Зачем нам сегодня грамотность, если Т9 исправит все ошибки, а сообщения в Телеграме и так порой пишут как попало&? Известный литературный критик и блогер Дзена Галина Юзефович. специально для нашего канала рассказала о том, что не так с разговорами о грамотности и почему сегодня мы видим гораздо больше ошибок в текстах, чем двадцать лет назад, но это абсолютно нормально.
Люди не стали писать хуже — они просто стали писать гораздо больше, чем раньше
Грамотность в публичном пространстве хоронят даже чаще, чем нравственность или культуру, — кажется, все оплакивают баснословные времена, когда знания о «жи-ши» и «ча-ща» вживляли детям прямо в роддоме, а про обособление деепричастных оборотов рассказывали в младшей группе детского сада. Сегодня же куда ни глянь — все путают «одеть» с «надеть», а о разнице между «не» и «ни» или «-тся» и «-ться» даже говорить не приходится.
Пожалуй, для этих жалоб есть некоторые формальные основания: сегодня мы действительно видим больше текстов с ошибками, чем когда-либо прежде.
Впрочем, удивиться этому трудно: 70, если не все 90 процентов нашего общения ушло в последние годы в текст. Никогда за всю свою историю человечество не производило такого количества букв за единицу времени, а это значит, что количество ошибок естественным образом возросло пропорционально количеству написанного и прочитанного.
Люди в среднем не стали писать хуже — они просто стали писать гораздо больше, причем даже те, кто раньше это занятие старательно избегал. Из практики элитарной, эксклюзивной письмо стало занятием обязательным и всеобщим — со всеми вытекающими последствиями.
И что же? Упало ли небо на землю? Перестали ли люди понимать друг друга? Случилось ли вообще хоть что-то ужасное?
С изрядным сожалением на все эти вопросы придется ответить отрицательно: нет, небо не упало, уровень взаимопонимания остался примерно прежним, никто не умер.
А это значит, что с трагической неизбежностью возникают два новых вопроса: так зачем же все-таки нам грамотность сегодня? Может быть, отменив или, во всяком случае, сильно смягчив правила орфографии и пунктуации, мы ничего не потеряем (кроме, разумеется, некоторого количества нервных клеток у закоренелых граммар-наци вроде автора этих строк)? И вообще, почему грамотность принято фетишизировать, приписывая ей какую-то особую, выходящую за рамки прагматики ценность?
На последний вопрос ответить сравнительно просто.
Грамотная чистая речь без выраженных жаргонизмов и регионализмов на протяжении долгого времени служила важным маркером. Человек, говорящий и пишущий без ошибок, с большей вероятностью мог оказаться представителем элиты — человеком образованным, начитанным и, вероятно, занимающим высокое положение в общественной иерархии. Как следствие, грамотность была важным фактором в движении вверх по социальной лестнице: хочешь быть элитой, говори и пиши как элита.
С изменением наших представлений о том, что такое, собственно, элита и кто к ней относится, в этом качестве грамотность перестала служить надежным ориентиром. Ожидать грамотности от звезд Инстаграма, крупных чиновников, успешных бизнесменов или тиктокеров с миллионными аудиториями приходится далеко не всегда — и это никак не влияет на их элитарный статус, нравится нам оно или нет. Хуже того, мы даже не всегда можем уверенно отличить ошибку от опечатки, возникающей из-за скорости и количества письма, или от проделок Т9.
Грамотность vs начитанность: память можно натренировать, даже если читать этикетки на макаронах
С начитанностью тоже не все так просто. Судя по всему, грамотность с начитанностью если и связаны, то не напрямую, а на уровне корреляции. Да, начитанные люди чаще пишут грамотно, но для того, чтобы писать грамотно, одной начитанности мало — нужна еще и хорошая зрительная память. И вот эту самую память можно, в принципе, натренировать, читая и перечитывая вовсе не Пушкина, Гоголя или Булгакова, а этикетки на макаронах или объявления в подъезде.
А раз так, повторюсь, то зачем нам тратить время и силы на те самые «жи», «ши», «-тся» и «-ться»?
В этом контексте вспоминается история, почерпнутая мной из мемуаров одной женщины, юность которой пришлась на 20-е годы прошлого века. Именно в это время в России произошла революция сродни той, которую мы переживаем сейчас: стремительно нараставшая бюрократизация привела к резкому увеличению количества письменного текста в повседневном обиходе. И подобно тому, как сегодня на наших глазах девальвируется грамотность, в молодой Советской России произошло быстрое обесценивание красивого почерка: людям внезапно стало практически все равно, насколько хорошо они пишут, — главное, чтоб можно было разобрать.
И в этих обстоятельствах упомянутая мной мемуаристка фиксирует собственное желание писать безупречно, тщательно следя за ровностью строк, за красотой и ясностью начертания каждой буквы. Ненужная с практической точки зрения каллиграфия становится для нее и ее подруг не столько формой протеста против снижения культурных норм, сколько способом самовыражения, составляющей персонального стиля.
Ничто не мешает нам применить подобный подход и к грамотности. Перестав, по сути дела, быть принудительной, она может восприниматься как результат осознанного выбора, в числе прочих факторов определяющего идентичность. Из жесткой и в силу этого скучной необходимости она способна трансформироваться в своеобразный шик, в роскошный аксессуар, доступный тем не менее каждому. И при всей кажущейся легкомысленности такого отношения именно этот тип грамотности — добровольный, игровой, с позволения сказать, «модный» — имеет куда лучшие шансы на выживание, чем занудная и утомительная грамотность «по умолчанию».
И, к слову сказать, именно этот тип грамотности продвигает и популяризирует Тотальный диктант.