 4 раза ниже, чем в России. С одной стороны с таким количеством средств сложно решать какие-то проблемы, а с другой есть ощущение, что ситуация получше, чем в России. Есть сменяемость власти, много зарубежных инвестиций приходит. Европейский союз часто журит Грузию, когда происходят какие-то внутренние конфликты. Например, недавно в Тбилиси прошел ЛГБТ-парад, на который очень плохо отреагировала консервативная часть населения Грузии. В общем, курс на Европу вроде бы наметился, а с другой стороны – Грузию назвать европейский страной еще нельзя.
Я хотел бы, чтобы Грузия стала для меня вторым домом. Я уверен, что переберусь обратно в Москву через пару лет. Но и здесь я хотел бы квартирку, чтобы приезжать время от времени. Здесь больше незанятых ниш и возможности реализуются. Я хочу этим воспользоваться. Когда почувствую, что потолок здесь достигнут, можно будет ехать обратно в Москву. Я этот город понимаю, я в нем жил всю жизнь, знаю, как он работает и живёт. Просто я там ещё не пригодился. Но обязательно пригожусь.