Наверно, у каждого народа в самый напряжённый момент истории появляется человек, способный выразить главную идею, только рождающуюся в народной душе. Во Франции это была Жанна, в Англии – Кромвель, в Русском государстве – Минин и Пожарский. Душу чеха выразил Ян Гус, образованный проповедник, настоятель одного из храмов Праги: католичество так сгнило, что стало не духовной обителью, а коммерческой. Его слова повторяли, обдумывали, взвешивали, а пока это тянулось, Гуса вызвали на церковный собор. Император дал ему охранную грамоту, но Гуса осудили и приговорили к сожжению. Его сторонники приготовили побег, но Гус заявил, что не будет прятаться и гордо произнёс: «На том стою и не могу иначе!»
Но этот костёр озарил всю Чехию, и страна поднялась!
Дальше будут битвы, крестовые походы против «проклятых еретиков», гениальный полководец Ян Жижка, полуслепой, а потом совершенно ослепший, но под его руководством гуситы громили рыцарей и все крестовые походы, которые организовывал папа Римский.
Как всегда, общество раскололось, одни просто хотели умерить алчность католической церкви, внести некоторые поправки для католицизма в Чехии... и занять государственные посты, с которых изгнали немцев-католиков – это были чашники, потому что они требовали причастия хлебом и вином из общей чаши для всех, а не только для священников.
Другие, табориты, хотели полностью реформировать церковь, избавить Чехию от германского засилья и окатоличивания, разрушить все монастыри и казнить всех несогласных.
Были забыты враги внешние, важнее стало уничтожить чеха, думающего не так, как ты. В 1434 году враждующие встретились в местечке Липаны, и табориты были побеждены, стали партизанить… но страна так долго воевала, так много храбрецов пало, так много деревень сгорело, что когда чашники одолели, Чехия вздохнула с облегчением.
А последний оплот непреклонных, город Табор, пал в только 1452 году.
Выжившие стали проповедовать нравственное совершенствование, миролюбие, доброту для всех.
И Чехия угасла. Все отчаянные, готовые биться до конца легли на полях, остались умеренные: доброжелательные, добродушные, не видящие смысла в борьбе. Гашек говорит, что на Рождество чехи откармливали гусей на всю семью и одного лишнего: «Еще гуса для брата руса!» – то есть пришёл бы русский, и его угостили бы, а вот воевать за него – ну, нет, ещё убьют, поэтому в Первую мировую целыми полками сдавались на Восточном фронте.
Когда в России началась революция, чехи эшелонами отправились во Владивосток, англичане и французы обещали их вывезти. Троцкий приказал их разоружить – чехи спокойно захватили всю линию железной дороги от Пензы до Тихого океана, прихватили царское золото, отказались воевать за Колчака, столкнувшись со зверствами гражданской войны, и уплыли. Историки утверждают: именно это золото стало основой процветания Чехословакии.
Во Вторую мировую войну чехи спокойно приняли приход немцев (единственный офицер капитан Карел Павлик открыл огонь по оккупантам!), остальная Чехия ремонтировала разбитую технику и собирала пулемёты, самолёты, танки для немцев, а вечером пила пиво.
9 мая 1945 г. Прага героически восстала и стала звать на помощь. Рванулся по приказу Сталина Конев, вмешалось одно из власовских соединений, схватилось с немцами, но потом бросилось на запад, сдаваться американцам, а чехи приветствовали Красную армию.
Нация выложилась во время средневековых сражений за веру, погибли энергичные, непреклонные, остались мирные, добропорядочные обыватели, рожавшие таких же детей и приговаривавшие: «Чей хлеб ешь, того и песни пой».