Любители пощекотать себе нервы посещают весьма странные места. Добраться до некоторых стоит неимоверных усилий, не говоря уже о количестве денег, которые приходится на это дело тратить. Они забираются в словно для них созданные катакомбы под Парижем, украшенные человеческими черепами, путешествуют по далёким, и по-настоящему диким странам, посещая древние усыпальницы. Они же бесстрашно взбираются по холодным и мокрым от дождя развалинам, и когда светит луна посещают старые, заброшенные здания, молчаливыми громадинами возвышающиеся над мирной жизнью. Будь то таинственные леса Японии или одиноко стоящий курган в степи – для них нет преград! Места подобные этим влекут и зовут к себе искателей острых ощущений и потустороннего. Но настоящие ценители – люди для которых потрясение от встречи с неведомым и является вожделенным итогом, предпочтут всей этой экзотике одиноко стоящие хуторки, старые дома, щедрой рукой разбросанные по нашей стране.
Именно в таких местах страшная сила забытости и одиночества, чувства, когда ты по-настоящему остаёшься один на один со всем миром, а также гротескной дремучести и невежества смешиваются в изумительном коктейле мерзкого страха. Он, в виде пота течёт между лопаток, заставляя сердце бешено биться, руки дрожать. Именно он смывает всё наносное, оставляя в голове древний как сам мир инстинкт: бей или беги.
Самым зловещим местом может оказаться небольшие домишки, стоящие вдалеке от асфальтовых дорог и благ цивилизации. Они, сгорбленные, неокрашенные, покосившиеся строго взирают на окружающих, словно древняя старуха в церкви. Сколько подобные дома стоят в таком состоянии? Может статься, что и сто, и двести лет назад они уже стояли покосившимися и неопрятными, в противовес современным, выглядящим словно пряник коттеджам. Их сложно заметить из-за невероятного буйства зелени, тени деревьев в обилии растущих вокруг, но только темнеющие провалы окон, маленьких, по-настоящему старых окон, по-прежнему смотрят, словно подмигивая и предупреждая. Они хранят в своих стенах множество событий, большая часть которых может просто свести с ума простого человека.
Необычны и люди, живущие в них. Поколениями они поддерживают эти дома, не давая им рассыпаться в пыль от старости. Эти люди необычны, непохожи на нас с вами – жителей больших городов, привыкших по несколько раз на дню общаться с соседями, продавцами в магазинах. Общение с себе подобными давно стало для нас чем-то фоновым, тем что присутствует в жизни каждого человека, от начала и до конца. Эти же люди, отдалившиеся от остального мира, ведомые какой-то только им понятной целью, мрачные и невозмутимо спокойные отличаются от простого жителя города, настолько, что оторопь берёт.
Проживая вдали от цивилизации, они стали другими. Практичными, суровыми и не многословными. В борьбе за жизнь с суровой природой их предки пробудили в себе что-то тёмное, мрачное. Это что-то с приходом цивилизации и светом города затаилось, расселившись как можно дальше от больших скоплений людей.
Как раз в такой дом, волею судеб, я и попал в конце августа две тысячи первого года, когда внезапная гроза с тяжёлым проливным дождём заставила меня искать убежище. Несколько дней я ездил в одно и то же место в лесу, прихватив с собой лопату и металлодетектор. В основном выкапывал разную мелочь, вроде мелких монеток, которая у опытного человека вызовет только усмешку. Мне же, нравилось представлять себя именитым археологом, нашедшим что-то важное. Место, где я копал было весьма труднонаходимым, и удалённым от дороги, на которой я оставил свою машину, но несколько удачных ходок туда-обратно, убедили меня, что я верно запомнил маршрут. Когда начался ливень, всё потемнело невероятно быстро, обрубив на корню мою уверенность в моей ориентации на местности. Ища укрытия и дорогу к машине, я шёл, как мне казалось в сторону дороги, но стоило мне выйти на тропинку, которую я едва разглядел, я понял, что попал куда-то не туда. Никакой тропинки я не помнил, а значит шёл в неверном направлении. Тем не менее холод и пронизывающий до костей дождь и ветер, гнали меня в поисках хоть какого-нибудь вменяемого убежища.
Идя по тропинке, я наткнулся на старый и неказистый домишко, почти полностью заросший зеленью. Огромный дуб, рос в каком-то метре от него, а его ветви накрывали дом, словно бы сама природа хотела скрыть его от всех. Дом с лукавым прищуром смотрел на меня маленькими, тёмными оконцами, вызывая гнетущее ощущение беды. Но холод, дождь и раскаты грома, раздающиеся очень близко, не оставили мне выбора. Ноги сами вели меня в сторону почерневшей от времени двери. Она словно тряпка перед быком, раздражала, и умоляла открыть её и посмотреть, что же там за ней.
Сначала мне показалось что это охотничья избушка, и она заброшена, но по мере приближения, во мне крепла уверенность, что дом обитаем. Тропинка, ведущая к дому, заросла, но всё равно было видно, что кто-то постоянно по ней ходит. Тогда я только надеялся, что хозяева не выкинут промокшего до нитки и уставшего путника на улицу.
Я не стал резко врываться в чужой дом, а остановившись возле двери, которая издали казалась больше, постучал. Стук вышел тихий, даже жалобный. Шершавая поверхность двери даже не шелохнулась. Стёкла все до единого были целы, а любой мало-мальски опытный человек вам скажет, что разбитые окна – верный признак заброшенного жилища. Постучав ещё пару раз, на которые мне никто не ответил, я всё же решился и потянул дверь на себя. К моему удивлению она была не заперта, легко, словно ластясь, подалась на меня, и я смог скрыться от непогоды.
Войдя в дом, я очутился в небольшой прихожей, в которой было весьма грязно, на полу валялись какие-то старые вези, а на них стоял ржавый велосипед. Подсвечивая себе фонариком, я увидел деревянную лестницу, приставленную к проёму, ведущему на чердак. Впереди была только одна дверь, ведущая в жилую комнату. В воздухе царил неприятный запах, перебивая всё на свете, и вызывая у меня жгучее желание вернуться на улицу. Если бы не проливной дождь, я бы так и сделал.
Я постучал в дверь перед собой. Всё же давая хозяевам дома, если таковые имелись, возможность отозваться. Тишина. Потянув ручку двери, я оказался в небольшой комнате с низким потолком. Свет едва проникал в неё, через маленькие оконца, подобные которым я видел только в старых банях. Обставлена она была скудно. Печь, едва ли не уходящая под потолок, стол, луч фонаря выхватил пожелтевшую от времени старую скатерть на которой лежали мёртвые мухи, старый кривой и явно сделанный самостоятельно табурет.
Пока я осматривался в этом пугающем своей странностью жилище, я ощущал антипатию к тому дому, и его возможному обитателю. Грязь и отвратительно-тошнотворный запах, будил во мне не самые светлые чувства. Я не понимал, боюсь ли я, или же это просто традиционная брезгливость человека двадцать первого века, но мрачность и абсурдность этого домишки, будило во мне нечто тёмное. Словно бы передо мной не заброшенный дом, а начало отвратительной и насквозь порочной тайны, в омут которой нырять не хотелось.
Присесть на табурет, выглядящий так, словно он вот-вот рассыплется от старости я не рискнул, и поэтому прохаживался по комнате, рассматривая то, на что указывал мне луч фонаря. Сперва он выхватил ещё одну кучку вещей, лежащих на полу. Некоторые из них были обуглены, некоторые словно прогрызены. Не удивлюсь если тут обитают крысы. Потом я увидел стопку старых газет, валявшихся на столе.
«Да здравствует славное пятидесятилетие Октября!» – Гласила надпись на первой странице.
Следом я перевёл взгляд на стену. На стене висела картина. На ней был нарисован тот же дом, луч фонаря выхватывал только отдельные части, словно бы что-то мешало мне увидеть всю картину целиком. Что-то в этой картине вызывало беспокойство, но вот что именно в ней не так, я не понимал. Сверху на меня что-то капнуло, какая-то маслянистая жидкость, и тут луч фонаря остановился на крыше нарисованного дома. На ней была сгорбленная фигура в лохмотьях, смотрящая, казалось бы, в самую душу, и несмотря на то, что она была невероятно мелкой, жути она нагоняла изрядно.
Сверху послышались тяжёлые шаги, а на мою щеку упала ещё одна капля. Я стёр её, растёр между пальцами. Посветив фонариком наверх, я увидел, огромное бурое пятно. И вот тут-то мне стало по-настоящему страшно. Старый полу заброшенный дом, наводил жути, но картина, на которую я снова посмотрел, и эти шаги наверху, вместе с пятном, чётко дали мне понять одно, что если я хочу жить, то мне нужно бежать. Стоило мне выскочить в коридор, как я нос к носу столкнулся с одетым в лохмотья стариком, чей беззубый рот был оскален в жуткой ухмылке. От него отвратительно пахло, перебивая даже ту вонь, к которой я уже притерпелся, худой, нескладный – именно его я видел на картине. В руках он держал топор. Оттолкнув его в сторону, я бросился бежать. В голове настойчиво билась одна мысль – бежать. Как можно дальше и боле никогда не появляться в этом месте.
На удивление, я быстро вышел к своей машине, уже сев в неё, и заведя мотор, я посмотрел в сторону леса. Жуткий старик стоял там, и смотрел на меня. Думаю, он меня отпустил, по какой-то только ему ведомой причине.
Уже подъезжая к городу я старался убедить себя, что мне только привиделось всё это, а хозяин дома, просто спал на чердаке, но каждый раз, память упрямо показывала мне ту картину, висевшую на стене, на которой этот старик двигался. Больше я на раскопки не ездил, и вообще постарался как можно быстрее уехать из тех мест.
P.S. Уважаемые читатели, спасибо, что дочитали до конца. Ставьте лайк, если вам понравилось, пишите комментарии, сталкивались ли вы со странными и необычными домами и их обитателями. Делитесь постом в своих социальных сетях, этим вы очень сильно поможете моему каналу. Спасибо за внимание!