Один из самых живучих человеческих инстинктов - голод. Как же трудно сохранить в себе человека, постоянно испытывая голод! Это под силу только очень сильным людям.
Ещё до начала войны в поселке Предивинск Большемуртинского района Красноярского края, да и по всей стране, были проблемы с хлебом. На всех жителей посёлка его не хватало. Положение с хлебом ухудшилось, когда началась война.
Хлеб выдавали по карточкам, по двести грамм на человека. На большую семью получался небольшой кирпичик хлебушка.
Жили все в основном бедно - даже картошки не хватало до весны. Не потому, что ленились садить её, а потому, что вокруг поселка не было пахотных земель. Придивинцы раскапывали целик под посадку картошки и сажали вырезанные из картошки глазки.
На каждую семью приходилось по две-три небольшие грядки земли. Поэтому и овощей было скудное количество.
Часто зимой, когда у школьников был свободный день от заготовки дров, мамы отпрашивали детей и ходили с ними по деревням менять на продукты небольшие запасы одежды и ткани.
Колхозы и совхозы были далеко от поселка. По правому берегу Енисея это были деревни Гребень, Черная, Посольная. Через замерзший Енисей по льду ходили в деревни Предивная, Нижняя Подъемная, Верхняя Подъемная, Саратовка, Российка, Междугранка, райцентр Большая Мурта.
Меняли вещи на ржанную и гороховую муку (из неё пекли вкусные сытные блины), на сало, булку хлеба, конопляное масло, картошку.
От одной деревни до другой было 12-15 километров, чуть в стороне от зимней тропинки стоял тёмный густой еловый лес, а за лесом кладбище. Дети его боялись, а взрослые успокаивали, говорили: "Не бойтесь кладбища. Умерший человек не встанет из могилы и никакого вреда не причинит. А вот живого человека, повстречавшегося на пустынном месте, остерегайтесь». В то время ходили разговоры, что по лесам прячутся дезертиры.
И мерзли, и на деревьях от волков спасались. Порой за день не успевали вернуться домой и оставались ночевать в деревне. Люди были добрые, всегда пускали в избу на ночлег, кормили, чем могли. Бывало, лягут путники спать на пол, не могут повернуться, шелохнуться. От котомки на лямках болела спина.
Летом для обмена ходили в деревни за 50-60 километров.
Ещё одна из тяжких обязанностей детей, нянчить грудничка. Младенчик плачет, хочет материнского молока, а мамы нет. Вместе с малышом плакали и няньки. И выбегали посмотреть, не идёт ли мама, не везёт ли на саночках картошку, а может ещё булку хлеба? Как бы зимой картошку не укрывали, она всё равно промерзала. Из мороженой черной картошки готовили лепешки.
На деляночках сеяли просо. По осени его срезали серпом и выколачивали зернышки. У многих в доме имелась большая, сделанная из бревна ступа, в неё небольшими порциями сыпали зерно и толкли большим деревянным пестиком. С раннего утра до последнего вечера в домах стучало «тук-тук». Так обдирали шкуру с зерна, получалась желтая крупа – пшено. Шелуху – обдир не выбрасывали, а обваливали в ней лепешки из мороженой картошки. Каким лакомством казалась эта еда! Хотя приторный запах гнили мороженой картошки запомнился на всю жизнь.
В военные годы от голода спасала и черемша. Ходили за ней в тайгу. Заготавливали на зиму – солили, сушили. Из свежей черемши делали салат. Дети клали листочки черемши на горячую печь, поджаривали её, а потом долго жевали, утоляя голод.
А уж если когда была картошка, то её тушили с черемшой в духовке. Это было так вкусно! На зиму заготавливали чай из малины, смородины, брусники, черники, лесных трав, сушили ботву моркови.
Подростки ходили на покос. Находился он на берегу Енисея ближе к старой верфи. Часть пути тропинка шла по горе Крутая, потом по тяжелому и опасному спуску с этой горы.
Работы на покосе было много: выбрать папоротник из скошенной травы, перевернуть прокосы. Иногда ещё подняться на гору, собрать чернику. Уставали очень.
А ещё ходили в дальнюю тайгу за орехами. Гуськом медленным скольжением перебирались через болото по жердочкам, покрытым илом, слизью, мхом. А там такая тайга - на несколько верст необжитая, суровая, глухая, тайная! Сколько там было опасных событий!
Большим подспорьем была рыбалка. Кроме мелкой рыбешки – карася, ельца, окуня, ловились и налим, щука, стерлядь. В речке Юдинка ловился хариус.
Трудно перечислить, какие работы выполняли дети по дому. Одной воды нужно было принести на коромысле в ведрах из Енисея на день раз восемь. Все делали по хозяйству, только белье мамы стирали сами. Мыло давали по норме, совсем немного. Женщины готовили щелок - кипятили на печке в тазике с водой древесную золу. Потом в нём парили и кипятили белье. Щелоком же мыли волосы.
К весне 1945 года с продуктами стало ещё труднее, одежда поизносилась. От отчаяния спасали вести о том, что наши войска оттесняют врага и продвигаются в сторону Германии.
Послевоенные годы, особенно первые два-три года, были тяжелее, чем во время войны. Еще больше не хватало продуктов и одежды. Менять на продукты было уже нечего.
В 1947 году отменили хлебные карточки. Когда в домах впервые появился белый хлеб – пышный, высокий, люди смеялись и плакали от радости. Каким был вкусным этот хлеб!