Одним из наиболее любимых детских литературных персонажей, безусловно, является знаменитый враль и сказочник барон Мюнхгаузен. Истории о его похождениях с детских лет знает каждый школьник. Не удивительно, что в России, как и во всем мире, существует немало памятников, посвященных этому литературному герою. Москва в данном списке не исключение. В 2004 году монумент, посвященный барону Иерониму фон Мюнхгаузену был установлен на улице Ярцевская около метро Молодежная. Легендарный барон запечатлен в камне в тот момент, когда он, по сюжету одного из произведений о его похождениях, вытаскивает себя из болота, дернув за косичку. При этом на постаменте памятника красуется цитата из популярного в нашей стране кинофильма «Тот самый Мюнхгаузен», гласящая: «Вы утверждаете, что человек сам может вытащить себя из болота? Обязательно! Более того, я уверен, что каждый человек время от времени должен делать это!»
Автором монумента является известный российский скульптор Андрей Юрьевич Орлов, чьими талантливыми руками создано немало памятников литературным героям на улицах Москвы.
Открытие памятника оказалось не только торжественным, но и невероятно увлекательным зрелищем. Гости праздника пришли в костюмах XVIII века, а официальное мероприятие плавно перетекло в веселый карнавал. В то же время необходимо отметить, что барон Мюнхгаузен не только существовал на самом деле, но и десять лет провел на военной службе в России. При этом он, действительно, участвовал в войне с турками на стороне Российской империи. Неизвестно, вытаскивал ли он при этом себя за волосы из болота на лошади. Скорее всего, это выдумка барона, но от этого реальная жизнь этого человека, не перестает быть настолько удивительной, что заслуживает отдельного рассказа.
В наши дни упоминание имени барона Карла Фридриха Иеронима фон Мюнхгаузена можно встретить среди архивных бумаг Москвы, Санкт-Петербурга, а также Риги. Самое удивительное, что в каждом из документов Мюнхгаузен выступает как серьезный, ответственный офицер и дворянин, посвятивший существенную часть своей жизни службе России. Хотя надо отдать должное тому непростому времени, в котором довелось жить барону. Может быть, поэтому его судьба действительно больше напоминает сюжет авантюрного романа, нежели военную карьеру немецкого дворянина.
Родился Мюнхгаузен в 1720 году в небольшом городке Боденвердере, живописно расположившемся на небольшом острове на реке Везер. Несмотря на то, что юный барон был пятым из восьми детей своего отца, он больше других гордился своим дворянским происхождением и даже выяснил историю своего рода. Оказалось, что основателем династии Мюнхгаузенов был некий рыцарь, участник крестовых походов по имени Хейно. Однако судьба распорядилась так, что все потомки доблестного рыцаря погибли на бранном поле. Разочаровавшись в мирской жизни, рыцарь решил посвятить себя служению богу и постригся в монахи. Но тут выяснилось, что продолжать его знатный род некому. Пришлось Хейно вернуться к мирской жизни и завести семью. Символично, что фамилия Мюнхгаузен переводится как «дом монаха», а на родовом гербе семьи изображен монах с посохом, из заплечного мешка которого выглядывает книга.
Рано лишившись отца, юный барон в пятнадцать лет по настоянию матери вынужден был стать пажом принца Брауншвейг-Вольфенбюттельского Фердинанда Альбрехта IIи переехать жить в замок Беверн. Спустя некоторое время обстоятельства сложились таким образом, что патрон Мюнхгаузена возглавил небольшое европейское государство, и перед юным бароном замаячила великолепная перспектива сделать карьеру военного.
Однако судьбе было суждено распорядиться иначе. В его жизнь вмешалась большая политика. В то время в далекой холодной России подходило к концу правление Анны Иоанновны. У императрицы не было детей, а оставлять трон потомкам Петра I и Екатерины она категорически не желала. Мечта бездетной правительницы заключалась в том, чтобы посадить на трон племянницу Анну Леопольдовну, но для этого ей был необходим жених из Европы. При этом желательно, чтобы муж Анны Леопольдовны был бы знатен, но беден и во всем подчинялся своей жене.
После изучения всех возможных претендентов выбор пал на герцога Брауншвейгского Антона Ульриха II, племянника Австрийской императрицы, на военный союз с которой у Анны Иоанновны также были большие планы. Российской императрице нужна была поддержка Австрии в борьбе с Крымскими татарами, не оставляющими в покое южные рубежи империи, подстрекаемыми правителями Османской империи. В то же время, в Польше необходимо было привести к власти Августа Саксонского, вопреки притязаниям на престол ставленника Англии – Станислава Лещинского.
Как это часто бывает при дворе, планы Анны Иоанновны не были секретом для окружающих, и английский посланник, во что бы то ни стало, вознамерился разрушить намечающийся брак. Английский посол сделал все, чтобы свадьба не состоялась. Понимая, что прямо повлиять на решение императрицы не получится, он пустил при дворе слух, будто бы Антон Ульрих физически крайне слабый мужчина, к тому же страдает эпилепсией и в мужья племяннице императрицы явно не годится. На это место, по его мнению, лучше было бы подобрать настоящего русского богатыря.
Ему поверили. Анне Иоанновне стали нашептывать, что ее выбор мужа для своей племянницы не слишком удачен. Однако приезд в Санкт-Петербург самого герцога в 1733 году мгновенно развеял клеветнические слухи, распространяемые английским посланником. Антон Ульрих оказался мужчиной в самом расцвете сил, он тут же записался в русскую армию. В это время, как нарочно, случилась очередная война с Турцией. На поле брани будущий муж Анны Леопольдовны показал себя настоящим героем. Особенно отличился принц во время взятия Очакова, в сражении под командованием маршала Миниха. Неожиданно атака русских войск захлебнулась, и Миних, чтобы показать солдатам личный пример, поднялся над окопами в полный рост и побежал на приступ крепости. Его примеру храбро последовало несколько офицеров, одним из которых оказался Антон Ульрих. Когда бой закончился, выяснилось, что под принцем убита лошадь, а кафтан прострелен в нескольких местах. Досталось и его пажам. Один не вернулся из боя, а второй должен был вот-вот умереть от ран.
Когда офицеры вернулись в Санкт-Петербург, Антон Ульрих тут же отправил письмо своему брату с просьбой прислать новых пажей. Этим письмом решилась судьба семнадцатилетнего Мюнхгаузена. Он стал одним из двух пажей, которых направили в Россию в услужение к Антону Ульриху.
Россия встретила их сильными морозами. Тем не менее, они с удивлением и нескрываемым восхищением рассматривали Санкт-Петербург с его бурной, не утихающей даже ночью, жизнью. Но даже жизнь большого города не шла ни в какое сравнение с грандиозными императорскими балами. На одном из них, как вспоминал впоследствии Мюнхгаузен, подали огромный паштет, из центра которого вышел придворный в ливрее и зачитал стихотворение, написанное во славу императрицы.
Как ни странно, но подобная жизнь сильно тяготила европейца Мюнхгаузена. Его тянуло на войну, снискать себе славу на поле брани. Мечта вскоре сбылась. Юного барона в 1738 году отправили на войну с турками, на которой ранее прославился его патрон.
Именно этот промежуток жизни барона в России описан в его знаменитых приключениях. Многое там вымышлено, но есть и достоверные моменты. К счастью для будущей истории, очередная военная компания оказалось провальной для России. Турки, применяя военную хитрость, постоянно уклонялись от генерального сражения, тянули время. Антон Ульрих вернулся в Санкт-Петербург вместе со своими пажами.
Вовремя. Наступал момент развязки долгой интриги. Анна Иоанновна была серьезно больна, и в стране решался вопрос о преемственности власти. Свадьба Антона Ульриха и Анны Леопольдовны состоялась в 1739 году, и через положенное природой время на свет появился очаровательный малыш с трагичной судьбой.
Казалось бы, оказавшись пажом мужа новой императрицы, Мюнхгаузен мог рассчитывать на золотые горы и получение любого звания. Но не таков был наш барон, привыкший всего добиваться лишь своими собственными силами. Его тяготила жизнь в столице, и он выпросил у своего патрона разрешение отправиться в войска. Антон Ульрих не возражал. Барон Мюнхгаузен получил должность корнета кирасирского Брауншвейгского полка. Этот поступок спас ему, если не жизнь, то свободу точно.
Едва барон уехал из столицы, как в Санкт-Петербурге началась череда дворцовых переворотов. Умерла Анна Иоанновна, а на трон взошел сын Анны Леопольдовны и Антона Ульриха. Правда, до его совершеннолетия править страной должен был фаворит почившей императрицы герцог Бирон, ненавидимый всей страной.
Не удивительно, что всего через два месяца произошел переворот, организованный Анной Леопольдовной. Бирон был низвергнут. Но прошел еще год, и в ходе очередного переворота страну возглавила дочь Петра I – Елизавета Петровна. В тот же день, Анна Леопольдовна, ее муж, назначенный женой генералиссимусом, их сын и сочувствующее окружение были посажены в тюрьму. К счастью для Мюнхгаузена, он остался в стороне от государственных переворотов. Удачно получив чин поручика, место, на которое претендовало 12 человек, он благополучно продолжил свою службу.
Следующие десять лет барон исправно нес все тяготы военной службы, о чем сохранилось множество служебных бумаг, подписанных лично Мюнхгаузеном. Ему довелось командовать ротой торжественного караула во время визита в Россию будущей императрицы Екатерины II со свитой. Мать Екатерины II была настолько очарована красавцем поручиком, что после ее визита к барону ему неожиданно присвоили звание ротмистра.
В том же 1744 году двадцатичетырехлетний барон женился на дочери своего друга Якобине фон Дунтен. До наших дней сохранилась кирха в Пернигеле, местечке под Ригой, где венчался настоящий барон Мюнхгаузен. Однако вскоре после получения чина ротмистра барон неожиданно испросил у руководства годовой отпуск и вместе с женой отбыл на родину в Боденвердер.
Начальство нехотя отпустило исполнительного офицера, надеясь на его скорое возвращение в строй. Напрасно. Судебные дела по разделу наследства затянулись. Барон дважды продлевал отпуск, а затем и вовсе написал прошение об отставке с присвоением ему чина подполковника. Руководство Военной коллегии согласилось, предложив лишь, как того требовали правила, для оформления бумаг явиться на службу лично. Но Мюнхгаузен из-за проблем с разделом имущества между ним и двумя братьями в Россию не поехал, хотя официальная отставка сулила ему приличную пенсию. Спустя два года, «потерявшегося» офицера отчислили из полка, как самовольно покинувшего службу. Впрочем, сам Мюнхгаузен, до последних дней своей жизни подписывая официальные бумаги, неизменно указывал: ротмистр русской армии в отставке.
Тем не менее, барон не прогадал. По брошенному между ним и его братьями жребию ему досталось одно из поместий отца в родном городе Боденвердере. В тридцать два года Мюнхгаузен превратился в классического помещика. Именно с этого момента и начинается появление на свет второго, литературного, барона Мюнхгаузена.
У барона, ставшего помещиком, было два пути в дальнейшей жизни: предаться пороку пьянства или страсти охотника. Мюнхгаузен выбрал сразу оба. Он выстроил у себя в поместье специальный грот, в котором под одну-другую бутылку вина вместе с приятелями предавался воспоминаниям о службе в далекой России и, конечно же, травил охотничьи байки. Порой свои охотничьи посиделки Мюнхгаузен устраивал в соседнем Геттингене в трактире гостиницы «Король Пруссии».
Надо сказать, что все до единого слушатели отмечали в бароне прекрасного рассказчика. С каждым разом послушать его «охотничьи анекдоты» собиралось все больше и больше народу. Дошло до того, что Мюнхгаузен фактически гастролировал по окрестным городам и весям со стандартным набором своих историй.
Особенно публике нравились рассказы о далекой и удивительной России, в которой никто из них никогда не был. Слушателей умиляли рассказы барона о том, как он, привязав лошадь к железному столбику, уснул в снегу, а проснулся на голой земле. В то время как его лошадь болталась на крыше колокольни, привязанная к кресту. По словам барона, за ночь церковь так занесло снегом, что он принял верхушку креста за столб для привязывания лошадей. Не меньший интерес вызывали истории про взбесившуюся шубу, полет на ядре или дерево, выросшее на голове оленя.
Было бы удивительно, если бы однажды одно из эмоциональных выступлений барона не было бы записано на бумагу. Автор первых записанных рассказов Мюнхгаузена не известен, тем не менее, первые три сюжета из его постоянного «репертуара» попали в книгу графа Рокса Фридриха Линара в 1761 году. Спустя двадцать лет в 1781 году они же фигурируют уже в берлинском альманахе «Путеводитель для веселых людей». В книге не указывается имя рассказчика, составитель лишь ссылается на то, что истории принадлежат известному своим остроумием г-ну М-г-з-ну, живущему в Г-ре.
Неизвестно, читал ли барон свои рассказы в печатном виде, известно лишь, что он был просто взбешен, когда в Англии появилась книга немецкого эмигранта Рудольфа Эриха Распе под названием «Рассказ барона Мюнхгаузена о его удивительных путешествиях и походах в России». При этом свою фамилию автор скромно утаил, а имя барона оказалось ославлено на всю Европу. Первая редакция рассказов вышла в 1785 году, и за следующие три года выдержала еще пять переизданий. Ее перевод на немецкий язык появился и в Геттингене, под дружный хохот друзей барона. Расстроенный до слез, искренне считавший себя правдивым человеком, Мюнхгаузен подал на автора немецкого перевода в суд. Но получил отказ на том основании, что текст рассказов – перевод с английского издания анонимного автора.
На следующий год в Германии появилась книга немецкого поэта Готфрида Августа Бюргера с длинным, но содержательным названием: «Удивительные путешествия на суше и на море, военные походы и веселые приключения барона фон Мюнхгаузена, о которых он обычно рассказывает за бутылкой в кругу своих друзей». В этом варианте похождений барона появились приключения Мюнхгаузена в Германии, отсутствовавшие в английском издании.
Третья книга, вышедшая при жизни барона, принадлежала перу Генриха Шнора и называлась «Дополнения к приключениям Мюнхгаузена». Довольно быстро слава барона-фантазера докатилась до России. В 1791 году, за пять лет до смерти барона, Н.П. Осипов издал вольный перевод предыдущих авторов книги под названием «Не любо – не слушай, а лгать не мешай».
Мюнхгаузен был в глубоком шоке от свалившейся на него славы. Он был вынужден даже нанять вооруженную охрану, которая оберегала пожилого барона от надоедливых зевак, желавших, во что бы то ни стало, своими глазами увидеть барона-лжеца. Его здоровье оказалось подорвано окончательно. Не сумев отстоять свое честное имя, барон погрузился в глубокую депрессию и пьянство.
В 1790 году умерла его любимая жена. Четыре года барон пребывал в глубоком трауре, а потом в 75-летнем возрасте Мюнхгаузен вдруг … женился на семнадцатилетней бедной девушке из соседнего городка - Бернардине фон Брун. Сколько друзья и родственники не отговаривали барона от столь легкомысленного поступка, он оставался непреклонен. Хотя молодая жена показала свой подлый характер уже на свадьбе. Вопреки желанию престарелого мужа, девушка созвала множество гостей, музыкантов и артистов, развлекаясь с ними до рассвета. В то время как новобрачный отправился спать в одиночестве в десять часов вечера. Спустя некоторое время девушка оказалась беременной, но не от барона, а своего старого приятеля писаря Хюдена. На просьбу пожилого мужа не позорить его седых волос и оставить связь с писарем Мюнхгаузен получил решительный отказ.
Взбешенный барон подал на развод, составив бракоразводное заявление на 86 страницах текста. Но, не получил его! Несмотря на то, что многочисленные свидетели выступили на стороне Мюнхгаузена, доказывая алчные планы и неверность молодой супруги, прямых улик измены не оказалось, и суд постановил признать родившуюся девочку дочерью Мюнхгаузена. Барон потратил все свое состояние на адвокатов, судебные издержки, оплату родов и крупные алименты своей непризнанной им дочери. Девочка прожила всего год и умерла. Бернардина бежала за границу, а еще через год в 1796 году от апоплексического удара в одиночестве умер и сам барон.
Единственным человеком, кто в последний год жизни навещал немощного барона, была жена его преданного егеря. После смерти Мюнхгаузена она вспоминала, как на вопрос о причине отсутствия двух пальцев на его ноге старик грустно улыбнулся и произнес: «Их отгрыз на охоте белый медведь». Возможно, это была последняя шутка веселого барона. Похоронили Мюнхгаузена в семейном склепе неподалеку от Боденвердера.