Хочу погрузить вас в атмосферу настоящей деревни. Это мои самые ценные воспоминания, к которым я возвращаюсь с теплотой и любовью.
Трава. От темно-зеленой до салатовой. Она уже достает до щиколотки и слегка касается ног. Выходишь, открывая старую дверь, и чувствуешь как роса холодит кожу. Сверху, над травой, облака рваного тумана. На часах 5 утра, июль. Мне 6 лет.
Идя по старой раздолбанной дорожке в туалет, оглядываешься по сторонам. В голове свербит сильный страх змей или еще кого. Аккуратно прошариваешь тапочком впереди себя, чтобы возможные сороконожки разбежались. На небе ни облачка, день обещает быть светлым и жарким. За забором поля и пруд, покрытый молочным туманом. Вода в нем теплая, а на улице пока прохладно. Где-то начали кричать петухи.
Возвращаясь обратно, ложишься под тяжелое и еще теплое одеяло, которое пахнет чем-то старым и как будто немного сырым. Под головой такие же плотные подушки в старых наволочках и пружинистый матрас. Можно поспать еще, пока не позовут на завтрак.
Еда - это отельный вид ностальгии, которая окутывает меня с ног до головы, особенно сильно, потому что бабушки уже нет. Это с ней мы проводили все лето в деревне. На утро мы ели клубнику, землянику и малину с огорода вместе с молоком. Потом мог быть хлеб с маслом и чай. Иногда крестная привозила из Германии импортные хлопья - это такая редкость в то время, что ела я их только при сильном вдохновении. На обед суп из крапивы или щавеля, реже куриный. На ужин картошка со шкварками и жареные сосиски. Даже не знаю, из чего их тогда делали.
Молоко. Покупали у соседей прямо из под коровы или козы. Коровы - любовь детства, поэтому во взрослом возрасте я поехала на ферму, чтобы они меня облизали. Козы - страх, что сорвутся с хлипкого колышка и забодают. От них на 3 метра дальше. В трехлитровую банку набирали молоко коровы и отпивали сколько могли. Теплое, с живыми бактериями. Потом ставишь в железный холодильник-гроб "МИР", а на утро на поверхности образуется плотная масса сливок. Собрать их чайной ложкой и съесть - самое больше удовольствие.
В деревне нет магазина, только фермеры, у которых покупаешь молоко, яйца и кур, свой огород и автолавка 2 раза в неделю в определенное время, но она все время опаздывает или приезжает раньше, поэтому все собираются на полчаса раньше. Это очень старый ВАЗ, который привозил уже твердый хлеб, печенье, подсолнечное масло, муку и еще что-то необходимое. Хлеба на всех иногда не хватало. А из сладостей были только конфеты Коровка - сейчас таких нет, но тогда они казались лучшими на свете.
Днями мы гуляли на улице, крича друг другу за калиткой на пол деревни. Заходили к друг другу обедать. Макароны с тушенкой, картошку, супы. Особо без мяса. А потом чей-нибудь родитель надевал на нас железные бидоны и мы шли собирать крыжовник и смородину, съедая все, что влезет.
Обязательной программой у меня было чтение книг уже без картинок и таблица умножения. Я много рисовала, писала рассказы и пыталась постичь тайну Незнайки. Вечером бабушка мне уже не читала, я должна была сама. И только иногда можно было попросить ее рассказать что-то, чтоб заснуть.
В то время на участках ни у кого не было колодцев, он был общий на всю деревню. И вот ты и бабушка идете с ведрами, стоите в очереди, чтобы достать и донести воды. Ты знаешь всех, все знают тебя. Ведра на обратном пути немного расплескивают воду, железные ручки врезаются в руку. Вылившаяся вода проливается на песчаную дорогу и оставляет темную жижу. Ах, как интересно играть в этой жиже в дожди. Она текучая как жидкое тесто.
Когда тебе и твоим друзьям около 6 лет, вам почти ничего не страшно и все интересно. Ловить майских жуков в коробку из под спичек - они сбегают на утро. Обходить пиявок в пруду, бить камыши палкой, пытаться ухватить ящерицу за хвост, ловить головастиков в старую ванну и ждать, станут ли они лягушками или рыбками. Соревноваться, кто больше соберет кузнечиков в банку в траве, что выше головы. Выжидать андатру, сидя на иве над водой. И мое любимое - гладить лягушат.
Помимо этой прелести есть мерзкие колорадские жуки, которых надо было собирать. Бабушка давила слегка их между пальцами и кидала в воду в бутылке, привязанной к поясу. Я даже не подходила к ним. И самое жуткое зрелище - жирные белые медведки (личинки) под выкорчеванным пнем. Про сороконожек и комментировать не хочу.
Вечерами, когда холодно, мы топим печь. Ей уже больше ста лет. Самое главное - открыть заслонку когда топишь и закрыть поздно ночью, когда все прогорело. Дрова в подвале могут быть отсыревшими, иногда поджигать газету между ними сложно. Запах спичек наполняет комнату на несколько секунд и резко уходит. Запах, который ты не хочешь забывать. И если хочешь помыться, греешь большие кастрюли на печке и выливаешь воду в старое железное корыто перед ней. Еле влезаешь в него и пытаешься мыться хозяйственным мылом. Свет в комнате выключен, есть только ты, корыто, отблеск огня в печи и потрескивание дров. Где-то за печкой спит старая собака и сушатся вещи.
В подвал спускаться страшно. Там темно и есть возможность наткнуться на мертвых бабочек, а того и на крысу, которые так ни разу и не попались. В подвале есть тайный маленький лаз, который ведет в комнатку с низкими потолками (там можно ползать на четвереньках), наполненную песком. Вокруг паутина, в песке ковыряться не хочется - дом пережил войну. И вообще война оставила свой след - то и дело копая грядки находится какой-то старый шифер, осколки, обломки железа. Страшно представить как эта деревянная избушка пережила первую и вторую мировую. Да и революцию сверху.
На участке есть подвал под сараем. В полной темноте хранятся банки с огурцами и перцем. Нужно периодически приходить и смотреть, как бы ничего не взорвалось. Спускаться можно с керосиновой лампой. Запах керосина спутать с чем-то очень сложно, а потом им пахнут твои руки несколько дней. Как запах рыбы - очень сложно отмыть. Консистенция масляная.
В сарае разводили кроликов в железных клетках, за сараем - кур. Кроликов я есть так и не стала. Слишком приятные воспоминания о их милых мордах. Бабушка расплакалась и сказала, что мы больше никого разводить не будем. С тех пор не разводили и не покупали.
Сейчас это редкость, но раньше у нас был самовар. И именно в нем мы кипятили воду и пили потом чай с ложкой сахара. Электрический чайник и помыслить было нельзя. Еда грелась на старых чугунных сковородах, которые были покрыты корками, что невозможно оттереть.
Вечером обязательный труд - поливать вместе все грядки. В лейки вода набирается из старых ржавых бочек, куда стекает дождевая вода. Днем поливать нельзя - солнце спалит листы. После поливки все ноги грязные - в мокрой и холодной земле. Их отмывать в тазу с ледяной водой из под раковины - вот эти старые, когда толкаешь помпу наверх, и вода льется. Вафельное полотенце для протирания и быстро домой, отогревать ноги.
Ложась спать, включаешь старый телевизор с узорчатой салфеткой сверху и пытаешь посмотреть на ночь фильм. То же тяжелое одеяло, та же огромная подушка. И всегда ждешь завтрашний день, снова увидишь друзей, снова вкусная простая еда, старый велик и пруд с пиявками. На берегу почитаешь книгу или поиграешь в бадминтон. А после обеда пойдешь в овраг, открывать для себя новые необычные цветы и здороваться с ежиками. Но это завтра, сегодня спокойной ночи и пусть утром снова будят солнечные лучи, а не тучи с грозами.
Сейчас этого дома уже нет, нет сарая, нет живности. Но они остались в сердце. И когда я пишу это, я там, в старом деревянном доме, читаю книжку в ожидании супа из крапивы, которую бабушка собрала утром.
