97
Утром мы продолжили свой путь. Я сидела рядом с Демидом в начале повозки и интересом рассматривала мир, раскинувшийся по двум сторонам дороги. К моему удивлению лес, окружающий наше селение, закончился. От этого мне стало грустно - ведь всю жизнь я считала его бескрайним. «Где леса нет - там и жизни нет», - думала я.
Редкие поездки мужчин на ярмарку в город на ярмарку воспринимались мной, да и другими селянами, как нечто таинственное и неизвестное. Всё, что происходило внутри селения, казалось мне таким важным. Изгнание виделось таким пугающим и гибельным.
Но это оказалось не так. Моя родная земля была лишь маленькой крупицей среди многих
Я с любопытством оглядывала селения и жителей, мимо домов которых мы проезжали. Они ничем не отличались от моих знакомых и родных.
Когда семьи старейшин были изгнаны с нашей семьи, я думала, что им грозит гuбель. И Вассе так же казалось, когда она перед изгнанием просила у родителей приютить её с малышом. А сейчас я видела, что они могли устроиться жить в другом месте и в этом не было ничего страшного, кроме тоски по родной земле.
«Интересно, где сейчас Васса? Как её малыш?» - подумала я.
После произошедших событий, нас с ней связывала невидимая нить, и она не рвалась даже на расстоянии.
Наконец мы выехали на открытую местность. Со всех сторон простирались поля.
- Как много людей вокруг! - решила высказать я своё удивление.
- Да, Млада, мир огромный, - ответил Демид. - И я рад, что я могу показать его тебе.
- Мы скоро приедем в город? - спросила я.
- Осталось совсем недалеко. Но сначала мы заедем к старику, о котором говорил отец. Он живёт перед воротами города, - сказал мой ладо.
Я хотела поинтересоваться, что изображено на той бересте, что мы должны передать, но не стала. Ждала, что Демид сам расскажет мне.
Дорога подходила к концу и мы увидели стены города. Дом старика стоял перед ними среди таких же маленьких, старых домов. Демид соскочил с повозки и пошёл за ворота. Мне просил подождать в повозке, что ещё больше расстроило меня.
Мне так хотелось посмотреть устройство здешних дворов, а он не позвал меня с собой, что ещё больше расстроило меня. Быстро вернувшись, ладо вскочил на козлы и наша повозка двинулась дальше. Я сидела насупившись. После всего, что происходило между нами ночами, я считала, что у нас не может быть секретов. А Демид днём становился другим..
У него оставались секреты, которыми он не делился со мной и это давало мне неуверенность в его чувствах.
Город встретил нас разным людом. Они все куда-то шли, спешили, бежали, разговаривали меж собой, кричали вдогонку, погоняли лошадей, сторонились перед дружинниками.
Я смотрела вокруг во все глаза. Много раз я представляла город по бабушкиным рассказам, но ни разу не видела его в своём воображении таким, как он предстал передо мной.
Находясь внутри толпы, я вспомнила наш с бабушкой уединённый дом в лесу. Как спокойно и умиротворённо там. Сколько силы там идёт от ручья и трав, сколько защиты дают деревья и волки. А здесь я чувствовала себя беззащитной. Даже присутствие Демида рядом, не давало мне того спокойствия.
Я попробовала услышать бабушку и у меня не получилось. Я думала о ней снова и снова, обычно этого было достаточно, чтобы я почувствовала её. Но сейчас в ответ была тишина. Не успев понять, как так случилось, я вместе с Демидом оказалась на ярмарочной площади.
Повозку мы оставили на въезде, Демид поймал какого-то мальчишку и за малый дар попросил его следить за повозкой. Тот с важным видом забрался на козлы и свысока смотрел на других мальчишек.
Мы с Демидом пошли на ярмарку. Вокруг меня завертелся водоворот людей, торговцев, незнакомых мне товаров. То тут, то там слышались крики тех, кто предлагал своё ремесло или услуги. Люди ходили вдоль рядов, договаривались, обменивались товарами.
Я любовалась невиданными доселе тканями, украшениями, слушала разную речь - как только не говорили люди вокруг - вроде и по нашему, но немного иначе. Такого наречия, что употреблял Демид с отцом, я не слышала.
Ладо выменял для меня браслеты и чуднОй плоский предмет, сверкающий на солнце. Смотря в него, я видела своё отражение, как в воде спокойного ручья. Такой диковинной вещицы не было ни у одной девицы нашего селения.
Все это Демид обменял на кинжалы, которые привёз с собой. Диковинную вещицу торговец отдавать не хотел, но увидев искусную резьбу рукояток, согласился.
Проголодавшись мы подошли к лавкам с едой. Богатый урожай этого Солнца лежал на них. У торговцев, что были кожей темнее всех людей, кого я знала, я увидела незнакомые мне фрукты - такие наливные, спелые, что рука сама потянулась к ним.
Хозяин лавки улыбнулся и что-то сказал, кивая на меня. Демид резко ответил ему и выменяв разных фруктов на свои ремесленные изделия, быстро увёл меня. Мы вернулись к повозке.
Оставленный нами мальчишка все также важно сидел на козлах, а рядом с ним толпились его друзья. Дав мальчику оговорённый дар, Демид отпустил мальчонку. А сам забрался внутрь повозки. Я последовала за ним.
- Что сказал тот торговец? - спросила я.
- Млада, ты так молода и сияешь, как солнышко, и как оно, привлекаешь все взгляды и помыслы. А они не всегда чисты. - ответил муж.
Мне стало неприятно, что торговец обсуждал меня. Мне захотелось замотаться в отрез ткани, которую мы купили и скрыться от посторонних глаз. Я вновь ощутила сильную тоску по родному селению, по тишине и глубине леса, по мудрому взору бабушки, которым она смотрела на меня. Там мне уже не надо было прятаться, а здесь всё было чужим. Обилие новых лиц и людей вокруг, тяготило меня.
Мы перекусили и Демид предложил сразу лечь спать.
- Завтра нам предстоит путь и важная встреча, и прибыть на неё надо с первыми петухами, - сказал он. - Отдохни.
Он обнял меня и лёг рядом. Сегодня мы не обменивались нежностью, ведь вокруг повозки постоянно кто-то ходил, говорил, рядом с нами стояли ещё телеги и лошади, в которых ночевали приехавшие на ярмарку путники. Мы просто уснули и сквозь сон я продолжала слышать шум города.
