В августе 1939 года британская и французская делегация провела в Москве более десяти дней. Неясно, какова была его цель на самом деле - предотвратить войну или, возможно, придать ей форму, которая была удобна для Лондона?
«Военная конференция закончилась фиаско, потому что Польша и Румыния не согласились на проход советских войск через свою территорию», - писал Уинстон Черчилль об августовских переговорах двух делегаций западных держав в Советском Союзе. Это было правдой, но, как это часто бывает с заявлениями политиков, меньше. Британцы несут огромную ответственность за провал переговоров в Москве.
В начале августа, конечно, Берлин уже предпринимал активные усилия по достижению соглашения с Кремлем. Тем не менее, казалось, что Советский Союз скорее будет ладить со старыми державами, чем с фашистами, которые были столь идеологически враждебны коммунистам. Между Лондоном, Парижем и Москвой, конечно, не было любви, но было понимание серьезности ситуации в Европе. Конечно, воспринималась ли эта серьезность как угроза или возможность - другой вопрос.
В начале августа, конечно, Берлин уже предпринимал активные усилия по достижению соглашения с Кремлем. Тем не менее, казалось, что Советский Союз скорее будет ладить со старыми державами, чем с фашистами, которые были столь идеологически враждебны коммунистам. Между Лондоном, Парижем и Москвой, конечно, не было любви, но было понимание серьезности ситуации в Европе. Конечно, воспринималась ли эта серьезность как угроза или возможность - другой вопрос.
На борту старого парохода
Военные трех стран в Москве должны были обсудить, будет ли создана коалиция по образцу той, что была в 1914 году. Шел 1939 год, и уже существовали довольно быстрые средства связи. И все же британские и французские делегаты отправились на собеседование… на старом пассажирском пароходе. Путешествие заняло у них почти десять дней - в Москву они прибыли 12 августа.
Казалось, что по крайней мере на этот раз обе делегации смогут основательно подготовиться к переговорам. Нет ничего более плохого. Хотя у французов генерала Жозефа Думена была по крайней мере доверенность на французского премьер-министра, его британский коллега Реджинальд Планкетт-Эрнль-Эрле-Дракс, в то время уже отставной адмирал, человек, вероятно, благородный и исполненный доброй воли, но полностью отстраненный от доверенных ему дел, он не имел серьезных доверенностей.
Низкий ранг британской делегации был явным сигналом того, какое значение правительство Его Величества придает переговорам в Москве.
Поэтому, когда отставной адмирал Дракс сказал французам, что на самом деле нет смысла с ним разговаривать, они были очень удивлены, но когда он повторил то же самое своим партнерам в Москве под председательством маршала Климиента Ворошилова, они уже были очень раздражены. Тем не менее задача французской делегации заключалась прежде всего в том, чтобы затянуть переговоры, а не принимать обязательные решения.
Предметом переговоров была угроза Польше и Румынии со стороны нацистской Германии - хотя ни поляков, ни румын к столу не пригласили.
Британцы и французы, как они заявляли ранее, были готовы помочь Польше, но форма этой помощи была довольно загадочной, о чем, к сожалению, правительство в Варшаве не хотело знать. Только сухопутные войска, которые остановили бы Вермахт, могли защитить Польшу.
Маршал Ворошилов спросил своих собеседников, смогут ли советские войска для борьбы с войсками Третьего рейха действовать на территории Польши и Румынии. Представители Лондона и Парижа уклонились от ответа, отправив их для этого в Варшаву и Бухарест. Ворошилов настаивал - он утверждал, что обе западные державы, поскольку они заключили союз с поляками, должны иметь возможность ответить на этот вопрос. Было решено дождаться инструкций. Однако это продолжалось недолго.
В Темзе и Сене царила неразбериха. Вероятно, ожидалось, что сам факт переговоров с последующим объявлением союза напугает Гитлера. Идея о том, что Советский Союз будет поддерживать Польшу материально, тоже не казалась плохой. Но идея действия Красной Армии на территории Польши была неожиданностью.
Спросите Польшу на коленях?
В то время как французы все еще хотели убедить Варшаву, британцы вели себя совершенно пассивно. Глава польской дипломатии Юзеф Бек категорически отказался пропустить Красную Армию через территорию Польши. Он знал, что когда эта армия войдет, она не выйдет. Историк проф. Генрик Батовски писал:
Рассчитывая на немедленную и эффективную помощь западных союзников с первого дня войны и переоценивая свои собственные оборонительные возможности, польское верховное командование и польское министерство иностранных дел считали, что немецкую агрессию можно остановить и без военной помощи. СССР.
Однако Париж оказал давление на Варшаву. Глава польской дипломатии не скрывал своего возмущения тем, что позиция Москвы доводилась до него через посредство, а не напрямую. В конце концов, Юзеф Бек выразил потенциальную готовность сотрудничать с Москвой, если это поможет в совместных действиях против агрессора . Однако он настаивал на своем несогласии с допуском Красной Армии на территорию Второй Польской республики.
«Советская дипломатия вела умелую игру с обеих сторон. Все было подчинено предположению «кто даст больше?» Германия или западные державы, пишут биографы Бека Марек Корнат и Мариуш Волос. Конечно, Гитлер обещал больше, в том числе страны Балтии. Однако французы настаивали на соглашении с Москвой, британцы вели себя совершенно пассивно. Так или иначе, каждая декларация требовала дальнейших консультаций - либо с правительствами Лондона и Парижа, либо переговоров с поляками. Это продолжалось вечно.
Наконец, 23 августа маршал Ворошилов объявил гостям, что говорить больше не о чем. Глава германской дипломатии Иоахим Риббентроп уже находился в Москве с готовым предложением о пакте и всеми доверенностями. Его поездка в Москву заняла гораздо меньше времени, чем у пожилого адмирала Дракса. Он только что сел в самолет. Германо-советский союз стал фактом. Ворошилов сказал своим гостям:
На протяжении наших переговоров пресса и польское общество постоянно заявляли, что они не нуждаются в помощи СССР, а из Румынии никакого ответа не было. Должны ли мы сначала завоевать Польшу, чтобы предложить ей свою помощь, или попросить ее на коленях принять эту помощь от нас? Ситуация была для нас неприемлемой.
Французы были обеспокоены провалом переговоров, но англичане были менее обеспокоены.
Читайте также: Альянс обрызгал водкой. За кулисами подписания пакта Молотова-Риббентропа
В Лондон самолетом
Варшава справедливо опасалась вступления Красной Армии на территорию Польши, но препятствия со стороны британцев не проистекали из заботы о территориальной целостности Второй Польской республики. В Лондоне, возможно, Польшу не столько не любили, сколько просто считали проблемным, авантюрным государством , особенно после захвата Заолзе, наряду с Гитлером, и антисемитом.
В первую очередь, Даунинг-стрит, 10 руководствовалась собственными, то есть британскими интересами. Была, конечно, война с Третьим рейхом, но скорее оборонительная, или уже позже. Поэтому они хотели, чтобы Варшава выступила против Гитлера, а не пришли к соглашению с ним. Сражение или завоевание Польши в любом случае свяжут значительные немецкие силы. Это было логично и полностью оправдано с точки зрения Лондона.
Известно, как развивалась история. Германия напала на Польшу 1 сентября 1939 года, а Красная Армия 17 сентября и таким образом вошла на ее территорию, захватив огромные территории на востоке, не спрашивая у поляков согласия. В то же время, как пишут биографы Юзефа Бека: «Вероятно, в настоящее время нет польского историка, который сказал бы, что согласие на вступление Красной Армии на территорию Польши было бы эффективным спасением от катастрофы , которая случилась бы с Второй мировой войной». Польская Республика в сентябре 1939 года ».
Вопрос только в том, если бы британские дипломаты играли более активную роль или они относились бы к полякам субъективно, выступая в Москве, война началась бы 1 сентября? Мы этого не знаем. Как только «пролилось молоко», Уинстон Черчилль, тогда политический аутсайдер, но вскоре премьер-министр, сказал то, что он обо всем этом думает. Он заявил , что «было бы лучше , если бы русские армии стояли на нынешней линии , как друзья и союзники Польши, а не как захватчики . »
Однако британский писатель Питер Хитченс отметил, что окончательное поражение Польши и оккупация ее восточных территорий Советским Союзом, возможно, не были такой бедой в глазах британского истеблишмента, включая Черчилля. «Советские войска сейчас намного ближе к Берлину, чем до начала войны. Так из тьмы проступили очертания будущего соглашения со Сталиным» - пишет Хитченс.
Когда после подписания пакта Риббентропа-Молотова 23 августа советский маршал Ворошилов сообщил своим британским и французским собеседникам, что в условиях резкого изменения ситуации в Европе их дальнейшие переговоры не имеют смысла, они собрались домой. .
Адмирал в отставке Реджинальд Планкетт-Эрнле-Эрле-Дракс на этот раз решил сделать путешествие намного быстрее - через Скандинавию, а затем самолетом до Лондона. Есть ли у него чувство хорошо выполненного долга?