75 лет назад вышло печально знаменитое постановление ЦК ВКП(б) "О журналах "Звезда" и "Ленинград"
Из агентурного донесения:
"Постановление перенесла тяжело... Невроз, аритмия, фурункулез... Неизвестные присылают ей цветы и фрукты. "Прибавилось только славы, - говорит она. - Мне надо было подарить дачу, машину, сделать паек, и уже через год ... все бы говорили: "Видите: зажралась... Какой она поэт? Просто обласканная бабенка. Тогда бы перестали читать..."
Объект болеет, но водку пьет, как гусар... Очень русская... Национальным установкам не изменяет никогда. Стихами - не торгует..."
Постановление ЦК ВКП(б) о журналах "Звезда" и "Ленинград" от 14 августа 1946 года. Фото: Журнал "Родина"
Ночь на 22 сент. 1946 Пьем у Ахматовой... По радио - сокращенная стенограмма выступления Жданова... Но царица, лишенная трона, все-таки царица - держится прекрасно и, пожалуй, тоже бесстыдно: «На мне ничто не отражается»... Узнав, что Зощенко.. пытался отравиться ... сказала: «Для него это удар, а для меня - только повторение когда-то выслушанных проклятий и нравоучений»... Софья Островская (Из дневника осведомительницы МГБ СССР)
Первое письмо Сталину
Анна Ахматова. 1925 год.
За десять лет до выхода Постановления, в последний день октября 1935 года, из Нащокинского переулка ее просто за руку вывела на Кропоткинскую Эмма Герштейн, знакомая ее. Как помешанную вывела. В синем плаще, перекрученных чулках, в каком-то фетровом колпачке, из-под которого выбивались пряди волос, она выглядела старухой. "Ничего не замечала, - пишет Герштейн. - Боялась перейти улицу, ставила ногу на мостовую и пятилась назад..."
31 октября 1958 г. Борис Пастернак написал письмо Никите Хрущеву«...о своем добровольном отказе от Нобелевской премии»
Взяли такси. Шофер, рванув с места, спросил: куда ехать? Ответом было молчание. "Куда ехать?" - почти крикнул он. Только тогда, пишет Герштейн, Ахматова очнулась: "К Сейфуллиной, конечно". "Где она живет?" - шофер уже почти рычал. И тогда Эмма впервые услышала крик ее, почти взвизг: "Неужели вы не знаете, где живет Сейфуллина?" Потом всю дорогу что-то бормотала; до Эммы долетало лишь: "Коля... Коля... Кровь!.."
Эмма была уверена: Ахматова лишилась рассудка. И было от чего. Герштейн знала: Ахматова везла письмо. "Глубокоуважаемый Иосиф Виссарионович... В Ленинграде арестованы НКВД мой муж Николай Пунин (профессор Академии художеств) и мой сын Лев Гумилев (студент ЛГУ). Не знаю, в чем их обвиняют, но даю Вам честное слово, что они не фашисты, ни шпионы, ни участники контрреволюционных обществ..."
Письмо везла к Сейфуллиной, писательнице, ибо та, говорили, имела "ходы" в Кремль. Она действительно сразу же позвонила в ЦК и даже в НКВД. Ответили: пусть Ахматова принесет письмо в Кутафью башню, и Поскребышев, помощник Сталина, сам передаст его вождю.
Ныне известна резолюция Сталина: "Освободить из-под ареста и сообщить об исполнении", и ответ - 3 ноября письмо направлено Ягоде и в тот же день, в 22.00, арестованные выпущены...
Конечно, этих деталей никто тогда не знал. Ведь и Ахматова так и не узнает, что в 1935-м, вместе с сыном и мужем, арестовать должны были и ее. Пунин успеет выдать ее на первых же допросах: "Ахматова полностью разделяла мою точку зрения на необходимость устранения Сталина..." Но санкцию на ее арест не дала Москва. Та Москва, про которую тем безумным утром, она, безумная, написала стих, одну строфу всего: "За ландышевый май в моей Москве кровавой, отдам я звездных стай сияния и славы..."
Знаете, где сочинила строфу? В том такси, когда шептала в бреду: "Коля. Коля. Кровь". Да, стихи, по ее словам, всегда приходят, как катастрофа! И катастрофа - сами стихи.
Других у нее, кажется, и не было...
Анна Ахматова у северных ворот Фонтанного дома. 1925 год. Фото Н.Н. Пунина.
Две мечты
Если прочитать жизнь Ахматовой до буквы, выяснится: у приморской девчонки было две мечты. Ни одна не исполнилась. Хотела написать песню, которую пели бы в строю солдаты. Да-да! А второй мечтой было тайное желание, чтобы кто-нибудь из мужей (а их у нее было трое) повесил бы у себя над столом хоть какой, но - ее портрет. Ни один не повесил. А ведь художники рисовали ее более 200 раз. И какие! Модильяни, Судейкин, Альтман, Серебрякова, Петров-Водкин, Верейский, Тышлер, Фаворский, Сарьян. Но в Москве впервые стала жить в 3-м Зачатьевском как раз такой, какой ее изобразил тушью Анненков, друг.
Помните, где она с гребнем?
Чувство правоты. Анна Ахматова
Деревянный домик в Зачатьевском переулке еще недавно был полон тайн. В нем жил когда-то Шаляпин, бывали Горький, Куприн, Рахманинов, а позднее - в служебной квартире своего второго мужа, Вольдемара Шилейко, два года подряд останавливалась Ахматова. Она только что вышла замуж за Шилейко. Но вот вопрос: отчего вместо "свадебных песен" она про Зачатьевский вдруг написала: "Переулочек, переул... Горло петелькой затянул..." И добавила про клен, который только и слышал здесь "долгий стон".
Ее стон.
Есть уединение и есть одиночество. Уединения ищут, от одиночества бегут. Ужасно, когда с твоей комнатой никто не связан, никто в ней не дышит, никто не ждет твоего возвращения... Анна Ахматова
Владимир Шилейко (1891-1930).
Шилейко
Шилейко, друг Николая Гумилева, оказался гомерически ревнивым. Принуждал уничтожать не читая письма, запрещал выступать перед публикой, даже писать стихи. Более того, уходя из дома, запирал, случалось, жену. Был ассириологом, знатоком клинописи, ученым в духе средневековых чудаков. Однажды напророчил ей: "Когда вам пришлют горностаевую мантию из Оксфорда, помяните меня!" Гений! Но когда Ахматова попросила у Гумилева развод, чтобы стать женой Шилейко, тот, узнав за кого она выходит, крикнул: "Я плохой муж. Но Шилейко катастрофа, а не муж...".
Не поверила. Пока здесь, в Зачатьевском, не увидела, как он жжет рукопись книги ее "Подорожник". Самовар растапливал. Так затягивалась та "петелька".
А ведь Шилейко и просто предаст ее...
Москва, став столицей, будет любить ее все меньше, а москвичи, напротив, - все больше. Пильняк, пишут, семь раз делал ей предложение. Устояла. Но тогда же, в первые ее приезды, в нее влюбится Пастернак, который всем расскажет, что она - "блистающий глаз нашего поколения", а потом тоже - в разные, правда, годы - трижды будет звать ее замуж.
Не любил ее в те годы только Шилейко. Развели их тоже в Москве, в Хамовническом суде. Случилось это в 1926-м. "Сегодня развод, - сказала в тот день... - Какое слово мне теперь впишут в паспорт? У меня ведь даже фамилии нет - этого, кажется, и у преступников не отнимают..." Да, восемь лет она была Анной Шилейко. И лишь после развода стала "по паспорту" не Горенко, как в девичестве, не Гумилевой опять - Ахматовой. Как заново родилась! Еще потому заново, что Шилейко, который будет и впредь звать ее в письмах "моя лебедь", тем не менее, когда студенты спросят его однажды: "Как вы могли бросить Ахматову?", мимоходом отмахнется: "Я нашел лучше..."
Интересно, узнала ли она про эти слова, про первый приговор себе?
Продолжение статьи здесь.
#Анна ахматова #серебряный век #русская поэзия #русская литература #классическая литература