Лето закончилось. Все вернулись из отпусков, с дач, с моря, просто от родственников, к которых гостили. И каждый спешит поделиться эмоциями и впечатлениями. Настала пора этих летних переживаний. Я уже писала в кругу моих знакомых есть Вероника мама ребенка с бронхиальной астмой (я уже писала про нее тут). С июля и до конца августа у Кристины (дочь-астматик Вероники) начинается приступный период. Поэтому они уезжают на это время на север. В этом году они несколько припозднились и улетали из Москвы уже в последних числах июня. В это время стояла ужасная жара, духота, аэровокзалы были переполнены, пассажиры близки к состоянию истерики.
Попытаюсь передать рассказ Вероники максимально близко к его эмоциональной окраске и стилю изложения.
К сожалению, мы не ожидали, что лето будет именно таким, каким оно оказалось. Никто не предполагал, что будет так жарко и созревание трав начнется раньше. Перенести вылет на более ранние числа не получалось. Приходилось ждать и верить, что все устроится, и мы спокойно улетим. Конечно, я нервничала и переживала. Поэтому в день вылета мы отправились в аэропорт за много часов до отлета. На всякий случай у меня с собой был не только ингалятор, так как я понимала, что только он нас не спасет, если начнется приступ, но и шприц с готовым препаратом и все медицинские заключения.
Очередь на регистрацию меня ужаснула. Казалось, что половина страны прилетела или улетает именно в это время и именно в этом месте. Я практически каждый год летаю с детьми, но такого столпотворения не помню ни разу. И вот мы заняли очередь. Ждем. Мучаемся от жары и духоты. Крепко держу за руку Крис, чтобы контролировать ситуацию. Старшая дочь скучает рядом. Очередь движется со скоростью уснувшей замороженной черепахи.
И вот когда до стойки регистрации остаётся всего один человек, а Кристине уже пришлось воспользоваться ингалятором, но дышит она, как паровоз, появляется беременная дама с маленькой девочкой лет двух и двумя огромными чемоданами. Чемоданы она катит обеими руками, а ребенок, держась за один чемодан поменьше, ковыляет рядом и тихонечко подвывает.
- Молодой человек, - обращается дама к мужчине из соседней очереди, - мне очень плохо. Я боюсь, что потеряю сейчас сознание. Пожалуйста, пропустите меня.
Мужчина рассматривает довольно цинично даму и сообщает:
- Нет, не пропущу. Тут половина очереди в обморок упасть готова от жары и духоты. Мне что, теперь всех пропускать?
- Я беременна и с маленьким ребенком.
- Вот пусть ваш оплодотворитель постоит в очереди, а вы пока погуляете с ребенком в тенечке.
- Хам!
И дама обиженно развернулась. И оказалась лицом к нашей очереди.
- Можно? - обращается дама к женщине, стоящей передо мной.
Та молча кивает и подвигается. Дама радостно кидается к освободившемуся регистратору. Я тяжело вздыхаю и понимаю, что уже ничего не исправить, и очень надеюсь, что ждать придётся недолго. Всё-таки женщина и ребенок. Очень хочу верить, что их регистрация займет мало времени, и мы наконец-то покинем этот ад. Крис измученно пыхтит и свистит просто ужасно. Стоящая за нами семья начинает негромко возмущаться втиснувшейся без очереди дамочек. Их поддерживает пожилая женщина, стоящая за ними. Очередь возмущённо жужжит. Я присоединяюсь к недовольному рокоту. Пропустившая беременную женщина начинает оправдываться и стыдить возмущающихся.
- Женщина беременная, у нее маленький ребенок, ей тяжело, неужели сложно просто посочувствовать и помочь? Добрее надо быть, люди!
- А пропустите и меня, - вмешивается пожилая женщина, - у меня варикоз и оперированный позвоночник. Почувствуйте мне! А вообще еле стою.
- И нас заодно, - поддерживает семья, - у нас то же маленький ребенок.
- Ну же до этого как-то стояли. А человеку плохо. Вот станет ей плохо, придется скорую вызывать, а если роды начнутся раньше времени? Неужели весь этот скандал стоит всего лишь 15 минут человеческого отношения? Даже волки слабым помогают. А вы же люди!
Тут оказывается, что у беременной два чемодана, хотя по своему билету она может провести только один. И надо доплатить. Она ругается, доказывая, что перевеса нет. Очередь бушует. Беременная орет и демонстративно хватается за живот. Регистратор пунцовая, словно рак варенный, стоит стеной непрошибаемой, что требуется доплата. И это все на фоне жары и духоты. И тут я слышу хрип Кристины:
- Мама, я не могу дышать...
Я смотрю и вижу, что у нее синеют губы, а сама она медленно оседает на пол. (Скажу честно, я сама наблюдала не один раз такую картину, потому что мой сын астматик. И я знаю, что в этот момент время останавливается и самое главное - сохранить спокойствие. ) Я делаю глубокий вдох и, как выныривающий пловец, пытаюсь отрешиться от всего окружающего и понять, что надо делать. Я укладываю своего ребенка лицом вверх на пол, подсовывая чемодан под голову, достаю шприц, спиртовую салфетку и аккуратно ввожу лекарство. Я делаю это первый раз в жизни. Но во мне все замерло. Я не чувствую ничего, не думаю ни о чем, я просто делаю, что должна. Я никого не слышу и ничего не вижу вокруг. Лишь когда Кристина порозовела, я вернулась в этот мир.
- Видите, - говорю сердобольной даме, - ваша доброта стоила приступа моему ребенку, и он вполне мог умереть. В следующий раз думайте не только о тех, кого пропускаете без очереди, но и о тех, кто стоит после вас. Им часто бывает плохо и тяжело, но они стоят. А если стоять нет по-настоящему сил, то скандалить сил тем более не будет, и эти люди обращаются не к очереди, а к администрации за помощью.
Дама, стоявшая перед нами, что-то недовольное фыркнула и обиделась.
Дальше все было хорошо. Мы нормально долетели, отлично провели отпуск, перед школой в последний день вернулись домой. Но вот этот полет туда... Я до сих пор думаю, что мы обошлись бы этого кошмара, без необходимости колоть ребенка на полу аэропорта, если бы не эти лишние 20 минут. Вот почему одни люди свято верят, что беременность или маленький ребенок делают их избранными, а другие поддерживают их в этом мнении? Почему обязательно найдется такой добрый человек, который выгуляет свое белое пальто, продемонстрирует всему миру свою святость, совершенно не заботясь об окружающих?
И правда, почему?