Даже беглый взгляд на поток информации в наших СМИ по поводу последних событий в Афганистане, включая комментарии различных экспертов, прямо наводит на мысль об американоцентричности сознания тех, кто представляет афганскую ситуацию для широкой аудитории. Информационное поле наводнено подробностями реакций и поведения американского правящего истеблишмента, отношения к ставшим ненужными союзникам, историческими сравнениями (с выходом из Вьетнама), рассуждениями о провале западных разведок и количестве брошенного вооружения и военной техники… Не забытыми оказались служебные собаки и даже одна лошадь… Но и по поводу перспектив «сонного Байдена», и вообще — удивительном совпадении наступления талибов* с отпусками в американской Администрации и отсутствием вице-президента страны в Вашингтоне (К. Харрис находилась с визитом где-то в Юго-Восточной Азии) тоже последовал ряд почти конспирологических, но не безосновательных версий.
Между тем на периферии медийного мейнстрима развиваются не менее, а то и более интересные сюжеты. Вокруг Афганистана вырисовывается такая геостратегическая расстановка сил, которая предполагает серьезные вызовы для России. Дело даже не в опасениях (обоснованных!), что новые кабульские власти не смогут держать ситуацию в Афганистане под контролем, и на территорию республик Центральной Азии, в южное подбрюшье России, будут инфильтровываться террористические группировки, нарушая и так достаточно относительную стабильность в этом регионе. Не говоря уж о возможном проникновении представителей радикального ислама дальше, непосредственно в Российскую Федерацию, где для них имеется почва.
За кадром остается усиление роли Турции в афганском раскладе. То есть и здесь, как в войне в Сирии и Ливии, в восточной части Закавказья, в том числе в Грузии (Аджария), турецкое присутствие становится важным фактором геополитического влияния. Достаточно указать на турецкий альянс с Азербайджаном во 2-ой карабахской войне, особенно с учетом того, что он был однозначно поддержан Пакистаном, страной с ядерным оружием.
«Связка» этих стран не случайна. Появилось даже такое определение «Три брата», включающее Турцию, Азербайджан и Пакистан и подчеркивающее их особую общность интересов. Пакистан на сегодняшний день — единственная страна южно-азиатского региона, которая открыто выразила свое отношение к конфликту в Нагорном Карабахе. Лозунг «Одна нация — три страны», выдвинутый министерством обороны Пакистана во время все той же 2-ой Карабахской войны и объединивший Пакистан, Азербайджан и Турцию поверх различий в толковании ислама, можно назвать, как пишут эксперты, квинтэссенцией настроений немалой части пакистанского общества. Пакистан, как и Турция, не признает геноцид армян во время Первой мировой войны и является одной из немногих стран, не признавших Армению и не установивших с ней дипломатических связей. Подобное отношение к Азербайджанской Республике — не ситуационное, а имеет свои исторические корни.
Парадоксально, но оно тянется из времен, когда не было таких государств как Азербайджан и Пакистан. В XIX веке территория современного Пакистана была оккупирована английскими войсками и включена в состав Британской Индии. А в начале XX века, когда там уже активно шло движение за независимость и образование отдельного государства, на этих территориях разразилась эпидемия чумы. От стремительно распространявшейся смертельной болезни погибло более 100 тысяч человек. Победить эпидемию можно было, только привив еще не заболевших. Тогда известный миллионер, меценат, действительный государственный советник Российской империи Гаджи Зейналабдин Тагиев, бакинский нефтепромышленник, закупил на свои средства и отправил туда для спасения братьев-мусульман более 300 тысяч ампул вакцины от чумы, что сыграло основную роль в победе над смертельной болезнью. В 1947 году, после обретения Пакистаном независимости, этот факт был включен в учебник истории, и с тех пор пакистанцы считают Азербайджан братским государством.
Не менее интересны исторические связи Пакистана с турками. Во время войны за независимость Турции (1919 -1923 гг.) мусульмане Британской Индии (часть – нынешний Пакистан) направили финансовую помощь для того, чтобы ускорить падение Османской империи, за которой последовало образование Турецкой Республики. В результате Пакистан пользуется позитивным восприятием в Турции на протяжении многих десятилетий. Страны развивают тесные культурные, исторические и военные отношения, которые в настоящее время расширяются и углубляются в экономическом плане. Турция поддерживает позицию Пакистана о проведении плебисцита под эгидой ООН для того, чтобы народ Кашмира решил — присоединяться к Пакистану или нет, и эту позицию президент Реджеп Тайип Эрдоган подтвердил в обращении к парламенту Пакистана, где присутствовало высшее военное командование страны. А Пакистан поддерживает Турцию в вопросе Северного Кипра.
Отец-основатель национальной государственности Пакистана, генерал-губернатор Мухаммад Али Джинна (1876 – 1948) высказывал восхищение основателем Турции Мустафой Кемалем Ататюрком, и желал развивать Пакистан по турецкой модели модернизации. Бывший президент Пакистана Первез Мушарраф много времени провел в Турции и получил там военную подготовку. Мухаммад Али Джинна почитается как великий лидер в Турции, и главная дорога турецкой столицы Анкары, «Cinnah Caddesi», названа в его честь, а дороги в Исламабаде, Карачи, Пешаваре, Лахоре названы в честь Ататюрка.
В середине августа текущего года в Баку прошла заключительная планирующая конференция совместных учений «Три брата – 2021» с участием представителей сил специального назначения Азербайджана, Пакистана и Турции. Подобные учения не являются какой-то новинкой. С момента установления дипломатических отношений между Баку и Исламабадом (в 90-е годы), уже неоднократно происходили военные обмены между вооруженными силами. Обе страны подписали оборонные соглашения, а совместная рабочая группа регулярно проводит заседания для определения новых двусторонних проектов.
Азербайджанские военнослужащие регулярно проходят курсы повышения квалификации в пакистанских военных учебных заведениях. Оборонные ведомства оказывают друг другу техническую поддержку в разработке и обслуживании военной техники. На регулярной основе существует взаимодействие на высоком уровне между старшими должностными лицами министерств обороны обеих стран.
Учтем и такой факт: на встрече 1 апреля 2009 года между лидерами Пакистана и Афганистана, проведённой в рамках трёхстороннего процесса сотрудничества, заметим — в Анкаре, три страны обязались повысить координацию между своими политическими, военными и разведывательными службами. А председатель Турецко-пакистанской ассоциации дружбы Бурхан Каятюрк заявил: «Впервые военные и разведывательные руководители Афганистана и Пакистана приняли участие в трёхстороннем саммите, что является отражением более глубокой приверженности к совместной работе».
Могут возразить, что сейчас в Афганистане произошла смена власти. Но подобные связи военных и разведок, а пакистанская разведывательная служба ISI считается одной из сильнейших, устанавливаются вне зависимости от изменений в коридорах власти, какими бы радикальными эти изменения не представлялись на первый взгляд. Тем более учитывая, что талибан* во время двадцатилетнего присутствия американских войск на территории Афганистана накапливал силы и повышал свою военную подготовку в лагерях на территории именно Пакистана.
Лидеры Талибана* некоторое время назад координировали процессы в Афганистане из политического офиса в Дохе, столице Катара, одного из главных союзников Турции, где в переговорах по афганскому урегулированию, кроме представителей РФ, США, КНР, активно участвовал Пакистан. Именно при посредничестве Катара Турции удалось «приблизиться к сделке по аэропорту Кабула», — сообщает ресурс Middle East Eye.
А турецкие журналисты «MEE» Рагып Сойлу и Левент Кемаль, ссылаясь на свои источники, передают, что «по предварительному соглашению Турция и Катар будут совместно управлять международным аэропортом в Кабуле, а Анкара обеспечит безопасность аэропорта через частную фирму». Проект сделки будет завершён после окончательного вывода американской армии из Афганистана. Вот основные пункты соглашения:
« 1.Турция признает талибов законным правительством Афганистана
2. Турция и Катар управляют аэропортом в консорциуме
3. Турция обеспечит безопасность через частную фирму, штат которой будет состоять из бывших турецких солдат и спецназовцев
4. Турецкие вооруженные силы не будут покидать периметр аэропорта».
По сообщениям азербайджанских источников – Турция привлекла к этой охранной деятельности, кроме своих, 120 азербайджанских спецназовцев.
«Треугольник» Пакистан – Турция- Азербайджан — может, и неравноценный по «весу» участников, но дающий немалые преимущества той же Турции в ее «ползучей» экспансионистской политике как в черноморско-средиземноморском регионе, в Закавказье, так и в странах Центральной Азии с тюркоязычным населением. И этот треугольник вписан в сложнейший контекст интересов и противоречий многих ведущих мировых держав. Здесь и Китай с глобальным проектом «Один пояс – один путь», и Индия с ее прочными связями с США и противостоянием с Китаем и Пакистаном, здесь и находящийся долгие годы под санкциями Запада Иран, противостоящий Пакистану и Турции с ее планами в этом регионе…
Что касается непосредственно Афганистана, при всей нынешней неопределенности будущего этой страны, то стоит заметить, что исторически у Турции там сложилась хорошая репутация. Талибы за всё время с 2001 года не убили ни одного турецкого военнослужащего. В этом, как пишут специалисты по региону, играли роль два фактора: «Во-первых, в 1921 году кемалистское правительство признало независимость Афганистана. Во-вторых, для сильно исламизированного афганского общества очень важно, что турки в основном — это тоже мусульмане-сунниты ханафитского мазхаба». Вместе с тем, у Талибана* несколько иное отношение к перспективе «присутствия» Турции. Так, представитель этого движения Сухейль Шахин говорит следующее:
«Турция была частью сил НАТО в течение последних 20 лет, поэтому они должны уйти из Афганистана на основании соглашения, которое мы подписали с США 29 февраля 2020 года… В остальном Турция — великая исламская страна. У Афганистана были исторические отношения с ней. Мы надеемся на тесные и хорошие отношения с ними, поскольку в будущем в стране будет установлено новое исламское правительство».
Есть и такой сущностный нюанс: пуштуны, составляющие основной костяк талибов, являются индоиранцами, а не тюрками, так что ввести их в тюркский конгломерат не получится. Однако допускаю, что для Реджепа Эрдогана и его единомышленников Афганистан – это лишь инструмент в его собственной большой геополитической игре по усилению влияния Турции как на Ближнем Востоке, так и на территориях, пока еще находящихся в зоне влияния России – среднеазиатских республиках, где уже активно присутствует Китай. Учитывая давние и прочные отношения Китая и Пакистана, начинаешь лучше понимать роль последнего для Турции в сложившемся на наших глазах «треугольнике».
При членстве Турции в НАТО Эрдоган ведет достаточно рискованную самостоятельную многовекторную политику, но уж больно высоки ставки! К тому же союзнические отношения Анкары и Исламабада стабильны в своей основе. За союз с Пакистаном выступают все политические силы, имеющие отношение к организации «Серые волки». Девлет Бахчели, лидер Партии националистического движения, в 2018 году «упомянул Кашмир наряду с Карабахом, Киркуком, Иерусалимом, Кашгаром, Кипром и Крымом в числе конфликтов, которые необходимо решить для благополучия всего человечества (то есть, естественно, в пользу тюрок и мусульман – прим. авт.)». А если следить за заявлениями руководителей Меджлиса крымско-татарского народа**, обосновавшегося теперь на территории Украины, то становится ясно, что турки не оставляют своих замыслов сделать Крым независимым государством, подконтрольным им.
Роман Коломойцев, главный редактор InFocus.press, Руководитель мониторингово-экспертного Центра «Группа 32»
* Террористическая организация, запрещенная в России
** Организация, запрещенная в России
Читайте больше материалов на нашем сайте