Возможно среди моих читателей будут люди, которые скажут: "Какой еще долгий мир? Все становится все хуже и хуже: пандемия, ядерная угроза, наступление на права человека по всему миру, возрождение национализма и популизма, чудовищные кадры из Афганистана..." Перечисленный список напоминает заголовки новостной ленты, не так ли? Так происходит потому, что хорошая новость - плохая новость. Так уж устроен наш мозг: мы обращаем больше внимания плохим событиям. Да и журналистов можно понять: не напишут же они статью о не упавшем самолете.
Неудивительно, что на вопрос: "Стал ли мир лучше или хуже?" лишь 6 % американцев отвечают положительно. И это не страновая особенность: среди самых больших оптимистов - жителей скандинавских стран - эта доля составляет 10 %. Вот еще несколько примеров того, что мы живем в мире пессимистов.
Если спросить людей: "Как вы думаете, за последние 20 лет доля людей, живущих в условиях крайней бедности выросла или снизилась?", то большинство (52%) ошибется, сказав, что крайняя нищета выросла. Лишь 12% россиян ответят вам правильно (20% в среднем по миру). Мы уже знаем, почему так происходит: журналисты вынуждены по большей части писать про плохое, а потребитель попадает в ловушку эвристики доступности, о которой я писал в прошлой статье. Если вкратце, чем быстрее и легче мы что-то вспоминаем, тем более вероятным это событие нам кажется.
Вот данные, как дела обстоят на самом деле:
Заметим, что в 1950 году 63% населения Земли жило в условиях крайней нищеты, тогда как на 2015 год эта доля составляет меньше 10%. В действительности, мы живем в настолько безопасное и сытное время, что голод убивает меньше людей, чем ожирение; а от случайности умирает больше, чем от насилия. На 2016 год в военных действиях погибло более 80.000 людей, тогда как закончило жизнь самоубийством почти 800.000. Суицид в десять раз более вероятное событие, чем смерть в вооруженном конфликте. Мне кажется, это безусловный прогресс.
Мы действительно живем в самое мирное время в истории человечества, которое, по меткому замечанию Д. Гэддвиса, называем эпохой Долгого мира ('The long peace'). Большую часть истории наши предки воспринимали войны, как нечто обыденное, а мирное время считалось передышкой перед очередной бойней. На графике ниже вы можете увидеть, что доля лет, когда Великие державы воевали друг с другом (а именно они воюют чаще и несут бóльшие потери) неуклонно снижается. При этом до середины XIX века они сражались постоянно. Не знаю как вас, но меня это всегда поражало: почему люди все-таки решили перековать мечи в орала? Почему многолетняя забава "а давайте побьем соседей" перестала быть актуальной?
Итак, мы поняли, что мир становится лучше, а насилие, в целом, снижается, хотя и не очень равномерно. Все-таки в абсолютных цифрах Первая и Вторая мировые войны были чудовищно губительны. Тем не менее, вот график связанного с государством насилия с 1946 по 2016. Снижение количества смертей налицо: так что же произошло с миром после Второй мировой войны? Можно ли выделить более четкие переменные, чем "развитые страны перестали воевать, потому что стали менее воинственными"?
Попробуем выделить причины данного феномена. Очевидно, что столь масштабные процессы не вызваны чем-то одним; мы имеем дело с комплексом причин, которые, соединяясь, усиливают друг друга.
Первое, что приходит в голову при виде предыдущего графика - мы живем в столь мирную эпоху из-за ядерного оружия: угроза гарантированного ответного удара не оставляет шанса великим державам начать войну. Но кажется, теория ядерного мира не очень хорошо объясняет нынешний мир. Подробнее в этой статье.
В эссе "К вечному миру" И. Кант в частности вывел несколько условий, при соблюдении которых может снизить вероятность войны, независимо от гуманности и интеллекта правителей. Удивительно, как текст написанный в конце 18 века, выглядит более актуальным, чем недавние бестселлеры.
Первое условие - демократия. Посмотрим на цифры. Как мы видели, военное насилие планомерно начало снижаться в 1946. Если мы придерживаемся теории демократического мира, логично будет предположить, что количество демократий за это время увеличилось. Если на начало периода мы имеем около 15 подобных политических режимов, то к 2018 г. их число почти достигает 100. Что же, цифры сходятся.
Демократии проявляют больше миролюбия, потому что они по определению более инклюзивные, то есть учитывают интересы бóльшего количества социальных групп. Подобной этикой они руководствуются и в международных отношениях. Более того, в демократическом режиме элиты формируются через институт выборов, что очевидным образом влияет на их подконтрольность общественному мнению, так что предположительно демократические лидеры должны быть менее воинственными. К тому же, каждая демократия понимает как работает другая, потому что все они построены на похожих институтах и на общем разумном основании (Теория социального контракта). Доверие, которое испытывают демократии друг другу, должно останавливать или, как минимум, затруднять раскручивания гоббсовского цикла насилия, когда страх превентивного удара со стороны противника вынуждает нанести превентивный удар. Безусловно, демократия - залог долгого мира.
Второе условие по Канту - торговля. Так называемая теория либерального мира (Nils Petter Gleditsch) гласит, что торговля помогает поддерживать мир, потому что она зачастую представляет собой игру с ненулевой суммой, где обе стороны выигрывают от транзакции, а значит одна сторона заинтересована в благополучии другой. Роберт Райт в книге "Не ноль" сформулировал это предельно точно: "Я считаю, что мы не должны бомбить японцев хотя бы потому, что они сделали мой минивэн".
В последние десятилетия международная торговля растет как на дрожжах: с конца 1980-х годов объем международной торговли по отношению к ВВП удвоился.
Новые технологии сделали торговлю дешевле и проще: реактивные самолеты и контейнеровозы, интернет и телефония, обмен валют и каналы международного финансирования - все это помогало наращивать обороты за счет межгосударственного движения денег, идеи и товаров.
Третье условие, выдвинутое Кантом, - международные организации. При этом немецкий философ писал больше о федерации свободных государств, чем о международном левиафане. Эта федерация должна была прежде всего опираться на мягкую силу, чем на монополию на легитимное насилие во всем мире.
Большинство подумают про ООН, которое как будто претендует на звание мирового правительства, но давайте искренне: организация и близко не подошло к этому статусу. Честно говоря, вряд ли когда-нибудь мы вообще увидим мировое правительство, ведь сегодняшние устойчивые правительства опираются на взаимное доверие, национальный миф и общие ценности, а добиться этого в масштабах целой планеты не представляется возможным. Вернемся к ООН: Совет Безопасности ООН по рукам и ногам связан правом вето стран-победительниц, а Генеральная Ассамблея больше походит на трибуну для демагогов, чем на мировой парламент.
Больше всего под описание Канта подходят международные межправительственные организации, призванные координировать политики государств в тех сферах, где они имеют общие интересы. В этом случае это скорее не ООН, а Европейское объединение угля и стали, например. Созданная как механизм подавления исторически обусловленного соперничества и амбиций, эта организация сыграло ключевую роль в интеграции западноевропейских стран. Можно с уверенностью сказать, что авторы этого проекта добились успеха: сегодня невозможно представить войну между Францией и Германией.
Таким образом, с уверенностью можно выделить как минимум три фактора, безусловно влияющих на поддержание долгого мира. Судя по всему, эти факторы отлично работают в команде: активно торгующие демократические страны-члены международных организаций c меньшей вероятностью начнут воевать. Пока мы торгуем, переходим к демократии и участвуем в международных организациях, есть робкая надежда на дальнейшую жизнь в мирное время.
Использованные ресурсы:
С. Пинкер Лучшее в нас: Почему насилия в мире стало меньше - М., 2021 — 952 с.
Юваль Ной Харрари: Sapiens. Краткая история человечества
Sukhayl Niyazov: Is “the Long Peace” Sustainable? - 06.10.2020
Dan Reiter: Is Democracy a Cause of Peace? - 25.01.2017
Большинство из нас ошибаются насчет глобальных изменений в мире - 'Most of us are wrong about how the world has change' by Max Roser; July 27, 2018
Доля людей, живующих в условиях крайней бедности - World population living in extreme poverty, World, 1820 to 2015
Смерти в вооруженных конфликтах - World conflict deaths (various sources), death rate (per 100,000), 1731 to 2015
Количество демократии в мире, 1900-2018 https://ourworldindata.org/democracy#number-of-democracies