Я потрясён! Ушёл из жизни человек, о котором, как выразился премьер-министр Греции Кириакос Мицотакис, «мы забыли, что он был смертным». А министр культуры Эллады Лина Мендони сказала: «Сегодня мы потеряли частичку души Греции. Микис Теодоракис, Микис-учитель, интеллектуал, радикал, наш Микис ушел».
Микис Теодоракис скончался 2 сентября в возрасте 96 лет. Он автор знаменитой мелодии к танцу сиртаки, показанному в фильме 1964 года «Грек Зорба», получившего сразу 3 Оскара, а также к ряду других фильмов, включая «Серпико» Сидни Люмета. Он также являлся крупным общественным деятелем, одной из ключевых фигур греческого сопротивления в годы Второй мировой войны, соратником легендарного Манолиса Глезоса, а затем в эпоху фашистской диктатуры «чёрных полковников», которые сперва держали его в концлагере на острове Лерос, а потом и вовсе выслали из страны. По случаю его кончины греческое правительство объявило в стране трехдневный траур. И я тоже скорблю в эти дни.
Я знал Микиса. Знал совсем недолго — и почти всю жизнь. Но дороже всего мне, что и Микис всю жизнь меня помнил. И хотел встретиться. Но не вышло...
В середине 60-х Микис приезжал в мой родной Ташкент, где по времена СССР был политический центр греческих политэмигрантов, вывезенных в нашу страну после гражданской войны в 1949 году. В нашей школе училось особенно много их детей, родившихся в Ташкенте, в том числе и в нашем классе: Лена Ялама, Лида Кологиру, Такис Ракидзис, Лёня Вайнис, Федя Псилос, Янис и Георгис Димопулосы. Поэтому комитет Компартии Греции, располагавшийся в Ташкенте, посоветовал Микису побывать в нашей школе. А мне, председателю совета отряда нашего класса и заместителю председателя совета пионерской дружины школы № 164, доверили принять Микиса Теодоракиса в пионеры на торжественной линейке по случаю его с нами встречи.
Я не видел Микиса таким, как на верхнем снимке, — я запомнил его таким, как на фото ниже, ведь тогда ему было всего лет 40 примерно:
Он был живой, теплый, радушный. И, оказывается, на все оставшиеся ему годы запомнил, как я повязывал ему красный пионерский галстук и того ташкентского мальчонку, к которому он наклонился, чтобы тот мог дотянуться до его шеи. Знаю это точно, поскольку мой одноклассник Такис Ракидзис, пухленький увалень, необычайно одарённый музыкально, за что ему порой прощали вопиющие провалы в науках, стал знаменитым музыкантом, дирижёром Афинской оперы, вторым секретарём Союза музыкантов Греции. Такис постоянно поддерживал связи с Микисом — и по службе, и по душе, опекал его, когда тот слёг в конце нулевых и все опасались, что великому композитору уже не выкарабкаться. И вот как-то Такис написал мне по электронке, что Микис в одном из их разговоров вспоминал, как приезжал в нашу с Такисом школу, как его принимали в почётные пионеры, спрашивал обо мне.
Такис рассказал ему, что я стал журналистом, живу в Петербурге, работаю в газете «Санкт-Петербургские ведомости». Микис заинтересовался, а я загорелся взять у него интервью. Такис передал Микису, который давно уже отказался от каких-либо встреч с журналистами, да и сильно хворал, моё пожелание, но тот опасливо спросил: «А он остался коммунистом — ведь его газета-то буржуазная?» Такис заверил, что как и они с Микисом, я не предавал своих убеждений, и тогда Микис воодушевлённо сказал: «Пусть приезжает! Расскажу ему то, что ещё никому раньше не говорил».
Увы, моя буржуазная газета так и не дала мне командировку в Афины для встречи с пламенным коммунистом и выдающимся композитором. И наша вторая встреча так и не состоялась. И теперь уже не узнать, о чём таком особом хотел поведать мне легендарный грек — маэстро товарищ Микис Теодоракис.
Теперь вот уж точно никогда наша встреча не состоится — Микиса нашего больше нет. Вечная ему память. Я попросил Такиса положить от меня цветы на его могилу. Такис сказал, что положит две красные гвоздики — любимые цветы Микиса, цветы, символизирующие нас, коммунистов.
P.S. К сожалению Такис Ракидзис пока не смог выполнить своё обещание, поскольку погребение Микиса Теодорокиса состоялось 9 сентября на Крите по желанию Теодоракиса (он родом с острова Крит). «Следующим летом поеду к нему и положу и от тебя на его могилу несколько красных гвоздик, его любимые цветы...», - написал мне в пятницу Такис.