В приёмном покое мы ждали информацию минут сорок, неспешный здесь персонал, однако. Я места себе не находил. Дурацкая ссора, зачем я начал об этом говорить? Надо было дома, обстоятельно объяснить, почему я так думаю, чтобы она поняла, чтобы не было недомолвок. Чтобы вообще этой ссоры не случилось, там где случилось. И тогда бы не произошло этой аварии, этой больницы, чёрт возьми, какой же я идиот!..
Петрович тронул меня за руку и протянул халат.
- Иди, сейчас тебя медсестра проводит. Мы тут подождём.
«Как она»?
- Средняя тяжесть, топай.
Приоткрыв дверь в палату, я заглянул внутрь. И тут же наткнулся на тёмно-зелёные глаза, мгновенно просиявшие. У меня прямо камень, не - валун, огромный, с души. В первый момент не осознавал, что делаю, произнося её имя «вслух», без звука, конечно. Она улыбнулась и в глазах – опять заскакали чертенята.
- Ты заговорил?! – вскинула вверх брови. - Димка, извини меня, дурочку. Честное слово, мне надо было подумать, прежде чем так реагировать на твои слова, не поняв причину, простишь?
«Это я должен прощение просить», - запротестовал я уже жестами.
- Давай к делу. Я голову сломала, в переносном конечно смысле, почему? – уставилась на меня своими зелёными глазами.
«Ты в порядке. У тебя переломы? Что-то ещё»? – не отреагировал я на её вопрос.
- Ушибы, синяки, ну, руку сломала, ногу вывихнула, а так всё в порядке. Так почему? – снова ведьмин взгляд.
Невероятная девушка! Лежит после аварии, переломанная, а волнуют её только мои дурацкие принципы и сомнения. Постарался собрать мысли, чтобы пояснее выразиться:
«Мне очень неприятно, что я становился камнем преткновения в вашей семье. Причиной раздора, понимаешь»?
- Не совсем, - нахмурилась она.
«Дани, у меня не было нормальной семьи. Но она для меня много значит. Само понятие. Я не хочу разрушать вашу. Я бы очень хотел, чтобы всё решилось мирно, без конфликтов и взаимных оскорблений».
Она задумчиво оглядывала меня, невольно потянулась пригладить свои волосы и сморщилась от боли. Я сел на стул у её кровати:
«Что болит»?
- Да всё, - она махнула рукой.
Я укоризненно и недоверчиво посмотрел на неё:
«Ушибы и синяки? Руку? Что не так»? – нахмурился я.
- Просто болит. А так всё нормально, правда, - посмотрела на меня очень честными глазами.
«Нормально, значит»? – скривил я губы.
- Димка, ну пройдёт, правда. Перестань так за меня волноваться. Я когда на горных лыжах с друзьями каталась, там хуже было. Так что это – цветочки. Зато, представляешь, я сломала опять левую руку.
«Здорово. Просто обхохочешься. Опять сломала ту же руку», - я положил ладонь на её лоб, она стряхнула её и засмеялась.
- Нет у меня температуры. А вот по поводу семьи… Я поняла тебя. Только мне кажется, ты не правильно расставляешь приоритеты, - с серьёзностью закончила она.
«Почему»?
- Ты не должен входить в мою семью, впрочем, как и я, если бы она у тебя была. Мы должны строить своё будущее, свой дом, свою семью. Вместе. Я хочу это сделать вместе с тобой, понимаешь? – она заглянула мне в глаза. Я задумался. Никогда у меня об этом вопрос не возникал, поскольку построив свою крепость, не пытался заглянуть за её стены.
«Думаю, ты права. Желание у нас одно – это точно», - наконец сформулировал я.
Она подняла глаза поверх моей головы, я оглянулся, в палату ввозили ещё одну каталку с пациенткой. До этого мы были одни, можно было поговорить.
«Когда тебя выпишут»?
- Доктор сказал, что ещё рентген сделают, если всё хорошо, то дней через пять. Привези мне мой нетбук и, если сможешь, купи недорогой телефон. Мой разбился вдребезги, так жалко.
«Конечно. Завтра заеду», - наклонился к ней, поцеловал.
Она задержала мою руку, когда я уже вставал:
- Димка, извини меня за бег впереди паровоза. Мало того, что мне хотелось сделать этот ремонт, оказалось, что срочно надо решить вопрос с авансом. А ты на работе. И ещё, это мало утешит твою щепетильность, но это мои сбережения.
Теперь-то я это знал, но говорить об этом, по понятным причинам не стал и только кивнул головой.
**
Спустя несколько дней мы стояли у окна в больничном коридоре. Дани чувствовала себя лучше, прихрамывала правда и рука в гипсе, но в целом улучшения были налицо.
Неприятным сюрпризом для меня стало то, что Даниэла оказалась в курсе того разговора в сервисе. Отчим вывалил всё её матери, кто ещё баба после этого? Ну, а та, в свою очередь, дочери. Одного понять не мог, зачем сейчас? И так Дани в больнице, они ещё этим её грузят. Однако надо знать её умение докопаться до сути. С Петровичем Даниэла тоже успела связаться и вывела его на разговор, о чём мне и сообщила. На мои попытки возразить ответила довольно жёстко, что это её тоже касается.
- Дим, это нельзя так оставлять. Он обвинил тебя в воровстве, оскорбил Илью Петровича. Он совершенно не имел никаких прав на это, понимаешь? А ремонт, только моя инициатива – мне и отвечать, - сдвинув брови говорила она.
Я отвернулся от Дани и начал вырисовывать пальцем на тёмном стекле невидимые узоры. Она мягко остановила мою руку, я взглянул на неё. Чувство досады раздирало и непрошенная боль обосновалась где-то внутри. Тяжело было возвращаться к тому дню. К нашей с ней ссоре, последовавшей за тем аварией. Необоснованным обвинениям её отчима. Да и за Петровича было досадно, пришлось ему на себя удар принять, встать на мою защиту, в конце концов, он уже далеко не молодой человек. И так столько им сделано для меня, пора уж и долги отдавать, что называется, а я всё за его спиной прячусь.
«Я понимаю, что это невозможно, но мне бы хотелось говорить с твоим отчимом один на один», - с досады впечатал кулак в подоконник.
Дани приблизилась, приобняла меня и гладила по спине, заглядывая в лицо, спросила:
- Ты настаиваешь?
«Я хочу встретиться на нейтральной территории, расставить всё по местам. Тогда будет ясна хотя бы наша с тобой позиция», - я едва взглянул на неё.
Она обхватила моё лицо руками, направив на себя:
- Хорошо. Давай встретимся. Помнишь, мы как-то ходили в кафе, там подойдёт?
Я высвободился из своеобразных объятий:
«Да. Только я должен сказать тебе кое-что… важное», - если не сейчас, то когда? Она должна знать перед этой судьбоносной встречей.
- У тебя сколько всего припрятано, интересно? – улыбнулась она.
Я потупился, предательский холодок пробежал по спине, снова поднял глаза, пытаясь начать, до чего ж тяжело-то?
«Дани, ты как-то говорила о детях»… - она перебила, смеясь.
- Так вот чего ты боишься? Не волнуйся, ты их с рождения научишь на жесте общаться.
«Нет. Ты неправильно поняла. В ту ночь я потерял кое-что ещё… У меня не может быть детей»…
- Но… как же… - глаза её расширились.
«Я подумал, ты должна знать. Надо было раньше»… - перед моими глазами плыла картинка из моего последнего сна, фантастического. Девочка с тёмно-серыми, моими глазами.
Дани расстроенно смотрела в пустоту длиннющего коридора. Именно в данный момент здесь никого не было. Вдруг она резко рубанула воздух рукой, встряхнула головой. Развернула меня к себе, отошла на шаг назад и сказала, на жесте:
«Решим всё вместе. Другая жизнь мне не нужна, без тебя».
А мне тем более, подумал я. Сердце словно разгонялось, благодарность, признательность и что ещё, не знаю, теснило и затопляло сознание. Пытаясь справится со своим волнением, опёрся на подоконник и отвернулся, глядя в окно. Почувствовал руку Дани на своём затылке и как прижалась лбом к моему плечу. Я вздохнул и решил поведать ей своё несбыточное видение:
«Мне снился сон, будто я гуляю с дочерью. Ты не представляешь, как я этого хочу».
Дани поражённо смотрела на меня, затем сделав резкое движение, заключила меня в объятия. Почувствовал только её горячее дыхание на своей шее.