Сколько себя помню, я всегда внимательно слушал старших. Особенно тогда, когда они рассказывали о происхождении предков моей семьи. Я всегда хотел знать всё. Абсолютно всё. Всё с самого начала истории. Кто кого родил. Кто кем был. Кто чем знаменит. Хотел знать имена и биографии всех предков по всем линиям родства. От начала начал. При этом мне было совершенно неважно, кем по происхождению (национальности) были мои предки. Но так я стал думать лишь со старших классов средней школы. До этого я думал иначе. Тогда я не представлял даже как жить, если вдруг выяснилось бы, что я, человек, являющийся абхазом в пятом поколении, носитель абхазской культуры и знаток единственно родного мне абхазского языка, оказался бы «не абхазом» по происхождению. Глупые, наивные мысли, не правда ли?
Повзрослев, я понял, что Бог создал меня, вменив мне миссию миротворчества по всей планете и особенно по Кавказу, которую почитаю не тяжкой своей обязанностью, а великой наградой. Не знаю, кто как, но я своим происхождением весьма доволен. Именно за такое происхождение я благодарю Бога ежедневно и ежечасно. Предположительно известно, что предки мои, выйдя из первобытнообщинного состояния, оказались в среде шумерского народа и жили на Ближнем Востоке. После исчезновения шумерской цивилизации носители моей ДНК-гаплогруппы и маркеров оказались среди арабов в Саудовской Аравии.
Около 570 года в Мекке в общности людей, близких мне по родству, в клане Бану Хашим племени курайшитов родился великий Пророк Мухаммед. Те, кто не верит этому, пусть ознакомятся с 37-ю маркерами моего ДНК-анализа. Они увидят то, что подмечено мною. Цифры моих маркеров удивительно схожи с цифрами маркеров ДНК-анализа потомков Пророка. Более того, я провёл мониторинг фотографий потомков Мухаммеда и обнаружил весьма интересные совпадения с лицами моих ближайших родственников.
Предположительно через несколько веков, для распространения ислама на Кавказе мои далёкие предки прибыли на Кавказ и, вероятнее всего, осели в Дагестане. Здесь они жили долго. Волею судьбы, они оказались в Иране, где дорвались до власти, стали шахами. Один из них, Фетх Али-шах, по данным русских военных и путешественников, содержал гарем численностью до тысячи женщин. Иранские шахи были околдованы красотой грузинок и мегрелок, и потому большинство в гареме составляли именно они. Женившись на одной из них, у шаха родился сын, который впоследствии вместе с матерью оказался в Грузии. Оттуда его потомки, как представители фамилии Дарсалиа, убив одного из грузинских (мегрельских) князей, ушли в Абхазию, в Самурзакан.
Здесь они поменяли своё фамильное имя на Дарсаниа и стали жить в селе Гал. Обзавелись хозяйством. Те братья, которые лично в убийстве не участвовали, оставили свою фамилию Дарсалиа без изменений. Позже они ушли в Абжуйскую Абхазию и осели в селе Арасадзыхь. А мои предки, в особенности дети человека, совершившего убийство, чувствовали поблизости с границами Грузии дискомфорт и потому вскоре удалились в Бзыпскую Абхазию, в село Звандрипш.
Для подтверждения указанных версий мне не хватает данных ДНК-анализа по различным патронимиям фамилий Дарсаниа, Дарсалиа и Дараселиа, а также по каджарской династии иранских шахов, по потомкам Пророка Мухаммеда. Эти данные на самом деле существуют, но они крайне недостаточны.
…Шёл 1989 год. Прошли в Абхазии июльские события, в результате которых между абхазами и грузинами пролилась первая кровь. Власти замяли конфликт. Народ успокоился. Примерно через три-четыре месяца после этих событий я вдруг решил, не мешкая и не теряя времени даром, заняться выяснением истории родства с братской фамилией Дарсалиа, о чём неоднократно говорили мне такие старейшины фамилии Дасаниа, как Сократ, Платон, Чанта и Джота. Безусловно, они упоминали, рассказывая эту историю, в первую очередь о фамилии Дарсаниа, но в то напряжённое время я и помыслить не мог о визите к представителям этой фамилии, так как знал, что все они являются мегрелами, а Дарсалиа частью абхазы, частью мегрелы. Решил начать с абхазов…
И в один прекрасный солнечный день я прибыл в г. Очамчиру и нашёл семью Беслана Дарсалиа, сына Валико Решовича из с. Арасадзыхь. Беслана дома не было. Меня радушно встретила его супруга Сусанна Догузиа. Род Догузиа, по моим данным, является абхазским, но адыгского происхождения. Сравните Догузиа с адыгской фамилией Тугуз, что в переводе с языка адыгов означает «волк».
Сусанна – одна из самых лучших невесток в фамилии Дарсалиа. Абхазы о такого рода людях говорят «уи лыхә ӷба иҭам» (уи лы́ху хба ита́м), что переводится так: «её цена не вмещается в корабле». Сусанна стремительно накрыла стол, пригласила человека старше меня по возрасту, Руслана Хаджимба, который в то время работал в органах МВД Абхазской АССР. Хороший был человек. Царство ему небесное! Как заправский тамада, он взял бразды правления прекрасным застольем в свои руки и стал вести стол.
Пили мы красное домашнее абхазское вино. О-о, я до сих пор помню аромат этого прекрасного напитка, от которого я вскоре захмелел. Мне было всего 21 год. Я не единожды просил Руслана завершить застолье, не пить больше вина, но он был неумолим.
Как-то, продолжая застолье, Руслан Хаджимба поинтересовался, почему же я занялся поиском истории именно фамилии Дарсалиа, а не Дарсаниа. Свой интерес он закрепил вполне понятным утверждением, что Дарсалиа и Дасаниа отличаются друг от друга двумя буквами, а Дарсаниа и Дасаниа – одной буквой. С этим невозможно было не согласиться. «Да, но, ‒ возразил я, ‒ Дарсалиа – абхазы, а Дарсаниа – мегрелы». «Как это мегрелы?» ‒ вдруг выпалил свой вопрос Руслан. «У меня есть близкий друг, коллега, мы вместе с ним работаем в милиции, ‒ сказал Руслан. ‒ Его зовут Омар Дарсаниа. Живёт он в селе Кочара, и он абхаз». «Как абхаз? ‒ спросил я. ‒ Не может быть, чтобы кто-то из Дарсаниа был абхазом. Он что, знает абхазский язык?». «Конечно, знает, ‒ сказал Руслан. ‒ Он великолепно говорит на абхазском языке».
Моему удивлению не было конца. Я решил дождаться Беслана, переговорить с ним, а затем поутру направиться в село Кочару, чтобы встретиться с Омаром Дарсаниа. Беслан пришёл поздно. На ночлег я остановился в семье Дарсалиа. Больше я, конечно же, не пил. Ночью мне стало дурно…
На следующее утро мы позавтракали с Бесланом, и я, поблагодарив за гостеприимство, отправился в Кочару. В маршрутке, где я сидел, все почему-то говорили по-мегрельски. «Неужели Руслан Хаджимба меня обманул?» ‒ думал я. Если обманул, зачем ему это? Но вдруг почти все те, кто говорил по-мегрельски, стали разговаривать на абхазском языке с явным акцентом.
«Вы – абхазки?» ‒ спросил я. «Да», ‒ ответили мне незнакомки. «Знаете ли вы Омара Дарсаниа?» ‒ спросил я их. «Нет, не знаем», ‒ сказали они. Немного погодя, красавица, сидевшая у окна, обратившись ко мне на русском языке, сказала, что она знает Омара, живёт рядом с ним и покажет, где он живёт. Я понял, что девушка, только что поговорившая со мной, была мегрелкой. Она настолько была красива и сладка в речах, что в моём сердце взыгралось ретивое чувство, и я почти по уши в неё влюбился.
Выйдя из маршрутки, мы направились с ней в дом Омара. Я хотел, чтоб дорога не кончалась, настолько девушка была мне по сердцу. Но пришлось с нею проститься. «Если что, ‒ думал я, ‒ через абхаза Омара Дарсаниа я узнаю поближе кто она и где живёт».
Подойдя к дому Омара, я заметил в меру грузного мужчину, который в полуголом виде ремонтировал какой-то грузовик или ЗИЛ. Я поприветствовал его на абхазском языке, а он ответил мне по-грузински. Все мои мысли попутались. «Где живёт Омар Дарсаниа?» ‒ спросил я мужчину лет 30-ти, а может быть и больше, который был без майки, и у которого брюки спали так, что была видна верхняя часть его ягодиц.
Я был крайне разочарован. Куда же я приехал? К кому? Ведь понятно было, что человек этот является каким-то родственником Омара Дарсаниа. Но мне было ясно, что человек этот представителем фамилии Дарсаниа не является. И на самом деле, он был зятем Дарсаниевцев. Зять позвал мать Омара. И ко мне вышли мать Омара ‒ Дали Маргиани, дети Омара ‒ Гия и Русудан, а также тогдашняя супруга Омара ‒ Майя.
Я понял, что Руслан Хаджимба меня обманул. Ругая его в душе, я, тем не менее, решил проявить такт и выказать абхазское достоинство. Сказ встретившим меня, что меня зовут Давид, что я являюсь носителем фамилии Дасаниа, и что я прибыл из села Лыхны.
«Что?» ‒ вдруг незлобно, но с удивлением выкрикнула Дали Маргиани. «Лыхны? ‒ переспросила она. ‒ Там, где грузин убивают?». «Нет, ‒ сказал я. ‒ Никто никого не убивает. Если вы о тех, кто в июле начал конфликт, то они сами виноваты и получили своё». Затем я быстро перевёл разговор на другую тему. Сообщил, что прибыл специально, чтобы установить истину: являемся мы братскими фамилиями или наши фамильные имена просто сошлись в своём звучании.
Тут я вошёл во двор. Дали обняла меня как самого близкого родственника. Майя подвела ко мне детей и сказала им, что я их дядя. Повинуясь церемониалу, но предполагая, что Дарсаниевцы, скорее всего, не являются нашими родственниками, я поцеловал в голову Гию и Русудан. Затем вошёл в дом. Узнал, что Омара нет дома. Решил его подождать. Минут через 15, не знаю, как это ей удалось, Майя накрыла стол и пригласила меня отобедать.
Говоря по правде, я реально проголодался. Мамалыга была на редкость вкусной. Фасоль ещё вкуснее, чем мамалыга. Мне подали прекрасный сыр, зелень, мясо… И я «тактично» набросился на еду. Но Гия и Русудан, открыв фотоальбом, стали знакомить нового «дядю» с фотографиями своих предков. Поскольку я был голоден, особенно после выпитого вчера вина, мне не хотелось, чтобы дети меня тревожили и мешали есть.
Так вскоре они показали свои фотографии, затем фотографии своих родителей, а потом очередь дошла до фотографии дедушки, отца Омара. До этого я всё время крутил голову то вправо, чтобы удовлетворить вниманием детей, то на еду… И вдруг я забыл обо всём: о еде, о вине, о чувстве голода…
«Откуда у вас появилась фотография моего деда?» ‒ спросил я с большим удивлением. «Какого деда? ‒ спросила Дали. ‒ Это отец Омара Гиви». «Как Гиви? Я что, своего деда не могу узнать?» ‒ не успокаивался я.
Затем, поняв, что это всё же не дед мой, а отец Омара, я выпалил: «Откуда вы родом? С какого села? Сколько вас, семей фамилии Дарсаниа?». Получив все ответы на мои вопросы, не дождавшись Омара, я выехал в село Охурей, навстречу к родным людям, с которыми мы разошлись более 150 лет назад.
Прибыв в село и выйдя с автобуса на улице Руставели, 22, я обратился к первому попавшемуся мне человеку. В автобусе мне рассказали о Зауре Дарсаниа. Люди, знавшие его, посоветовали обратиться именно к нему. Поэтому первый мой вопрос к встречному человеку был таков: «Знаете ли вы, где живёт Заур Дарсаниа?». «Вот здесь, ‒ сказал старик, ‒ вот его дом».
Я обрадовался, что мне не нужно далеко ходить. Темнело. Но света всё же было достаточно, чтобы разглядеть лицо моего случайного знакомого. Рассмотрев его лицо, я понял, что этот человек очень близок нам. У меня очень тонкое чутьё на генетическое родство. Моё шестое чувство никогда меня не обманывало и не подводило. «Вы Дарсаниа?», ‒ спросил я старика. «Нет», ‒ сказал он. Я не мог ошибиться! Как же так? Неужели моя интуиция впервые меня подвела? Нет, здесь что-то не так.
Тем временем, навстречу мне из дома вышел Заур Ладович Дарсаниа. Рассмотрев лицо Заура, я ещё более остро понял, что он моя кровинушка. Тут и думать нечего: мы происходим с ним из одного корня! Каждый сантиметр лица Заура был для меня родным. Но, если я не видел черты лица своих братьев из Звандрипша, например, в течение недели, месяца, а кого и года, то Зауровское лицо я видел в тот момент впервые. Думаю, что вы понимаете мою степень и причину моей радости. Это как на передаче «Жди меня».
Когда Заур подошёл ко мне, я развернулся и официальным тоном заявил, что являюсь представителем фамилии Дасаниа. Рассказал Зауру о том, что меня привело в Охурей, и о том, как я до этого места добирался. И как только я сказал, что приехал из села Лыхны, тут человек, которого я встретил перед домом Заура Дарсаниа вдруг на абхазском языке, но с сильнейшим акцентом выпалил: «О-о-о, апсуа, апсуа, апсуа! Сорок лет я не слышал абхазского языка! Скажи что-нибудь по-абхазски!». Я был ошарашен. Я спросил старика: «Ты абхаз?». Он сказал: «Да, я абхаз». Я спросил: «А как твоя фамилия?». Он ответил: «Гугусаниа, я Дарсаниевский племянник». И тут я понял, что моя интуиция вновь меня не подвела.
Боже мой, что тут начало происходить! Со словами «Чким джима» ныне покойный Заур, благородный Заур, Заур человечище, меня обнял по-братски и поцеловал руку. Он радовался, как никогда в мире. Заур приговаривал: «Сколько лет я с абхазами ел и пил, сколь раз резали козла, но почему я ни разу не слышал, что среди абхазов есть фамилия Дасаниа? Если бы я это узнал, я сам бы вас нашёл».
Дома были все: дедушка Лад Ростомович, его сын Заур Ладович, жена Заура Гули Джикия, сыновья Заура Гия, Зураб и Мераб. Не было только четвёртого сына, чемпиона Абхазии по вольной борьбе среди юношей, Руслана (Чунчи) Дарсаниа. Рядом с огромным домом Заура красовался дом его двоюродного брата Важи. Я помню его, ныне покойного человека, и его мать Марго, заслуженную учительницу Абхазской АССР. Какие люди! Какие лица! И как больно сознавать, что многих из них нет сегодня среди нас, в этом большом и жестоком мире.
Убили Гию в Росии, скоропостижно скончался Важа, не стало Марго, в период войны в Абхазии 15-летние абхазские мальчики-мародёры убили Лада, Заур, так и не дождавшись меня, умер в Грузии. Говорят, что он изо дня в день приговаривал: «Где мой чемо Дато?».
Никто из большой семьи братьев Дарсаниа из села Охурей не воевал против Абхазии и абхазского народа. Но боязнь за детей пересилила отсутствие вины и заставила живых покинуть родной дом и удалиться в начале в Западную Грузию, а затем в Тбилиси.
Гия, сын Омара, пошёл по стопам отца, стал полицейским. Он вырос, стал красивым парнем. Казалось бы, счастье так близко. Бог дал ему всё. Найди такую же девушку и женись. Создай семью. Обрадуй отца, сестру, родню. Но не тут-то было. Однажды он повесился. Повесился на мосту. Всё произошло так, что отец случайно подоспел к акту самоубийства сына. Он сделал всё, чтобы спасти своего мальчика. Но было поздно. Какое-то время сын жил, но скончался впоследствии от содеянного.
С тех пор жизнь Омара изменилась. Для него уже нет компаний и веселья. Нет кафе и ресторанов. Нет дней рождения и иных праздников. Он силится, чтобы выглядеть счастливым человеком, но у него это слабо получается. У Омара замечательная жена ‒ Мзия Кварацхелиа. У Омара и Мзии есть прекрасные внуки. Безусловно, внуки приносят огромную радость, но даже это не даёт возможности забыть о произошедшей трагедии.
Дорогой Омар! Я прошу тебя найти силы, чтобы полностью перевернуть страницу горя и перейти к странице счастья. Самоубийство ‒ это выбор. Выбор человека. Это не проклятие. Это не рок. Это то, что можно и нужно было избежать. Радуйся сегодняшнему дню. Радуйся своим прекрасным внукам. Жди ещё более распрекрасных правнуков. Проживи свой век спокойно и долго, без боли и потрясений. Я желаю тебе всего самого наилучшего. С днём рождения!