Интервью с бессменным ведущим телепередачи "Своя игра" специально для "Лилит" ведёт Наталья Южина
Предыдущая часть ЗДЕСЬ: "В институте я был Ширвиндтом для бедных"
В Театр песни Пугачевой вы тоже пошли, чтобы подзаработать?
К Алле Борисовне эта история не имела никакого отношения. В те времена некие предприимчивые люди открыли под ее имя фирму и пригласили под «крышу» Театра Пугачевой энное количество актерских коллективов. Я оказался в музыкально-пародийной группе «Зигзаг», проработал там года два. Чуть с ума не сошел! Мы ездили по всему Советскому Союзу, выступали в основном в цирках и в ледовых дворцах спорта. Представляете, какое это безумие – гастроли? Немудрено, что в своих упражнениях со спиртным я уже перекатил на вторую стадию алкоголизма. Я ведь ездил не только с группой «Зигзаг», но и с суперзвездами: с Жанной Агузаровой, с Михаилом Муромовым и другими – разбивающим. Такой человек нужен в момент, когда артисту необходимо сделать в концерте паузу. А как это провернуть, когда в ледовом дворце собралось десять тысяч не вполне трезвых людей? Надо выпустить на сцену «самоубийцу», который будет десять минут их не отпускать. Я ничего не пел, у меня точно так же была записана фонограмма, под которую я открывал рот. Это было полным безобразием, но за него платили деньги.
Со временем я начал замечать, что стал смертельно бояться выходить на сцену, под которой ревет толпа. Помню, мы выступали на одном стадионе. Я сказал что-то смешное, и весь стадион отозвался. Это было страшно! Я стал пить успокаивающие таблетки, был близок к помешательству. В результате завязал с алкоголем на восемь лет и за это время не выпил ни грамма.
Если ваша профессия – выходить на сцену, а вы боитесь это делать, как вам дальше жить? Я бросил Театр Пугачевой и пошел работать в Московский театр «Модернъ». Почему туда? Да просто в то время его большая сцена была на ремонте. Все спектакли игрались на малой, где меньше ста зрительских мест. Таким способом я лечился.
Как вас занесло в Московскую консерваторию?
Тогда я был уже взрослым дядькой, мне стукнул 21 год. Мои музыкально образованные родственники по линии папы во главе с бабушкой не могли понять, почему человек, у которого есть голос, им не пользуется. И они стали внушать мне, что, если я поступлю в консерваторию, увижу «небо в алмазах». По социалистическим, конечно, меркам. И я снова стал студентом. Мое обучение в консерватории вообще было очень странным. Поскольку у меня уже было высшее гуманитарное образование, мне нужно было посещать только специальные предметы: музыкальную литературу, вокал, фортепиано.
Но вы окончили консерваторию?
Нет. Знаете, что такое вокализ? Это когда вы поете ноты и одновременно называете их. На выпускном экзамене я стал петь вокализ, но перепутал названия нот. А в первом ряду экзаменационной комиссии сидели теоретики…
…которые вас раскусили?
Просто для них моя ошибка была смешной и глупой. Они начали смеяться, и это меня очень разозлило. Вторым номером я должен был петь романс, где были такие слова: «Улетела пташечка в дальние края. Унеслася молодость ясная моя!» В мои двадцать два года у меня еще не было жизненного опыта. Чтобы придать произведению нужного драматизма, я стал плакать. К середине романса передо мной на полу была лужа слез. Экзаменаторы хохотали уже все поголовно, до последнего ряда. Евгений Нестеренко стал кричать мне, что я паяц. А я ответил ему: «Можно подумать, что вы нет!» Евгений Евгеньевич был выдающимся оперным певцом, но при этом еще и прекрасным драматическим артистом. Когда Нестеренко выходил в роли Бориса Годунова, перед началом финальной арии он падал с лестницы спиной вниз, приземлялся на четвереньки и тут же начинал петь. Этого бы не смог сделать даже Дмитрий Певцов, самый спортивный артист современности.
Евгений Нестеренко вас все-таки выгнал?
Нет, я повернулся и ушел сам. Кстати, мой диплом об окончании ГИТИСа до сих пор лежит в Московской консерватории. С конца 80-х!
Как вы попали в ведущие «Своей игры»?
Престранным образом! В то время уже были отсняты первые десять выпусков программы, которые доверили вести одному из самых приятных игроков «Что? Где? Когда?». Не буду называть его имени, чтобы не обижать или дискредитировать, но могу сказать, что он чудовищно похож на молодого Иосифа Бродского. Этот игрок – удивительно умный человек, но совсем не артист. В результате руководство канала НТВ сказало: мол, программа хорошая, только поменяйте ведущего. Производители передачи в аварийном порядке искали замену, был устроен кастинг. Я просто сидел в соседней комнате в «Останкино» и писал рекламу. Заодно со всеми претендентами схватили и привели на кастинг меня. В нем принимали участие профессиональные конферансье, настоящие мастера жанра – к примеру, Олег Марусев. Почему взяли меня, я не знаю до сих пор!
Как-то раз ко мне на интервью приехал журналист. Я был предупрежден, что хотя он и гомосексуалист, но остроумный и очень хороший. Парень извинился за заведомо острый вопрос и спросил меня, с кем мне пришлось переспать, чтобы попасть на ТВ. И я ответил: «В связи с тем, что к тому моменту, когда я попал на телевидение, я уже переспал со всеми, кому именно я обязан, я не знаю!» (Смеется)
Судя по вашим рассказам, на какое бы место работы ни заносила вас судьба, вы везде чувствовали себя не в своей тарелке. А в «Своей игре» вам уютно?
Мне нормально. У нас чудный коллектив, честные, нормальные, простые люди, которые не норовят грубо друг друга съесть. Недавно я с восторгом смотрел интервью с Леонидом Парфеновым. Вот уж человек наделал программ! И ни за что не стыдно! Просто мы с ним практически ровесники. Но он много чего успел, я же почти ничего. Однако я никогда не испытывал неловкости за то, что я делаю. Никогда! Во всяком случае, когда я оказался в толпе людей, готовых побить любого, кто причастен к телевидению, мне не стыдно было смотреть им в лицо. Кстати, они взглянули на меня и решили: да вроде бы этого бить не за что!
Большинство телепрограмм существует год-два, не больше. Вам же посчастливилось попасть в ту, которой была уготована долгая жизнь. Вы просто динозавр телевидения!
Я перескажу вам историю из записных книжек Довлатова. Как-то раз литераторы Вайль и Генис ехали в Нью-Йорке в метро, пили виски и не заметили, как заехали далеко в Гарлем. Вдруг Вайль огляделся и говорит Генису: «Сашка, обрати внимание! Мы здесь страшнее всех!» Так вот: когда отмечали еще пятнадцатилетие НТВ (в 2008 году. – Ред.), я с ужасом понял, что из людей, появляющихся на экране, я на канале – самый старый.
У меня в трудовой книжке есть запись, ни у кого другого такой нет: «ведущий программы «Своя игра». Более того, за свою жизнь я вел десятка два передач в самых разных жанрах. Но я искренне убежден, что профессии телеведущий просто не существует.
Понравилось? Окончание завтра, подпишись на наш канал!
Наталья Южина, Москва, специально для «Лилит» (с) * Фото: vashifinancy.ru