Форель гуляла по бассейну, сторожил ее от хищения мальчишками Игнат Петрович, и рассказывал там мне то, многое, что я собирался написать.
Из рассказов моего прадедушки
(здесь также имеется в виду прадед моего деда, поскольку пока излагаются его мемуары)
Начал свои рассказы прадедушка с того времени, когда еще существовала Запорожская Сечь. Он помнил, еще будучи мальчиком, как старые казаки, гостившие у его деда и отца рассказывали друг другу о далеких временах, когда они жили в еще в Запорожской Сечи. По словам прадедушки еще и тогда была большая рознь среди людей по тому, чем они владели.
– Всегда, внучек, люди были разными, и дела их были разными, – говорил мне прадедушка. – Старые казаки очень часто вспоминали те тяжелые годы, когда людей простых могли и продать, и подарить, и насильно женить или выдать замуж. Помещики и дворяне были полными хозяевами над своими крепостными и делали в своих поместьях все, что хотели. От жестокого обращения с народом смелые и непокорные люди бежали из поместий и уходили, как можно дальше. Тогда такие места были на окраинах России, где царское правительство не держало регулярных войск постоянно, а направляло туда свои войска только по мере необходимости, когда враги России нападали на ее границы.
Первые удары всегда принимали на себя те смелые люди, которые уходили из коренной России. Называли они себя казаками, что значит в переводе на русский язык вольные люди. Никому они в своих местах на окраине не подчинялись, кроме своей выборной власти, атамана. Да и атаману подчинялись лишь до тех пор, пока он выполнял казачьи наказы, данные ему на Сходе. Так называли казаки свои общие собрания. В Новгороде это было Вече, на Украине была Рада, а у казаков все вершил Сход. На Сходе собирались все казаки и казачки, и все могли сказать то, что думают и то, что предлагают, но решать и принимать приговор, это значит постановление Схода, могли только старики и заслуженные, отличившиеся в сражениях казаки. Приговор был обязателен для всех, живущих в том поселении, станице или курене, где собирался Сход.
Но даже в этих условиях свободного волеизлияния верх очень часто брали богачи. Я слышал от старых запорожских казаков, что даже Запорожская Сечь за непокорность и неподчинение царской власти подвергались разорению и разгрому. При Петре Великом Запорожская Сечь была разгромлена царскими войсками за то, что оказала помощь изменнику России гетману Мазепе.
Но простые казаки запорожцы были обмануты Мазепой и поплатились за это очень сильно. Долго после этого Запорожская Сечь почти не существовала, и только через 25 лет снова была восстановлена… Но прожила она снова всего 40 лет, а потом, за то, что запорожцы принимали активное участие в восстаниях против царской власти в рядах гайдамаков, царица Екатерина II в 1775 году послала на Сечь войска и уничтожила Сечь. Много казаков было казнено, а многие разбежались на Дон и Волгу. Вот и в это время и наши предки бежали на Волгу.
А там в это время гулял Емельян Пугачев. Он принимал всех, кто преследовался царским правительством, и в его войсках наши предки были и на Урале, и в Казани, и по всей Волге. А потом, после разгрома Пугачевских войск царскими войсками, казаки разбежались, кто куда. Наши предки подались на самый край России, на самые опасные для жизни места, потому, что царское правительство не могло их там достать.
Решили бежать на Терек, к терским казакам, которые жили и постоянно бились с горцами Кавказа, ингушами, чеченцами, лезгинами, дагестанцами, кабардинцами, карачаевцами, черкесами, абазинцами и другими. Царское правительство даже помогало терцам оружием, порохом и строительным инструментом, так как терцы держали горцев в постоянном напряжении и всегда были помощниками царскому войску в покорении Кавказа.
А по дороге на Терек наши предки прибежали на степные просторы теперешнего Ставрополья. На реке, которую они называли Кума, им так понравилось, что они там и осели и образовали Ставропольское казачье Войско. Недолго пробыли мы ставропольскими казаками. Лет 40-45 жили без забот и знали только набеги горцев на нас, да ответные набеги на них.
В одном таком набеге наш дед привез себе с Кавказких гор жену, кажется, абазинку, да и стал жить и детей растить. Горянка была тоненькая, казалась такой хрупкой, что ее наш дед и пальцем не трогал. Однако детей она родила сильных и крепких, только в талии таких тонких, что воротником рубашки можно было эту талию охватить и на ней рубашку застегнуть. Вот почему мы все Казменки такие «беспузые». Видно, сильна кровь той нашей бабки, а твоей прапрабабки. Ее очень слабо помню. Знаю только, что она быстро выучилась говорить по-русски, очень любила своего похитителя и никогда не останавливала его, если он уходил или уезжал в набеги на горцев.
Недолго мы были ставропольскими казаками, но оправились в Ставрополье мы крепко. Завели и быков, и коней и баранов, и другой разной скотины. Много водили гусей и кур, и жили безбедно, как вдруг на нас свалилась милость царя Александра I, и переселили нас сюда к Кисловодску. Фаина Дмитриевна уже тебе рассказывала, как нас переселяли? Так вот это все так и было. Она уже почти невеста в то время была, а я уже не раз «выбегал» в горы с нашими казаками. Вот тут мы и «пробегали» тогда, не зная, что скоро придется переселяться. Я с того набега ничего не привез. Отбились от нас тогда карачаевцы, и вернулись мы ни с чем, потеряв двух казаков. Мог бы и я в горах тогда остаться навеки, если бы поймал карачаевскую пулю в лоб, и не было бы тогда и тебя, мой правнучек.
Да, милый правнучек, хоть и вольницей казачьей нас зовут, только не все тут правда. Когда переселились мы сюда и построили свою станицу Кисловодскую, так и совсем нас скрутили. Сход все еще вершил все станичные дела, но дела – то эти уж не сами мы себе задавали, а нам их подкидывали и только оставили нам право решать их, но обязательно в пользу царского правительства. Казаков в царское войско станица должна была иметь всегда наготове и в полном порядке. Гостей «курсовых», которые приезжали в Кисловодск, станица должна была охранять, кормить и поить. Хорошо, что еще платили за это, а то могли бы и заставить и все доставлять им бесплатно. За набеги горцев, если они сумели прорваться через кордон станиц в русские земли и грабить там скот, отвечала станица. На царскую армию станица должна была поставлять через Терское казачье Войско и коней, и соль, и мясо и картошку, и масло, и гречневую крупу и пшено, и кожи для седел и сапог, и многое другое. Правда, за все платили. Хоть и не всегда полную стоимость, но платили и никаких налогов не брали, кроме налога службой казаков.
Вокруг станицы были у нас секреты и пикеты. Пикеты устанавливались всегда на самых видных местах, с которых далеко вокруг можно было усмотреть движение подозрительных масс горцев или их скота. Горцы часто делали набеги, скрываясь за табунами коней или стадами скотины. С пикетов было это хорошо заметно, а пикетчикам казакам помогали казаки, выставленные в секреты. Секреты выставлялись в самых укромных и потайных местах около дорог, около удобных проездов по долинам, над самими долинами и даже около кошей горцев или вблизи их аулов.
Секретчики должны были первыми обнаружить начало набега, когда абреки и джигиты горцев собирались еще далеко от станицы, на своих землях. Всякое подозрительное скопление конных горцев секретчики должны были донести до пикетов. Ближайший пикет, получивший сведения от секретчиков, немедленно же посылал одного из пикетчиков в станицу, и там готовились к встрече.
У нас в станице было пять пикетов – на западе, на правом берегу Подкумка «Красный курган», а на левом берегу «Круглое»; в долине Аликоновки «Малый курган»; на юге «Кабан гора» и на востоке «Провал» у Орлинова гнезда. С севера станицы была неприступна – горы, как видишь, непроезжие.
В случае, если, сведения о набеге горцев нельзя было успеть донести вовремя, пикет поджигался и в станице знали, что горцы уже близко, на землях станицы. Тогда на колокольне били в набат тревогу, и все казаки садились на коней и выезжали к пикету, который горел. Одновременно скакали в крепость и просили солдат быть готовыми к бою. Набеги горцев через наши земли были не частыми, так как горцы боялись крепости и солдат, имевших пушки. К тому же карачаевцы и кабардинцы не были под началом мусульманских мюридов, таких как Шамиль и другие. Эти горцы задолго до покорения Кавказа в 1860 году стали на путь подчинения русскому царю, а до того старались наладить торговлю с русскими. Однако отдельные шайки горцев нападали на нашу станицу. Но всегда их отбивали, не подпустив к станице. Пикеты и секреты делали свое дело хорошо.
В 1877 году много наших казаков были в Турции и принимали участие во многих сражениях с турками и и курдами. Был и я там, и даже «Егория» заслужил и «кавалером» стал, а за это и в конвой одним из первых попал.
Повидал я, правнучек, в жизни многое и испытал тоже многое. Если бы было куда убежать, как убегали наши предки, я убежал бы сто раз. Да куда? Везде теперь края и околицы России уперлись в чужие населенные страны. А там тоже свои цари, султаны, дворяне и помещики, и живется там народу еще хуже, чем у нас в России.
Вот дали мне «Егория», а за что? За то, что я привел в полк семь турок, которых взял в плен. А как я их взял? Да они сами мне в руки дались и совсем не противились.
(продолжение следует)
