– Николай, вот ваш ученик Денис Родькин, он оправдал ожидания?
– Да, конечно, Денис на сегодняшний день один из самых красивых и совершенных танцовщиков и моя гордость, сегодня он главный танцовщик России, главный танцовщик Большого театра.
Кстати, когда был юбилей Владимира Васильева в Большом театре и Денис танцевал «Дон Кихот» в его честь. Понимаете, да?
Он пришел из небольшого училища «Гжель» в Большой театр, его взяли, потому что он красавчик, его взяли для мебели, чтобы он выходил в свите какой-нибудь, ходил там королями и так далее.
Увидев его, когда он подпрыгнул, увидев его прыжок – я сказал: нет-нет, ты будешь танцевать. И сделал из него очень быстро премьера. Но надо отдать должное, Денис очень много работает.
Вот сегодня мне еще что приятно. Элеонора Севенард, которую вы знаете, – они с Денисом пара, потому два моих любимых ученика соединились. И понимаете, для меня, с одной стороны, эти дети ученики, с другой стороны, это мои родные люди, которые меня радуют еще и в жизни.
– Давайте тогда немножко о других. Сейчас таким танцовщикам как скажем Лантратов, Овчаренко, Васильев, – им сейчас легче в чем-то или сложнее? Они сейчас, что называется, на вершине пути; им легче или сложнее, нежели это было вам, вам, Николай Цискаридзе?
– Вы знаете, я очень часто повторяю эту фразу, что я запрыгнул в последнюю дверь последнего вагона уходящего поезда Великого искусства. Я застал величайших педагогов и величайших балетмейстеров. Они не застали никого...
– Они застали вас.
– Они не застали балетмейстеров, которые на них могут сделать роль. К сожалению, все, что на них поставлено, это не запомнится даже на 5 лет. Через 5 лет это уже никто этих ролей не вспомнит. В этом их большая сложность.
Конечно, во многом это одаренные люди, у которых есть амбиции и технические какие-то совершенства. Но я уже говорил: артиста формирует роль. Роль, которая создана для него.
– Николай, вот смотрите, вы занесены во все энциклопедии мира. Это правда. В чем вы уже недостижимы ни для кого, непонятно, какие будут потом таланты, какие будут гении?
– Я уже как-то говорил – про известность и популярность. Когда я пришел в театр юным человеком, я понял одну вещь. Я просто видел крушение... Это был разлом Советского Союза и России. И вот эти советские звезды, которых навязывали, их было очень много. Вот знаете, был такой разлом в кино, когда появилось звуковое кино. Из звезд немого кино очень мало выжило, мало кто продолжился. Допустим, Грета Гарбо смогла это перешагнуть....
– Вера Холодная – нет.
– Да и многие не смогли, то же самое было тогда. Очень много советских звезд кануло в лету навсегда. И конечно, о них будут вспоминать исключительно те люди, которые будут интересоваться советским периодом.
Вот я тогда понял одну вещь: время – самый страшный судья. Мне что самое приятное, я на сцену в классических ролях не выхожу уже много-много лет, но по сей день многие сравнивают со мной.
Это самая большая победа, если это продолжится, если так получилось, что я во многом стал человеком, на которого равняются или которого приводят в пример; конечно, это самая большая победа.
Вы понимаете, дело в том, что на сегодняшний день людей, которые задрали высоко ногу, много, а людей, которые создали роль, – их единицы.
Потому, когда тебя вспоминают в «Спящей красавице» или в «Жизели», именно тебя, а за это время, допустим, «Жизель» с 1841 года – представляете количество людей в мире, станцевавших «Жизель». Значит тебе удалось, вот и все.