12 (24) марта 1801 года, примерно 00 часов 15 минут
Михайловский замок погрузился во тьму. Тишина окутала его, и только периодически разрывают тишину сапоги караульных солдат Преображенского полка, патрулирующих территорию замка.
Но в самом замке отнюдь не тихо и не спокойно. Внутри приближалась кровавая развязка неспокойного царствования Павла I.
И приближалась она в виде двенадцати человек, которые подошли к дверям царской опочивальни. Николай и Платон Зубовы, генерал Беннигсен, плац-майор замка Аргамаков, грузинский князь Иашвили, а также другие офицеры Семеновского полка.
Павел I (изображение взято из свободных источников)
Заговорщики заметно нервничали. Платон Зубов испугано оглядывался по сторонам. Губы его заметно дрожали. Его брат, Николай, не выпускал из рук батистовый платок, который постоянно комкал пальцами. Аргамаков через каждые десять секунд потирал руки, словно не мог согреться он пронизывающего мартовского холода….
И только генерал Беннигсен был образцом спокойствия. Его породистое лицо, украшенное большим крючковатым носом, было абсолютно беспристрастно, как будто он каждый день ходил убивать кесарей российских, и для него это было обыденное привычное дело.
У дверей царской комнаты как обычно стоял часовой. На этот раз это был рядовой Преображенского полка Агапеев. Солдат сонно жмурился на лампадный огонек у иконы, висящей рядом с входом в спальню, и не услышал шаги сзади него.
Николай Зубов, подкравшись к часовому, нанес ему довольно сильный удар эфесом сабли по затылку, от чего Агапеев упал, обливаясь кровью.
Надо сказать, что изначально план заговорщиков не предусматривал лишних жертв, окромя самого императора.
Но при этом Пален сказал, что чтобы съесть яичницу – нужно сначала разбить яйца. И все с ним согласились. Никто не хотел из-за неуместного гуманизма оказаться на плахе.
Поэтому Николай ударил часового, хоть и без умысла на его убийство, но с таким нацелом, чтобы тот очнулся нескоро и не поднял тревогу.
К двери подошли остальные участники заговора. Зубов постучал в дверь спальни и ему открыл заспанный комнатный гусар Кириллов.
«Ну кто тут….» – гусар не договорил, получив от Николая удар по голове эфесом сабли, и тряпичным комком упал на пол.
Между заговорщиками и императором осталась последняя преграда – камердинер Павла, обитавший в прихожей. Но все уже было заранее оговорено. Плац-майор замка Аргамаков, имевший право свободного доступа во дворец и знающий многих его обитателей, постучался в дверь прихожей.
Стучаться пришло минуты две. За это время перед глазами стоящих перед дверью людей промелькнула вся их жизнь.
Наконец, за дверью раздались шаркающие шаги.
«Кто там?» – раздался дребезжащий голосок пожилого императорского камердинера.
«Александр Лукич, это Аргамаков, полковой адъютант. Уже шесть часов. Время докладывать государю о состоянии полка».
После долгой паузы камердинер с сомнением в голосе сказал: «Как шесть часов?! Еще даже двенадцати нет. Мы только что легли спасть…»
«Вы ошибаетесь, Александр Лукич, – возразил Аргамаков – Ваши часы, вероятно остановились. Откройте, пожалуйста, а не то из-за Вас и Ваших сломанных часов меня посадят под арест! Проявите милосердие, черт возьми!».
Все заговорщики напряглись. Если камердинер проявит принципиальность и не откроет дверь, то все их усилия будут напрасны, да и еще головы полетят….
Но старик за дверью засопел, закряхтел, да и приоткрыл створку двери. В этот же момент острие шпаги плац-майора коснулось его морщинистой шеи.
«Не звука, Лукич! Не заставляй меня брать грех на душу!» – хищно прошипел Аргамаков.
Старик онемел от произошедшего, поэтому покорно позволил вытащить себя из дверного проема за лацкан домашней куртки. И тут же был оглушен ударом кулака Николая Зубова.
Николай Зубов (изображение взято из свободных источников)
И так, Рубикон был пройден. Назад пути не было. Впереди их ждал император. Заговорщики заранее определились – Павлу не быть! Формально подготовленный манифест об отречении его от престола в пользу цесаревича Александра лежал в кармане генерала Беннигсена, но он не давал императору никакой надежды на спасение.
Все прекрасно понимали – живой Павел смертельно опасен для всех. Понимал это и наследник престола, давая свое согласие на свержение батюшки. Конечно, прямо об этом Александр не говорил, но порой молчание бывает гораздо красноречивей прямых указаний.
Поэтому, подпишет император документ о своем отречении добровольно – хорошо! Меньше возни будет с узакониванием права цесаревича на престол. Начнет сопротивляться – да и пес с ним! Помрет от внезапного апоплексического удара кулака Зубова в висок! Александр и так наследник престола, куда еще….
Беннигсен уже хотел пройти в спальню, но тут сзади раздался сдавленный звук. Резко обернувшись, он увидел презанимательную картину: Николай Зубов сграбастал в свои могучие объятья своего брата Платона, одной рукой держа его за туловище, другой закрывая ему рот.
«В чем дело? – приглушенно прорычал генерал – другого времени не нашли отношения выяснять?!»
«Так он это…зараза…убежать хотел… – начал оправдываться Николай Зубов – смотрю – побёг! Вот я его и того…держу вот…».
Беннигсен подошел к Платону и строго посмотрел на него.
«Что же это Вы граф, – презрительно процедил сквозь зубы он, Вы сами привели нас сюда, и теперь хотите отступать? Это невозможно, право, мы слишком далеко зашли. Жребий брошен, надо действовать. Вперед!».
И они зашли в приемную спальни императора….
Сначала Беннигсен, потом Зубовы, причем Николай тащил своего брата за рукав, затем все остальные.
Платон Зубов (изображение взято из свободных источников)
Пройдя небольшую приемную, погруженную во мрак, они подошли к небольшой дверце, ведущей в спальню императора.
Генерал Беннигсен мелко перекрестился, глубоко вздохнул и решительно отворил дверь спальни.
В комнате, куда зашли заговорщики, было также темно как и приемной. Камин погас, и только одинокая свеча делала робкие попытки разогнать сгустки тьмы, рассеянные по комнате. И тишина….
«Да где же он?!» прохрипел на ухо Беннигсену Николай Зубов, обдав запахом лука и свежего перегара.
Генерал только брезгливо поморщился и ничего не ответил. Им вообще завладело нехорошее предчувствие беды. Слишком легко они прошли в замок, слишком просто они добрались до спальни императора, слишком тихо и темно было в ней. Слишком много «слишком»…
«Его здесь нет, господа! – уверенно произнес он – надо срочно уходить отсюда….»
«Ну зачем же так сразу же уходить, коль вы ко мне в гости пришли… Заходите, не стесняйтесь…» – раздался скрипучий голос Павла откуда-то из темноты.
Заговорщики встрепенулись, и в этот момент Беннигсен почувствовал лезвие сабли у себя под кадыком.
Не дергайтесь, генерал, не надо… Не торопитесь расстаться с головой раньше срока…» – прошептал ему на ухо голос из темноты.
Беннигсен оцепенел. Привычное хладнокровие в этот раз ему изменило, и он внезапно понял, что проиграл. Сзади он услышал какой-то шум и понял, что его соратников вяжут как беспомощных кур, приготовленных на суп. И только Николай Зубов попытался оказать сопротивление, но тут же был весьма символично оглушен эфесом его же собственной сабли по затылку, отчего упал и больше никому не мешал.
В спальне императора вдруг появилось очень много народа. Откуда-то взялись зажженные свечи, и стало весьма светло.
При свете генерал узнал Михаила Кутузова, и еще несколько знакомых ему офицеров Преображенского полка. Все остальные заговорщики лежали связанные на полу лицом вниз.
«Вы проиграли, Беннигсен! – мягко сказал ему Кутузов – Вы должны согласиться с этим как порядочный дворянин и не усугублять своего и так достаточно шаткого положения. Вашу шпагу!».
Генерал медленно, как во сне протянул Литовскому генерал-губернатору свою шпагу. И тут случайно встретился взглядом с Павлом. В глазах императора было столько ненависти, что Беннигсен понял, что в книге его жизни дописана последняя страница. Никогда этот коронованный безумец не простит его и остальных за попытку переворота и убийства…. И месть его будет воистину ужасающая!
Дорогие друзья! Если вы тоже поклонник истории, пускай и альтернативной, то прошу поделиться вашим мнением в комментариях и подписаться на канал!
#история #фантастика #знаменитости #история россии