На исходе третьих суток Максим уже начал сомневаться в актуальности карты. Взобравшись на вершину сопки и увидев внизу редкие огни поселка, затянутые пеленой тумана, он облегчённо выдохнув, начал вглядываться в приобретающий очертания таежный посёлок. Достав из рюкзака последнюю консервную банку с этикеткой рыбных котлет в томатном соусе, задумчиво покрутив её в руках, борясь с соблазном съесть её сейчас, либо оставить на потом, резко воткнул нож в податливую металлическую крышку. Утопив сухарик в густом томатном маринаде, начал рисовать в голове план дальнейших действий.
Поселок вытянутым овалом раскинулся в равнине между двух больших сопок, на одной из которых, выбрав позицию наблюдателя, находился Максим. С десяток двухэтажных, сталинской постройки административных зданий формировали центр, от которого в обе стороны желтеющей полоской уходила грунтовая дорога, разделяя частный сектор, состоящий из убогих деревянных строений, на две части. Перпендикулярно дороге в стороны ребрами уходили переулки. Изредка тишину нарушало тявканье собак, потревоженных шагами редких прохожих, спешащих в столь ранний час по своим делам, да разливающееся по округе кукареканье петуха.
– Где же тебя искать тут, дружище? – вслух подумал Максим, скользя взглядом по затерянному в тайге поселению. Судя по адресу, Тимофей проживал в переулке «Тупиковом», а такое название можно было дать практически любой улице, так как они все упирались в глухую стену тайги, преимущественно из кедра и ёлки.
Выбрав остатки еды из консервной банки, Максим педантично засыпал её опавшей листвой, накинул рюкзак на плечи и аккуратно начал спускаться вниз, стараясь не ломать попадавшиеся по пути кустарники и молодые деревца.
Начиная с 60-х годов, основным промыслом поселка являлась добыча и переработка древесины, которая впоследствии отправлялась на нужды многочисленных строек страны. Для решения этих задач, был выстроен деревообрабатывающий комплекс, на котором и были задействованы практически все работоспособные жители поселка, получавшие за свой труд достойный заработок. Конечно, жизнь и работа в тайге была тяжелой, но оптимистично настроенным на строительство коммунизма все с лихвой компенсировала пропаганда социализма, ну и конечно вкладываемые государством огромные средства в качестве льгот и компенсаций.
На производстве было задействовано порядка двух тысяч человек, и еще столько же обеспечивали бесперебойную работу самого комбината, в качестве обслуживающего персонала. Лес пилили, свозили на склады, сортировали, грузили на платформы и по артериям железных дорог он благополучно и своевременно поставлялся в разные уголки нашей необъятной страны. Конечно, огромное внимание уделялось восполнению ресурса, целая бригада занималась посадкой, и контролем развития молодых саженцев на месте лесосек, где выпиливали лес. Поселок со временем вырос, отстроился, благо материала для строительства было более чем достаточно, люди приезжали, работали, и оставались жить, полюбив всем сердцем и душой, богатый ресурсами и природными богатствами край.
С началом перестройки предприятие было целенаправленно обанкрочено, а впоследствии выкуплено практически за бесценок вместе с техникой и оборудованием. Приватизированное предприятие переходило из рук в руки, меняя хозяев, по пути теряя ценное оборудование и специалистов, и в конце концов все же заработало, но не благо страны, а лишь решая финансовые потребности узкого круга лиц. Лес так же пилили, но отправляли уже в соседний Китай, а полученная прибыль за сбыт особо ценных пород древесины оседала в карманах дельцов, наделяя их уважением, огромными связями и возможностями.
Ревунов Глеб Антонович, 35 летний высокий брюнет с правильными чертами лица, еще не разменяв третий десяток узнал, что такое действительно достаток. Деньги он любил, и его любовь к ним росла пропорционально их количеству. Это была не просто любовь к деньгам, а скорее всего имела форму маниакального влечения. На одной из сделок с партнером по совместному бизнесу, не сумев прийти к обоюдному согласию по распределению средств, он просто взял со стола канцелярский нож для вскрытия конвертов, и по рукоятку загнал его в глазницу своему оппоненту. Поговаривали, что после этого он еще около получаса разговаривал с замершим от неожиданной смерти партнером, недоуменно смотрящим на него оставшимся глазом с расплывшимся зрачком. С тех пор за ним прочно закрепилась слава жестокого, коварного, хитрого, не умеющего искать компромисс человека. Если была проблема, то её нужно было устранять, и устранять лучше с тем от кого эта проблема исходила.
Этот молодой человек давно для себя решил, что жизнь дана конкретно ему, и все кто его окружал, лишь были нелепыми декорациями, которые за ненадобностью можно было просто спрятать за кулисы. Взяв под свое крыло, а вернее просто отобрав деревообрабатывающий комбинат, и навсегда спрятав в лесу несговорчивое руководство в полном составе, наладил жесткий контроль, и стал практически «папой» поселка. Деньги поступающие на счета руководителей всевозможных контролирующих и правоохранительных органов, дали ему практически полную власть. Он пинком открывал двери генералов различных ведомств и структур, мало того, те сами ехали к нему на поклон, получая необходимые суммы для решения насущных проблем.
Конечно, были и те кто хотел и откровенно желал его устранить, но Рева обладая каким то сверхчеловеческим чутьем, всегда оказывался впереди, и быстро решал проблему, которая только начинала зарождаться и принимать формы. В вопросы бизнеса, если на карту ставились огромные деньги, старался ни кого не посвящать, предпочитая решать их как говориться один на один, где практически всегда оставался в выигрыше.
Сегодня Глеб стоял на пороге сделки, которая должна была поменять всю его жизнь. Ради неё, он на кон готов был поставить многие судьбы, и даже свою жизнь. Вчерашним вечером он получил от курьера металлический ящик, о содержимом которого не знал, да и если честно его это не интересовало. Люди, вручившие ему сей таинственный контейнер, пояснили, что любая попытка вскрыть или повредить его, приведет к полному уничтожению содержимого. Понимая могущество людей, доверивших ему такую серьезную работу, он так же понимал, что от выполнения этой операции зависит его жизнь и вся дальнейшая судьба. А задача Ревунова состояла в нахождении способа отправки этого ящика через границу, и доставке его адресату в целости и сохранности.
Почти пять месяцев понадобилось Глебу Антоновичу чтобы выстроить схему отправки. Для решения этого щепетильного вопроса были задействованы большие средства и силы, подобраны люди, которые работая вслепую, должны были решить вопрос с отправкой.
Всю ночь пытаясь уснуть, Глеб строил грандиозные планы освоения возможностей, которые откроются перед ним уже через несколько дней. Понимая, что больше не получится уснуть, он резко встал с кровати, которая больше походила на палубу авианосца, накинул шёлковый халат, и взял приготовленную домработницей кружку с кофе. Подойдя к зеркалу улыбнулся своему отражению, и с удовольствием пригубил вкусно-пахнущий, бодрящий напиток. – Никто и ни что, не сможет мне помешать – говорил он здоровому, с мощным торсом, и отлично развитой мускулатурой красавцу, смотрящего ему прямо в глаза, из инкрустированного по периметру янтарём зеркала. Да и что могло спутать карты, когда такие огромные силы и чины включились в игру. В игре, где он был кукловодом, была продумана каждая мелочь, каждый небольшой нюанс, и еще раз улыбнувшись и подмигнув своему отражению, начал не спеша одевать идеально отглаженный, строгий, черный костюм.
Максим спустился вниз и уперся в деревянный, завалившийся забор какого-то предприятия. Прогнившие деревянные балки не выдержав веса лопнули, и повалились увлекая за собой килограммы колючей проволоки, закрепленной спиралью сверху. Видимо хозяина начинало беспокоить открывшее беспрепятственный вход на территорию обстоятельство, и он начал капитальный ремонт периметра, залив ленточный бетонный фундамент, устанавливая на место сгнивших досок, высокий добротный забор из металлического профиля. Но по какой-то причине строительство забора приостановили, предоставив Максиму возможность спокойно и беспрепятственно войти на заставленную пачками делового леса, да засыпанную остатками коры, территорию.
По углам промышленной зоны стояли вышки, две из которых завалились, продавив хлипкий забор, а другие две были заколочены наглухо листами пожелтевшей фанеры. Присев на корточки Макс впихнул под заваленный забор свой рюкзак, решив, что в образе туриста будет привлекать к себе излишний интерес, оставив лишь нож, который спрятал во внутренний карман пуховика.
Пройдя мимо корпуса из белого кирпича, и заглянув во внутрь, в кое как застекленные рамы окна, подметил для себя, что раньше здесь был цех с множеством станков. От станков остались лишь фундаменты, расположенные ровным рядом с двух сторон бывшего цеха. Услышав шум дизеля, скрытно выглянув из-за угла здания, увидел въезжающий через огромные металлические ворота, груженный бревнами новенький КАМАЗ, водитель которого посигналив кому то в будке КПП, проехал вглубь территории.
Увидев правее пролом в заборе, Максим согнувшись, стараясь не шуметь и прячась за развалинами бывшей котельной, гуськом подошел к забору, за которым находилась дорога. Выбравшись за территорию незамеченным, натянул на глаза шапку и засунув руки в карманы, пошёл по обочине осматривая пустую улицу со стоящими вдоль нее домами, ища табличку с названием улицы. Проходя мимо добротно выстроенного коттеджа, из-за каменного забора которого возвышалась стрела кранового манипулятора, прочитал на табличке закрепленной на воротах, что переулок носит название «Партизанский». Ища глазами прохожего, у которого можно будет поинтересоваться, как найти улицу Тимофея, Максим ускорил шаг и пошел в сторону виднеющегося впереди перекрестка.
Глеб Антонович завел двигатель своего черного, поджарого «Крузака» в 80 кузове. Наглухо затонированные окна машины, скрывали его от излишне любопытных, завистливых взглядов окружающих «холопов». Пренебрежительно взглянув на парня стоящего с открытым ртом, и любующегося на его сверкающего в утреннем солнце лакированными боками любимца, резко нажал на клаксон и увидев как тот испугавшись резкого сигнала чуть ли не свалился в кювет, заливисто рассмеялся, упиваясь превосходством над ними, простыми смертными.
По договоренности с заказчиком, контейнер нужно было транспортировать в обшитом свинцовыми пластинами ящике, дабы заглушить сигнал от маяка исходящего из нутра чемодана, и Глеб резко нажав на педаль, поглаживая чемоданчик, лежащий на пассажирском сидении, направил машину к складам, где у него находился офис. Въехав на территорию и убедившись, что вокруг нет ни души, остановился возле металлических, окрашенных зеленой краской гаражных ворот склада.
Максим вышел на перекресток дорог. – Так, это должно быть главная дорога, - подумал он, вспоминая желтую, прямую гравийку, разрезающую поселок на две части, которую он рассмотрел с сопки. Увидев вдалеке одинокого человека, тянущего алюминиевый бак на тележке, поспешил в его сторону, подумав, что тот подскажет где найти этот несчастный Тупиковый переулок.
Почти поравнявшись с пожилым человеком, одетым в рваную фуфайку, который как бурлак с трудом тянул за собой телегу по разбитой, ухабистой обочине, Макс замер словно пораженный ударом тока. С прилегающего к главной дороге переулка медленно выехала патрульная автомашина, с синей полоской по борту, и люстрой спецсигналов на крыше, и свернув на площадку в метрах пятидесяти где находились рядком коммерческие ларьки остановилась. Один сотрудник, скользнув взглядом по идущим в его направлении старику с тележкой и Максиму, направился в сторону ларька, а второй выйдя из машины и облокотившись на капот начал раскуривать сигарету. Времени для принятия решения не оставалось совсем, и Макс увидев распахнутые металлические ворота, вбежал на территорию.
Мельком увидев в стороне черный, тонированный джип, свернул направо, в сторону стоящих пачкой бетонных плит. Он молил бога, чтобы в машине никого не было, и скрылся в узком проходе, образованными пачками бетонных конструкций. Осмотревшись по сторонам, он вдруг понял, что попал в тупик, так как плиты лежащие одна на другой, переложенные доской, возвышались с обеих сторон метра на три, образовав глухой коридор. Бессильно опустившись на корточки и упершись спиной в глухую стену из плит закрывавший ему выход, он почувствовал себя мышью, за которой захлопнулась дверца мышеловки.
Страх практически парализовал его волю, пробежав волной нервной дрожи по всем частям его тела. Услышав шум подъехавшей к единственному выходу из западни машине, Максим только и успел подумать, - Бляя, вот я влип, - и прислушавшись к приближающимся в его сторону шагам замер, приготовившись к самому страшному.