В этом году 21 мая исполнилось 100 лет со дня рождения Валентины Ивановны Караваевой, знаменитой в прошлом актрисы. Абсолютно забытая при жизни, в последние годы она стала вызывать жгучий интерес у огромного числа авторов и режиссёров различных телепередач. И действительно, её судьба это просто лакомый кусок для племени пишущих людей. Уж больно у Валентины Ивановны непросто заплелась канва биографии.
Она родилась в городке ткачей Вышнем Волочке. Но ткачихой становиться совсем не собиралась. С детских лет она собиралась быть только актрисой. Даже своё настоящее имя - Алла - она попросила родителей изменить, потому что считала его неблагозвучным. Имя Валентина казалось ей намного более сценическим.
Закончив семь классов школы, она собрала свой скудный скарб и поехала в столицу. Родителям ничего не сказала, только оставила записку: "Еду в Москву, чтобы стать актрисой". И сразу поступила в школу-студию при "Мосфильме". Как-то умудрилась скрыть от всех, что окончила восьмилетку.
Впрочем, только потом выяснилось, что юная актриса писала письма товарищу Сталину и советскому правительству о том, что мечтает стать актрисой, и что ей содействовали наверху при поступлении.
Училась она просто одержимо, поглощая и актёрские и общекультурные знания. И вот, с восемнадцати лет её стали снимать в кино. Первой работой молодой и красивой Валентины стала маленькая роль в фильме "Ночь в сентябре". Потом она сыграла три небольшие роли в фильмах "Суворов", "Будни", "Закон жизни". А потом началась война.
Мосфильм срочно эвакуировался в Алма-Ату. Туда же поехала и молодая актриса. Вскоре режиссёры А. Роом и Г. Козинцев сняли фильм на двоих "Наши девушки". Молодая актриса сыграла главную роль в одной из новелл фильма - Тоню Павлову. Казалось, что фильм пройдёт широким прокатом по стране, но так не стало. Фильм по идеологическим причинам не выпустили в широкий прокат. Его успели увидеть немногие зрители. По одной из версий в фильме был показан слишком умный немец, а тогда все немцы показывались карикатурно, в стиле кукрыниксов.
Но Валентина уже стояла на пороге своей всесоюзной славы. Её учитель в студии, Юлий Ройзман приступал к съёмкам фильма "Машенька". Актрис к режиссёру на исполнение главной роли выстроилась огромная очередь. Стояла в этой очереди и Валентина Караваева. Но Ройзман её сразу забраковал. Когда все претендентки на роль были также забракованы, Валентина начала с новой страстью штурмовать режиссёра. Чем-то это напоминало поступление Фроси Бурлаковой в Гнесинку. Она сама собрала худсовет и убедила всех, что достойна этой роли. Ройзман отступил под таким напором юной актрисы.
Наверное неслучайно Валентина Ивановна так билась за эту роль. В итоге она стала её визитной карточкой и, пожалуй, главной победой актрисы в жизни, а сама актриса после выхода фильма стала любимицей всей нашей огромной страны.
Всю войну фильм "Машенька" смотрели солдаты в перерывах между боями. Героиня Караваевой являла собой образ преданной русской девушки, умеющей ждать. Чем-то сюжет фильма перекликался с симоновским "Жди меня". Сколько слёз пролили зрители в тылу, смотря по многу раз эту картину.
В итоге, в 1943 году, вся съёмочная группа получила Сталинскую премию, а Валентина Караваева стала самым молодым обладателем этой премии.
Талантливая, красивая, настоящая народная любимица, Валентина Караваева, после этой картины стала звездой нашего кино. Казалось, теперь весь мир ляжет у её ног. Юлий Ройзман уже начал снимать её в своей новой картине "Небо Москвы". Её партнёром в новом фильме должен был стать сам Пётр Алейников. И вот когда актриса ехала на съемки этой картины, она попала в страшную автокатастрофу. Водитель погиб, а Валентина Ивановна оказалась в реанимации. Одному Богу известно, какие чувства она пережила, увидев себя в зеркале после того как пришла в себя. Огромный шрам от уха до подбородка с правой стороны лица теперь "украшал" её.
На фоне этого события даже сообщение, что она никогда не сможет стать матерью, померкло. Её кинокарьера подошла к концу как следует и не начавшись.
Правда оставался театр. В театре с помощью игры света и тени можно было вполне скрыть подобные недостатки. Валентину приняли в театр им. Моссовета. Юрий Завадский дал ей роль Нины Заречной в "Чайке". Валентина очень хорошо сделала свою роль, но сыграв около десяти спектаклей, ушла из театра.
Трудно сказать почему она совершила этот шаг. Как признавалась сама актриса, сам театр был ей неинтересен. Она себя не чувствовала театральной актрисой. К тому же во время постановки "Чайки" она перессорилась почти со всеми партнёрами. Многие тогда считали, что после аварии и пережитой жизненной драмы, характер актрисы сильно испортился.
И вот наступила весна 1945 года, и актриса опять стала писать письмо Сталину. Только теперь разговор стоял не о искусстве. Накануне у Валентины Ивановны произошёл роман с английским атташе Джорджем Чапменом. Он предложил ей стать его женой. Валентина Ивановна приняла его предложение, заодно понимая, что за границей ей смогут помочь с пластической операцией. Но рвать с родиной она не хотела.
"Я не востребована здесь как актриса. Я, лауреат Сталинской премии, могу сыграть еще много ролей, если мне будет оказана медицинская помощь за границей. Я была и остаюсь советским человеком, верным коммунистической партии". Дальше шли её уверения, что она вернётся на родину и принесёт еще много пользы советскому киноискусству.
Не понятно на что она рассчитывала. В то время вернуться назад было не так-то и просто. А тем, кто возвращались грозил срок за измену родине. Судьба звёзд нашего кино Т. Окуневской и З. Фёдоровой тому подтверждение.
Но Валентину Караваеву выпустили за границу. Тогда еще были последние дни военного времени. После войны такие фокусы уже не проходили. Валентина любила своего мужа. Она говорила: "Я встретила свою любовь и пойду за своей любовью далеко от своей земли".
Она быстро освоилась и в Англии, и в Швейцарии, где они жили с мужем. Вскоре она уже свободно говорила по-английски, много путешествовала и сроднилась с нравами английской аристократии.
Дважды ей делали пластические операции. Но даже швейцарская медицина оказалась бессильна: шрам удалось немного замаскировать, но онемела верхняя губа. Видно и швейцарские хирурги не Боги. Через пять лет Валентина Ивановна стала проситься домой. Муж её отговаривал от этого шага, хорошо зная, чем закончится её возвращение. Он её очень любил и хотел как-то устроить её судьбу. Предлагал ей развод и содержание на долгие годы.
Но Валентину Ивановну уже было не остановить. Полгода провела она постоянно обивая порог советского посольства в Лондоне и умоляя разрешить ей вернуться. В конце концов ей дали разрешение. В обмен на это она написала кучу бумаг, где признавала свои ошибки и описывала все преимущества советского строя перед капиталистическим.
По приезду никто не арестовал актрису и не упёк в сталинские лагеря. Правда многие старые друзья отвернулись от неё. В Москве ей никто не предлагал работу. Тогда ей тихонько намекнули, что надо ехать в провинцию. И она поехала к себе на родину в Вышний Волочёк, где устроилась актрисой в местный театр.
Конечно же она была звездой этого театра. К тому же она приехала из-за границы с огромным количеством добра. Одних дорогих шуб у неё было около двадцати. Платья, шляпки, модные журналы, нейлоновые чулки, духи и весь другой женский набор приятностей она привезла с собой. Актрисы местного театра смотрели на неё как на звезду, случайно упавшую в их вышневолоцкий огород с неба.
Через пару лет Валентина Ивановна вернулась в Москву. Ей было разрешено работать в театре им. Пушкина. А вскоре её вызвали в КГБ. Она взяла с собой мешочек сухарей, поскромней оделась и пришла по повестке. Но оказалось, что её вызвали для того, чтобы ознакомить с письмом адвоката родителей мужа, где сообщалось, что Чапмен погиб в Альпах в автокатастрофе, и что родители отказывают ей в наследстве. Валентина Ивановна с лёгким сердцем написала отказ от своих претензий на имущество мужа. При этом сказала нашим чиновникам: "Если вы сможете отстоять эти деньги, отдайте их детским домам и больницам". Стоит сказать, что деньги там фигурировали немаленькие.
Самое интересное, что отказавшись от больших денег, она долгое время потом писала письма на имя Фурцевой и других начальников, чтобы ей выделили хоть какое-то жильё в Москве. Валентина Ивановна в Москве долго жила снимая комнаты в коммуналках. На выбивание себе квартиры у неё ушло почти десять лет.
Актриса не долго задержалась в Театре им. Пушкина, а потом и Театре-студии киноактёра. К концу 50-х годов она уже ни в каких театральных труппах не числилась.
В кино её по известным причинам не приглашали. Правда одно большое исключение произошло. Эраст Гарин снял её в роли Эмилии в своём фильме "Обыкновенное чудо". Валентина Ивановна сыграла там мощно. Но перезагрузки кинокарьеры не произошло. Лишь в паре эпизодических ролей она еще мелькнула в кино в 60-е годы.
В те же 60-е годы она стала активно работать в озвучке западных картин. Режиссёры дубляжа души в ней не чаяли и мирились с её тяжёлым характером. Её чуть хрипловатый голос, невероятно чарующий, был очень востребован. За долгие 25 лет актриса озвучила почти 60 западных кинофильмов. Её голосом с экрана говорили Марлен Дитрих, Грета Гарбо, Лилиан Гиш, Бэтти Дэвис и многие другие звёзды мирового кино.
Но её прямолинейный, экспансивный и неуживчивый характер с годами становился совсем невыносимым. Она понимала, что людям сложно общаться с ней, и всё больше замыкалась в себе.
В 80-е и 90-е годы жизнь Валентины Ивановны превратилась в почти полный затвор. На что она жила - оставалось секретом для многих. Начальство Театра-студии киноактёра почти из из милосердия начисляло ей какую-то мизерную зарплату. Сама она за деньгами не являлась, и ей деньги приносили на дом. Но В. Караваева часто с внутренней гордостью отказывалась от денег, уверяя, что она ни в чём не нуждается. Хотя те единичные посетители, что проникали к ней в дом, видели в какой нищете она живёт. И что давно были проданы все привезённые из Швейцарии шубы, а также дорогие и уже немодные платья…
На улицу она выходила редко. Но те, кто её всё же встречал на улице, подмечали, что она была удивительно опрятно одета в старые вещи.
Только потом выяснилось, что актриса, переставшая сниматься у режиссёров, стала сама себе режиссёр. Двадцать с лишним лет Валентина Ивановна играла перед любительской кинокамерой, потом проявляла плёнку, озвучивала себя с помощью старенького магнитофона. И сама себя смотрела как единственный зритель на комнатном экране. Она тщательно разбирала свои ошибки и потом сама писала новый сценарий и снова снимала себя.
А ещё она писала дневник-повесть своей жизни, который назвала "Пути человеческие", писала письма, которые забывала отправлять. Говорят, что она и умерла сидя перед камерой.
И о её уходе могли и не узнать, если бы не авария в доме. Её квартиру сильно залило водой. И когда взломали дверь, то увидели плавающие в воде бумаги, киноплёнку и хорошо подготовленные и совершенно испорченные костюмы...
На памятнике ее, кроме инициалов и дат жизни выбито: "Незабвенная Машенька".