***
Все мы, в той или иной степени, сталкеры — неведомая сила забросила нас в мир, и этот мир, с участием родителей, педагогов, всех окружающих нас людей и идей, культурных ли, научных или религиозных, нас воспитал и обучил выживанию в маленьком, относительно безопасном и предсказуемом уголке сталкерской Зоны. И вот мы, будучи отпущены на свободу, начинаем обживать Зону. Кто как — то ли случай играет в кости, то ли судьба гнёт свою линию. Да это и неважно. В любом случае нам приходится осваивать неведомые пространства этой Зоны — неведомые, хотя о многих мы знаем понаслышке, из путеводителей по Зоне, которых написано великое множество. И все они предлагают разные маршруты, на которых можно встретить разные артефакты. И большинство из них врёт — сильно, или не очень.
Кто-то оседает около ближайшей потребительской помойки, и монотонным трудом откапывает в неё простенькие артефакты — причём некоторые выглядят очень даже привлекательно и покрыты позолотой гламура. Кто-то бьется с другими сталкерами за контроль над неким участком зоны, — той же свалки, например, и собирает дань с кормящихся от свалки потребителей. Другие исследуют Зону в поисках редких и небывалых артефактов. А некоторые преобразуют Зону, делают какие-то участки безопаснее. А Зона потом безжалостно мстит за это.
Но ведь Зона не только вокруг нас, а и внутри! Зеркало сознания разделяет мир внешний и внутренний, и оба полны опасностей и артефактов, и ни один из них не исследован даже на маленькую толику. Да ещё оба эти мира меняются со временем. Эволюционируют. На месте безопасных мест возникают аномалии. Аномалии кочуют, вместе с артефактами.
Я всегда был сталкером в душе. Помню, как мама рассказывала с восторгом, как я впервые увидел лес. Увидел, и сразу кинулся в него бегом, исследовать. Еле поймали меня. Сам я этого не помню — детская амнезия, в возрасте около пяти лет.
Да, сразу о детской амнезии, а то потом могу забыть. Что это? Для чего она? Ведь это не случайно? Сразу возникает желание погуглить и узнать, что по этому поводу думают учёные. Наверно, наука ещё не знает, хотя предположения наверняка есть, и их много. И что бы я сейчас ни придумал, это уже наверняка кто-то высказывал, в той или иной форме.
Мне кажется, это вещь очевидная. Время детской амнезии — это время возникновения сознания. Вернее, даже не сознания, а его историчности. Все, что происходит с человеком до этой границы, формирует в нём навыки, знания, поведенческие программы, но только с момента возникновения историчности сознания человек становится личностью, он начинает прогнозировать ближайшее будущее, и записывать настоящее в историю. То есть нет детской амнезии, а есть возникновение истории личности.
Дети, особенно мальчики (пусть девочки не обижаются) — сталкеры от рождения. Их манят стройки и заброшки, подвалы, глубокие лужи, непроходимые леса, реки и озёра — и свалки! Именно в этих местах, чувствуют они, и могут скрываться ценные артефакты. Там, где опасно, там, куда взрослые не разрешают. Под запретом — значит, там аномалии и артефакты! Вперёд, на поиски — и будь что будет!
Чтение книг — это виртуальное сталкерство. Приключения в виртуальной Зоне, созданное автором — не менее увлекательное занятие, чем сталкерство в реальном мире. И до поры до времени эти простейшие виды сталкерства вполне себе устраивают человека.
Любое сталкерство требует соответствующей экипировки. И ещё — нужно иметь инструменты для исследования и шифры для доступа в разные части Зоны. Для путешествия по мирам книг нужно уметь читать — навык очень сложный, формируемый годами.
Помню, как в детстве я искал эти закрытые для меня двери и инструменты, необходимые для путешествия. Изучал какие-то странные вещи — начертательную геометрию, например. Чувствуя, что мир полон чудес, о которых я даже не подозреваю, я рылся на книжных полках, читал все подряд и пытался освоить законы виртуальных миров, и завладеть инструментами для их освоения. Попробовав то и это, временами я впадал в уныние и ходил за мамой хвостиком, приставал: «Мама, что бы мне ещё поизучать?» Чем сильно её доставал, это точно помню. Что бы ей сказать: сынок, изучай иностранные языки. Это пропуск в культурные миры, созданные другими народами и цивилизациями, и, не зная языков, ты никогда не сможешь в них попасть — разве что безмозглым туристом, которого по купленному им билету проведут по достопримечательностям для беглого с ними знакомства.
Нет, мне этого не сказали. Я делал из подручного материала игрушки, то есть создавал вещественные символы артефактов, решал задачки по математике и физике, занимался внешним, ландшафтным сталкерством с друзьями. Чуть позднее я начал заниматься созданием реальных артефактов — магнитофонов, усилителей и колонок. Не из любви к тому, чтобы занять свои руки ремесленничеством. Я считал, что пропуск в мир музыки — это качество её воспроизведения. Как я ошибался!
Сталкер может путешествовать во внешнем мире — физическом или виртуальном — и во внутреннем, который скрыт и недоступен до поры до времени, пока человек не осознал, что именно там находится всё самое интересное и загадочное, и не получил инструментов, которыми можно открыть дверь в неизвестные пространства подсознания. Но до этого мне было в то время ещё очень далеко.
Путешествие в мир англоязычной литературы — мне там наскучило, свежесть восприятия была уже не та, что в начале, и я стал прикидывать, куда бы ещё отправиться. Не имея лучшей идеи, я решил повторить удавшийся опыт на другом языке, и начал изучать испанский. Технология была уже освоена, всё пошло своим чередом, и года три-четыре я читал на испанском. Прочитал два-три десятка книг, и понял, что фокус не удался. Доступных книг на испанском было мало, гораздо меньше, чем английских — тогда ещё не было интернета, и нужно было добывать бумажные книги. Оценив красоту и выразительность звучания — английский побледнел перед этим соперником — я завершил маршрут. Единственное, где я сейчас применяю испанский — когда пою какие-нибудь песенки. Их немного, штук пять-десять, но на русском их петь — просто язык(!) не поднимается.
В результате эпопеи с изучением иностранных языков я научился создавать в себе второго и третьего виртуального читателя (третий был гораздо бледнее и хилее второго). Первый создается у всех грамотных людей, и они умеют читать на родном языке. Второй виртуальный читатель, читающий на иностранном, в какой-то, смысловой, части имеет много общего с первым, но работают они автономно, и время переключения с одного на другой — достаточно велико. Снимаю шляпу перед переводчиками — синхронистами. Им надо делать это переключение каждые несколько секунд! И это очень тяжело, и мозги у них, как слышал, буквально раскаляются. И кроме этого быстрого переключения они должны уметь бегло, на ходу, выражать чужие мысли, воспринятые на чужом языки, на своем родном (или наоборот). А как вы думаете, просто это? Вовсе нет, это отдельное искусство, в котором тоже надо практиковаться.
И более того, если уйти от темы иностранных языков и ограничиться родным, то получится парадоксальная вещь. Учиться мыслить тоже надо! Если человек не умеет свои мысли адекватно выражать словами, то ли в речи, то ли на письме, то мыслить он не умеет! Потому что мысль всегда выражается словами, хотя бы про себя. А то, что выразить не можешь — это не мысль, а её предчувствие — как бы глубока она была в эмоциональном плане!
Конечно, я здесь говорю о мышлении в отношении самого себя. О исследовании мира подсознания и смыслов, который — несравненно больше, чем сознательное Я. В отношении окружающего мира все умеют мыслить — в семье и в школе этому учат. Всякий может написать, как он провёл лето, или как ему отдыхается на курорте. И очень многим больше ничего и не требуется, они и без этого счастливы.
Опять решил изменить название моих мемуаров Хомо литературос. «Приключения Хомо литературос» звучит тенденциозно и карикатурно. Назову-ка я весь этот текст, кусочки которого сочиняю, просто и звучно: «Я — сталкер!»
***