Рискуя подставиться под очередную порцию критических реплик, всё же выскажу такую мысль.
В сентябре 1941 года война между Советским Союзом и гитлеровской Германией вошла в более или менее упорядоченные рамки. Да, мы по-прежнему отступали, оставляя один город за другим. Да, вермахт периодически прорывал линию фронта и его танковые клинья глубоко впивались в наши тылы. Да, судьба нашей Родины ещё по меньшей мере дважды зависала на волоске (под Москвой и под Сталинградом). Да, нам по-прежнему нечем было латать образовывавшиеся в оборонительных порядках бреши… Да и трудно вообще назвать её оборонительными порядками – эту откатывавшуюся в глубь страны тоненькую ленточку истекавших кровью частей.
Всё так. И Киев пал в сентябре, и блокадное кольцо вокруг Ленинграда замкнулось…
И всё же линия фронта уже имелась – пусть и регулярно (повторюсь) рвавшаяся. И вертикаль руководства Действующей армией кое-как выстраивалась. И страна уже переходила на военные рельсы, оттянув свою оборонную промышленность на Восток и начиная, пусть пока ещё в мизерных количествах, поставлять фронту военную продукцию. Если сказать коротко, именно в сентябре начала проявляться мобилизованность тыла во всё нарастающем объёме.
Складывается ретроспективное ощущение, что кое-кто в советском руководстве даже счёл, что самое тяжёлое в войне уже позади.
Именно в сентябре 1941 года Красная армия провела первую, по сути, заблаговременно спланированную наступательную операцию – был ликвидирован гитлеровский т.н. Ельнинский выступ и советские войска на данном участке фронта отдавили вражеские войска на 24 километра – не слишком большим преувеличением будет сказать, что эти километры стали первыми на пути к Берлину.
Участвовавшие в операции четыре дивизии 18 сентября были удостоены гвардейских знамён. Возрождение гвардии стало важным событием в летописи Великой Отечественной, оно знаменовало начало долговременной кампании по привлечению к делу защиты Отечества традиций и имён прошлого, патриотического воспитания на славной истории Отечества.
Наверное, я забегаю вперёд, однако вот что хочется сказать. В конце концов, просто описывать хронологию собственно событий сентября 1941 года не так сложно. Да и нужды в том особой нет – любому интересующемуся достаточно в «поисковике» настучать на клавишах восемь букв и четыре цифры: «сентябрь 1941».
А вот порассуждать жаждется.
Итак, на мой взгляд, возрождение гвардии в Советском Союзе в тот момент стало, по сути, признанием Сталиным ошибок, допущенных при уничтожении старой, царской армии. Тогда, в 1918–1924 годах, на волне революционного энтузиазма из купели вместе с водой выплеснули много чего хорошего, что следовало сохранять. Сегодня мы о том много знаем, много говорим, разбираем ошибки и преступления тех лет, активно ищем виновных… Но в сентябре 41-го время и ситуация складывалась принципиально иной. Стоял вопрос о том, остаться ли на карте мира самому Советскому Союзу!
Нам трудно представить себе психологию, образ мысли наших дедов и прадедов того отрезка времени. Не следует идеализировать те времена, не стоит их и очернять. До 22 июня абсолютное большинство населения нашей страны верило, что и Красная армия всех сильней, и что «если завтра поход», то воевать будем малой кровью на чужой территории, и что своей земли «вершка не отдадим»…
И вдруг в одночасье всё рухнуло! Весь мир, вернее, представление о мире перевернулось! Ещё накануне вроде как формально союзная гитлеровская Германия вдруг нападает на Советский Союз, Красная армия оказалась не в силах отразить агрессию, вчерашние сталинские любимцы-генералы низвергаются с пьедесталов… На фронте у бойцов не хватает винтовок – не говоря уже о пулемётах, пушках, танках, самолётах… Да, всеобщая растерянность, даже паника июня-августа к сентябрю уже чуть пригасли. Но им на смену шли подавленность, неверие в будущее – эти чувства формировались, не могли не формироваться при виде линии фронта, неудержимо изгибавшейся по направлению к Москве…
Повторюсь: наши деды и прадеды просто не понимали, что происходит, и как вообще могло подобное случиться. Мы много говорим о культе личности Сталина. Так вот, в описываемый период этот культ очень здорово зашатался.
И в этих условиях Сталин закономерно изыскивал какие-то пути для поднятия морального духа советских людей. Что там ни говори, а Иосиф Виссарионович зарекомендовал себя человеком, умевшим анализировать ситуацию, и хорошо учитывал психологию – что отдельного человека, что толпы. Его июльское выступление по радио со знаменитым душевным обращением к народу «Братья и сёстры!» – ярчайшее тому свидетельство.
Одной из первых среди принятых Сталиным мер в этом направлении и стало создание (возрождение) гвардии и вручение соединениям (а впоследствии и объединениям, а также отдельным частям) гвардейских знамён. Затем последуют и другие шаги по поднятию национального духа, национального самосознания Красной армии. Не националистического в узко-агрессивном толковании этого понятия, а патриотизма как любви и жертвенного отношения к своей великой Родине.
Из запасников исторической памяти извлекли образы великих воителей Земли Русской, именами которых стали называть нарождавшиеся ордена – Александра Невского, Александра Суворова, Михаила Кутузова, Дмитрия Донского, Богдана Хмельницкого, Фёдора Ушакова, Павла Нахимова… Изменялось отношение государства к церкви – вплоть до восстановления патриаршества. Чёрно-оранжевая ленточка ордена Славы, а также погоны со звёздочками вместо петлиц с геометрическими фигурами, формирование казачьих частей – из той же серии.
Если уж говорить объективно, то ликвидация Ельнинского выступа и освобождение Ельни со стратегической точки зрения являлось успехом весьма скромным. Однако этот успех был просто необходим с точки зрения морально-психологической, из серии «если бы этого не случилось, его требовалось бы придумать». Однако придумывать не пришлось – и операция состоялась, и успех имелся, и освобождение города 6 сентября… Честь этой победы принадлежала войскам 24-й армии, которой командовал генерал-майор Константин Ракутин – он погибнет месяцем позже, выводя армию из окружения, и Звезды Героя удостоится лишь в 1990 году. Совершённый армией подвиг получил достойную оценку в виде гвардейского отличия, став ярким ориентиром для всей Красной армии!
Следует подчеркнуть, что сказанное в предыдущем абзаце отнюдь не является осуждающим камешком в огород советской пропаганды. Напротив – это видится как сильный и своевременный ход!.. Скажем, в том же сентябре английские и канадские войска высадились на архипелаг Шпицберген; ранее подобный же десант занял норвежские Лофотенские острова – обе эти малозначительные операции британская пропагандистская машина преподнесла своему обывателю как впечатляющие успехи королевского ВМФ.
Раздувать частные успехи до громких реляций о крупных победах – обычная практика идеологического обеспечения боевых действий всех правительств воюющих стран во все времена. Особенно когда реальная обстановка на фронте складывается не так, чтобы очень успешно…
Если же учесть, что не будь успеха 24-й армии, второго октября операция «Тайфун» началась бы на два десятка километров ближе к Москве, можно и призадуматься о том, не отнести ли всё ж таки ликвидацию гитлеровского Ельнинского выступа к успеху стратегическому…
…Вот какие мысли рождаются, когда знакомишься с хроникой событий сентября 1941 года.