Надо сказать, что тогда, в начале 1990-х монархисты выглядели не так опереточно, как сейчас. Совсем не так. Равно как и их антиподы: условные «сталинисты». Среди монархистов не было идеализации Николая Второго, совсем не было, среди радикальных коммунистов никто не говорил, что «Сталин – сверхчеловек» и «великодержавный борец и создатель империи». И те и другие отдавали себе отчет о недостатках царя с одно стороны, и о промахах Сталина – с другой. Между монархистами 1990-х и монархистами 1920-х, несмотря на 70-летний разрыв – гораздо больше общего, чем между монархистами 90-х и их коллегами из средины 10-х годов XXI века. Так же закономерность касается и «красной» части политического спектра. Я это называю – «лубочизация» сознания, превращения Николая IIи Сталина в лубок, в комикс. Не было в 90-х годах царебожия, среди монархистов 90-х витала горькая досада на царя, жила в их душах обида глубокая: Николай, мол, слабый, никчёмный, ну и что, что «семьянин» – он же тот, кто довел страну до ручки и все на свете «профукал». Распутин опять же…Вот если бы Николай Николаевич Младший… Или еще кто другой… Может даже, не Романов… (Вот из Столыпина бы неплохой Петр IV получился бы, правда? Что-то такое и Шульгин, по-моему, писал). Конечно, великомученичество Николаю приписывали – но лишь из жалости, за смерть его в подвале с семьей несчастной… Детишек жалко. И врача. Сейчас же Николай «мироточит» яростно, а тогда и речи быть не могло о таком. И уж тем более о том, чтобы 9 Мая с его портретом праздновать. Победа отдельно – царизм отдельно. Царебожие знаменитое появится значительно позднее. Равно как и вера в «красного императора Сталина». С нимбом.
***
Запах масляной краски и скипидара – запах моего детства. Не потому, что я у меня есть аттестат об окончании Детской художественной школы. А потому что мама часто брала работу на дом. Маленький столик, блестящая металлическая банка с множеством кистей, ящик со скрюченными, выдавленным наполовину тюбиками с замусоленными испачканными краской этикетками. Маленькая стеклянная ванночка со скипидаром, тряпки, скипидаром пропахшие. Стеклянная, идеально гладкая палитра с выдавленными на нее разноцветными глянцевыми сгустками: краплаком, кадмием, сиеной, охрой, ФЦ, ультрамарином, белилами и газовой сажей. Стопка черных подносов с золотистыми торцами, пахнущих приторно-сладковатой грунтовкой. Увлекаясь химией, я из кадмиевой краски хотел выделить металлический кадмий – не получилось. А вот селеновую кислоту, как мне казалось, я все-таки добыл.
Прошло более полугода после окончания «художки», и я вновь почувствовал тягу к изобразительному искусству, такой вот парадокс.
Первое, что я написал: это взятый из головы пейзаж со средневековым замком, маслом на ДВП. «Закос» под Юбера Робера. Хотя нет, не совсем из головы: донжон средневекового замка я слямзил из старого учебника по истории. Затем был натюрморт с виноградом – подражание голландцу Виллему Кальфу. Удивительно, что многие годы спустя, глядя на эту картину я отчетливо помню, во время какого именно мазка кистью – что конкретно говорили из телевизора. Например, вот этот вот желтый рефлекс на яблоке напоминает мне о том, что…
…Парад суверенитетов продолжается. Весной 1990 года избран Съезд народных депутатов РСФСР. Который сформировал главный орган нашей союзной республики – Верховный Совет. Прибалтийские республики тем временем объявили о выходе из состава Союза. То есть это уже не просто болтовня о суверенитете. Все начиналось «по-настоящему».
***
…Мимо белых мозаичных стен типовой школы, мимо огромных зарешеченных окон спортзала, мимо безлиственных еще тополей – идут два высоких худых парня, со спортивными сумками через плечо каждого. Солнце блестит, отражаясь в стеклах кабинетов первого этажа, а на футбольном поле месят ногами грязь дюжина шестиклассников, и где-то там же в грязи бултыхается черный мяч. Чуть в стороне, на асфальте – три девчушки играют в «резиночку». Что такое «Интернет» – еще никто не знает.
Два бредущих по школьному двору парня – это я и Матвей.
- Я тебе говорю: ни хрена в этой стране не будет! – повысил голос Матвей.
- Ну как не будет? От нас зависит, - возразил я.
- Да ничего от нас не зависит! Как был бардак, так бардак и останется!
- Да ну с чего ты взял? Если будем так думать – то конечно не будет!
- Да бесполезно! Эта страна неизлечима!
- Говорю же, от нас от всех и каждого зависит!
- Ты посмотри на историю России: мы все время в жопе! Всегда! При царях жопа, при коммуняках жопа! Перестройка – жопа! Что-то тут в корне не так!
- Так вот и появился шанс все исправить!
…Не очень уверенно крикнул я.
Спорил, а в глубине души, да что там: не так уж глубоко – соглашался с Матвеем, что в нашей стране всегда…. Подчеркиваю – всегда... Что-то не так. То рабство, то революция, то коллективизация, то репрессии, то война, то дефицит, то бюрократия, то «Перестройка»… И если не удалось до этого вырваться из адского круга – почему это должно получиться сейчас? Да, не получится, прав Матвей. Но я видел себя патриотом, и считал, что долг мой – бороться до конца. Даже в споре.
- Ну так рассуждать непатриотично!
- И че? – иронично бросил Матвей, - Подумаешь! Валить отсюда надо! Ва-лить! В Канаду или в Америку! Ни хрена в этой стране будет!
- Ну как не будет? Если свалим – конечно, не будет, – а сомнения в своей правоте, все равно гложут сердце. Ох, как сильно гложут.
- Здесь народ такой. Бардачный! И место проклятое. А там – все как у людей. Рыночные отношения.
- Свалишь – будет ностальгия мучить. Как тех мучает.
- Какая «ностальгия»? «Березки-балалайки»? «Матрешки?» Не дождетесь, - ухмыльнулся Матвей.
- Из-за таких, как ты – ничего и не будет.
- Ну конечно. Я во всем виноват. Да что ж ты себя-то обманываешь? Ты сам-то веришь в свои слова? Я все вижу, не слепой…
Мне очень хотелось, чтобы все изменилось. Хотелось верить в свою Страну. В свой Народ. Хотелось, но не получается. «Неужели так и будем всю жизнь: либо гуманитарку хавать, либо вообще голодать?»
…Только что я привел диалог, почти без изменений показанный мной в рассказе «Минск», и основанный на реальных разговорах между мной и Матвеем.
Мы двигались дальше, диалог продолжился.
- Ну и кому ты там нужен? – уже спокойно спросил я.
- Я программистом буду, а «там» наши программисты очень даже ценятся.
- Ясно…Флаг тебе в руки. Барабан на шею.
- Ладно, хватит спорить, давай лучше в «комок» зайдем.
- Куда? - спросил я, скривив физиономию, - Чё за «комок» еще?
- Коммерческий магазин.
…Стоп.
Или «комки» - это уже 91-й год? Что я уже совсем подзабыл…
Тогда если что – в другой раз зайдем…
(Продолжение следует)
Предыдущий выпуск здесь.