Вызовы, с которыми нам приходится сталкиваться сегодня, требуют для решения применение радикальных мер. Старая ортодоксальность свободных рынков и невмешательства правительства больше не помогает. Как можно было заметить, сейчас на рынок идет на спад, западные экономики не могут врнуться к "обычному темпу" после пандемии.
(Подписывайтесь на телеграм канал Скальпель, здесь вы сможете найти больше интересного материала и разобраться в устройстве мира)
С смягчением ограничений касательно пандемии многие западные экономики восстанавливают свою деятельность, их правительства стоят перед выбором: продолжать ли решать проблемы, связанные с Covid19 или попытаться как можно скорее вернуться к «обычному бизнесу». Многие проблемы, усугубляемые пандемией, такие как стагнация заработной платы, нестандартная занятость и растущее неравенство, не ошибки в хорошо функционирующей системе, а являются неизбежным следствием нынешней организации западных экономик. Так что обычный подход просто так не сработает. Требуются гораздо более фундаментальные изменения.
Правительство США признает эту проблему. Экономические планы Джо Байдена - это радикальный отход от эпохи, которая простирается от Рейгана до Обамы, когда правительства стремились удерживать налоги и государственные расходы на низком уровне и уделяли основное внимание глобализированной торговле, образованию и обучению рабочей силы. В отличие от своих предшественников, Байден стремится к крупномасштабным государственным расходам и пользуется преимуществами сверхнизких процентных ставок для займов для инвестиций в инфраструктуру. Эти планы стимулирования нацелены на климатический кризис, одновременно создавая рабочие места и расширяя сферу здравоохранения, образования и ухода за детьми, в общем, «социальную инфраструктуру», которая имеет важное значение для экономики, но часто всеми игнорируется.
Байден также не боится пойти на более радикальные меры- повышение налоговых сборов. Он предложил значительное повышение корпоративного налога и максимальной ставки подоходного налога, а также почти удвоение налога на прирост капитала. На рынке труда его администрация стремится управлять тем, что министр финансов США Джанет Йеллен называет «экономикой высокого давления», где устойчивый спрос способствует росту заработной платы и улучшению условий труда. Также происходит некий контроль над большим бизнесом, вводится ряд мер по пресечению антиконкурентной практики со стороны монополистических корпораций.
Политика Байдена многих удивила, но она возникла не на пустом месте. Администрация использовала множество идей, возникших как ответ на экономический кризис последнего десятилетия. Глобальный крах 2008 года продемонстрировал, что новая форма капитализма, в которой доминируют финансы, стала крайне нестабильной. За этим последовали долгие годы жесткой экономии и медленного роста, стагнации заработной платы, снижения производительности и растущего неравенства. Между тем климатические и экологические нарушения грозят катастрофой даже для самых богатых экономических систем стран. Решая эти проблемы, все большее число экономистов открыто отвергают ортодоксию свободных рынков и невмешательства правительства, которые доминировали в западной экономической политике на протяжении последних 40 лет.
Некоторые из их идей возрождают экономику Джона Мейнарда Кейнса, который видел, что государственные расходы необходимы для стимулирования спроса на товары и услуги во время рецессии. Совсем недавно большинство экономистов признали, что в эпоху сверхнизких процентных ставок фискальная политика - расходы и налогообложение - должны играть важную роль в управлении экономикой. Многие также признают, что нет никаких абсолютных ограничений для государственного долга. Пока низкие процентные ставки сохраняют стоимость заимствования доступной и заемные средства используются для финансирования инвестиций (что увеличивает будущий национальный доход и, следовательно, приносит больше налогов), отношение долга к ВВП в конечном итоге будет падать. Напротив, попытки сократить долг с помощью политики жесткой экономии обречены на провал и могут нанести достаточный ущерб, как показало последнее десятилетие.
Экономическое мышление меняется в ответ на климатический и природный кризисы. Уже недостаточно использовать несколько рыночных экологических налогов и нормативов в отношении продукции. Чтобы достичь нулевых выбросов, вся экономика должна быть ориентирована на достижение этих целей. В то же время необходима активная промышленная стратегия для поддержки «зеленых» технологий и моделей потребления с программами создания рабочих мест для рабочих и сообществ, на которых отрицательно сказывается переход к «зеленым».
Новая экономика признает, что сокращение неравенства будет означать борьбу с «экономикой рантье», которая сконцентрировала владение активами в руках богатых. Это будет означать сокращение монополий и регулирование финансового сектора, чтобы сосредоточиться на долгосрочных инвестициях, а не на извлечении краткосрочного богатства. Богатство и земля должны облагаться более высокими налогами, в то время как использование государственных закупок для поддержки создания общественного благосостояния может гарантировать, что местные экономики сохранят свое богатство и рабочие места. Реформа социального обеспечения, такая как гарантированный минимальный доход, необходима, чтобы покончить с бедностью. Эти идеи объединяются в « новом зеленом курсе».
Прежде всего, многие начинают понимать, что экономическая политика обязана прекратить зацикливаться на росте, который не должен быть единственной целью в долгосрочной преспетиве. Появляются новые идеи для «постростовой» экономики, которые сосредоточены на экологической устойчивости, сокращении неравенства, улучшении индивидуального и социального благополучия и обеспечении большей устойчивости экономической системы к потрясениям, как ,например, сейчас происходит в Китае- политика "всеобщего процветания".
В предыдущие периоды экономического кризиса преобладали представления об организации и управлении , новые идеи были отвергнуты в пользу теорий. Великая депрессия 1930-х годов привела к кейнсианской революции и созданию государства всеобщего благосостояния с полной занятостью. Кризисы 1970-х привели к доктринам дерегулирования и приватизации Тэтчер и Рейгана. Еще слишком рано говорить о том, происходит ли сегодня такой сдвиг парадигмы. Если говорить о США, то Байден все еще должен получить одобрения экономических планов через Конгресс. В Великобритании основные партии все еще думают, как «отстроиться лучше».
И Борис Джонсон, и Кейр Стармер признали приоритетом борьбы с изменением климата и «выравнивания» неравенства. Но ни они, ни большинство комментаторов, похоже, не осознают, как экономика меняется в ответ на нынешние кризисы. Проблема состоит не в том, сколько будет стоить полис или как он будет оплачиваться. Существует множество новых идей, которые могут использоваться для решения серьезных проблем, с которыми сталкивается экономика. Как показывает опят, старая ортодоксальная система потерпела неудачу. Постпандемический мир создал новые вызовы, с которыми человечеству еще предстоит столкнуться.