ШОСТАКОВИЧ КРУПНЫМ ПЛАНОМ

Фоторепортаж после музыкального рандеву, посвященного 115-летию со дня рождения великого советского композитора (25.09.1906-9.08.1975)

Дмитрий Шостакович (25.09.1906-9.08.1975) - один из крупнейших композиторов XX века, русский пианист, педагог, общественный деятель, профессор, доктор искусствоведения. Он - автор 15 симфоний, в том числе легендарной 7-й («Ленинградской»), а также 6 концертов, 3 опер, 3 балетов, многочисленных произведений камерной музыки, музыки для кинофильмов и театральных постановок.

«Мягкий, уступчивый, нерешительный подчас в бытовых делах - этот человек в главном своем, в сокровенной сущности своей был тверд как кремень. Его целеустремленность была ни с чем несравнима. Этот человек знал, что он делал, и понимал, кто он такой», - так отзывался о Шостаковиче другой композитор - Георгий Свиридов.

12 сентября 2021 года, в преддверии 115-летия со дня рождения Дмитрия Шостаковича, в литературном клубе «Прикосновение» библиотеки «Фолиант» прошло небольшое музыкальное рандеву «Шостакович крупным планом».

Читатели чуть ближе прикоснулись к биографии композитора, вместе послушали отрывок из его знаменитой Ленинградской симфонии, посмотрели документальный фильм о нем из цикла «Избранники 20 века». И, возможно, впервые задумались о том, кем был этот человек - для своих современников и для нас - людей, живущих в 21 веке.

…Известно, что до 9 лет при абсолютном слухе и прекрасной музыкальной памяти Дмитрий во­обще не подходил к роялю. Да изаключение знаменитого педа­гога Александра Зилоти, к которому мать отвела сына на прослушивание, оказалось категоричным: «Карьеры себе мальчик не сделает. Музы­кальных способностей нет».

Кто же убедил родителей Дмитрия учить мальчика помимо игры на рояле еще и композиции?

…Первой любовью Дмитрия была дочка ученого Татьяна Гливенко. Почему она не нравилась ни его старшей сестре, ни его матери? И чем закончился роман?

Почему, работая аккомпаниатором в кинотеатре, Шостакович думал, что кинематограф губит в нем талант сочинительства? И какую роль в этот период его жизни сыграл его друг и известный полководец маршал Михаил Ту­хачевский?

Работая в Москве, Шостакович ходил в консерваторию не как на работу, а как на праздник, повторявший­ся каждый день. Конкурс пианистов, состоявшийся в 1927 году в Польше, принес ему международное признание и неплохие гоно­рары. Все складывалось отлично, но Дмитрий ос­тавался все тем же мрачным меланхоликом. Почему музыкант не чувствовал себя счастливым?

Почему он, пытаясь избавиться от одиночества и сделав предложение Нине Варзар, студентке физи­ко-математического факультета ЛГУ, дочери известного астронома, тем не менее, в назначенный день не явился на собственную свадьбу? Почему впоследствии они развелись, а потом поженились вновь?

Что явилось причиной разгром­ной статьи в газете «Правда» и ожесто­ченной травли Шостаковича, последовавшей за ней? Почему те же самые критики, которые прежде превозносили ком­позитора, теперь принялись его клеймить, а коллеги его музыку стали называть чуждой, сумбурной и оторванной от народа?

Легендарная 7-я симфония Шостаковича, написанная в блокадном Ленинграде, прозвучала именно в тот день, когда Гитлер планировал захватить город. Это были 80 минут абсолютно­го торжества духовности над варварством и насилием. И это был триумф, повторенный потом в Америке и Англии. Почему же Сталин считал Шостаковича «несерьезным человеком» и не доверил ему написание музыки к государственному гимну?

Почему в 1948 году на композитора начались очеред­ные гонения?

После смерти первой жены, Шостакович женился еще дважды. Второй его брак поверг в недоумение всех окружающих, потому что его избранница - Маргарита Кайонова - казалась со­вершенно неподходящей спутницей для компо­зитора: работник ЦК ВЛКСМ, человек, далекий от музыки. Что увидел в ней композитор? И почему потом союз распался?

Третья жена Шостаковича - Ирина Супинская - была моложе его на 29 лет, о неравном браке судачило все окружение... Был ли Дмитрий Шостакович с ней счастлив?

Итак…

«У меня не было того, что было у других композиторов»

Дмитрий Шостакович родился 25 сентября 1906 года в Петербурге. Его отец, Дмитрий Болеславович, поляк по происхождению, предки которого участвовали в Польском восстании и отбывали наказание на ка­торге, работал поверителем Главной палаты мер и весов.

Мать, Софья Васильевна Кокоулина, - дочь начальника золотых приисков, получила прекрасное образование: сначала в Иркутске, потом в Петербургской консерватории. Родите­ли Дмитрия Дмитриевича не были профессио­нальными музыкантами, но были людьми, одаренными и увлеченными музыкой.

Друзья Шостаковичей называли их семью счастливой. Софья Васи­льевна отличалась нервозностью и бескомпромиссным отношением к людям, у нее был сложный характер. Но Дмитрий Болеславович с женой отлично ладил.

Софья Васильевна учила детей музы­ке по собственной методике. Суть ее заключалась в том, чтобы дети сами проявили интерес к занятиям, захотели сесть за пианино. Стар­шая сестра Дмитрия, Мария, музыкой увлеклась рано, младшая, Зоя, быстро к занятиям охладела. Маленький же Митя вообще любви к музыке не обнаруживал.

- У меня не было того, что было у других композиторов, - вспоминал он. - Я не подкрадывался в трехлетнем возрас­те к дверям, чтобы послушать музыку, а если и слушал ее, то после этого спал так же безмя­тежно, как и предыдущую ночь... Когда испол­нилось 9 лет, по настоянию матери начал учить­ся игре на фортепиано: до этого возраста во­обще не подходил к роялю.

Дело пошло очень быстро. У Дмитрия оказался абсолютный слух и прекрасная музыкальная память.

- Пытаться сочинять я начал тогда же, как на­чал учиться игре на рояле... Я сочинял, полу­чая толчки к творчеству исключительно от вне­шних событий и явлений, как-то: война, мар­ширующие солдаты, шум улицы, лес, вода, огонь. Будучи совсем маленьким, видел, как го­рел лес. Это послужило толчком к сочинению

какой-то «огненной сонаты» для рояля. Назва­ния тогдашних сочинений были: «В лесу», «Шум поезда», «Буря», «Гроза» и тому подобное.

Вердикт эксперта: «Музы­кальных способностей нет!»

Осенью 1915 года мальчика отдали учиться в музыкальную школу выдающегося пианис­та Игнатия Гляссера. Все отмечали уникаль­ный талант ребенка, но к попыткам сочини­тельства юного Шостаковича Гляссер относил­ся скептически. Однако Митя все равно сочи­нял. Софья Васильевна, видя, как упорно Митя сочиняет «свое» и насколько это «свое» он пред­почитает даже самому велико­му чужому, повела его на кон­сультацию к знаменитому педа­гогу Александру Зилоти.

- Вывод Зилоти был категоричен, - вспо­минал Шостакович. - «Карьеры себе мальчик не сделает. Музы­кальных способностей нет». Пла­кал я тогда всю ночь. Очень обид­но было.

Видя горе сына, мать повела Дмитрия к А.К. Глазунову, рек­тору Петроградской консервато­рии. Мальчик поиграл свои сочинения, и Глазунов сказал, что ком­позицией ему заниматься необхо­димо. Авторитетное мнение Александра Константиновича убедило родителей Дмитрия учить его помимо игры на рояле еще и композиции. И осенью 1919 года Дмитрий Шостакович поступил в консерваторию...

Годы, проведенные в учении, Шоста­кович называл счастливейшими в жизни. Соученики уважали серьезного мальчика, учите­ля были благосклонны к чудо-ребенку, много­численные друзья родителей не жалели апло­дисментов для юного композитора.

Писатель Константин Федин, побывавший в гостях у большого друга семьи Шостаковичей худож­ника Бориса Кустодиева, вспоминал:

- Чудесно было находиться среди гостей, когда худень­кий мальчик... абсолютно бессловесным, злым букой переходил большую комнату и, припод­нявшись на цыпочки, садился за огромный рояль. Чудесно - ибо по какому-то непонятно­му закону противоречия худенький мальчик за роялем перерождался в очень дерзкого му­зыканта...

Он играл свои сочинения, перепол­ненные влияниями новой музыки, неожидан­ные, заставлявшие переживать звук так, как будто это был театр, где все очевидно до сме­ха или до слез. И мальчик вставал из-за рояля и тихонько, застенчиво отходил к своей маме, которая румянилась, улыбалась, как будто ап­лодисменты относились к ней, а не к ее бессловесному сыну.

В 1922 году «счастливейшая» по­лоса в жизни Дмитрия прерва­лась. Скоропостижно скончался отец, Дмитрий Болеславович, а по­том заболел Митя - на шее у него образовалась опухоль. Ее удали­ли, а измученного послеопераци­онным лечением пациента отпра­вили летом 1923 года отдыхать в Крым, в Гаспру, для чего при­шлось продать рояль. Материаль­ное положение семьи уже тогда было тяжелым.

Первая любовь - Татьяна Гливенко

Сопровождала Дмитрия старшая сестра Мария. Она первая и заметила, что ее брат не на шутку влюбился. Впервые в жизни.

Дмитрий Шостакович и Татьяна Гливенко были ровесниками, обоим еще не исполнилось семнадцати. Отец Тани, ученый, отправил доч­ку отдохнуть в Крым после окончания семилет­ки. Шостаковичи снимали комнату в деревне, но обедать приходили в столовую Дома отдыха ученых.

Тоненькая темноволосая Таня в платье с белым воротничком и с большим бантом си­дела за столом напротив Дмитрия - исхудалого, бледного, в толстых очках, мучительно застен­чивого... Впрочем, влюбленность придала ему смелости и, по воспоминаниям сестры, во вре­мя обедов Дмитрий Шостакович блистал остро­умием и эрудицией.

Сестра писала матери, что их Митенька «... вырос, загорел, весел и влюблен... Девица странная, кокетка, мне не нравится, но ведь на сестер так трудно угодить». Софья Васильев­на запаниковала: почему-то она очень боялась, что сын рано женится и забросит творчество.

Он не женился на Татьяне, хотя отноше­ния их продлились много лет и стали источником терзаний для обоих.

«Кинематограф меня губит, это факт!»

А вот творчество он чуть не бросил, но не из-за любви, а из-за угрозы нищеты. Семья бедствовала, и, чтобы заработать хоть что-то, ему пришлось забыть о сочинительстве и пойти аккомпаниатором в кинотеатр.

Дмитрий писал не раз помогавшему ему му­зыковеду Болеславу Яворскому:

- Я чувствую, что кинематограф и ежедневная там «импро­визация» губит меня. Какой ужас! Я уверен, что многие мои музыкальные друзья отвернут­ся от меня, узнав, что я перестал быть сочини­телем или, если не перестал, то стал из рук вон плохим. А кинематограф меня губит, это факт... Я стану музыкальной машиной, умеющей изображать в любую минуту «радость свиданья двух любящих сердец», горе потери любимого чело­века и прочую гадость...

Дмитрия Шостаковича спас - в букваль­ном смысле - маршал Михаил Николаевич Ту­хачевский:

- Он был специалистом в ужасной профессии. Его профессия заключалась в том, чтобы шагать через трупы, и как можно ус­пешнее. Мы познакомились в 1925 году. Я был начинающим музыкантом, он - известным полководцем. Но ни это, ни разница в воз­расте не помешали нашей дружбе, которая продолжа­лась более десяти лет и обор­валась с трагической гибелью Тухачевского.

Тухачевский, бывший тон­ким ценителем музыки, быстро разглядел в Шостако­виче незаурядный композиторский талант. Он добился, чтобы Дмитрию помогли материально, а затем способствовал его переезду в Москву.

Шостакович очень хотел перебраться в столи­цу - там возник кружок молодых композиторов, сочинявших «новую музыку», там жила Татья­на Гливенко... И к тому же переезд означал ос­вобождение от назойливой материнской опеки, начавшей Дмитрия тяготить.

«Вы любите пожарные оркестры?»

В Москве Шостакович наконец-то обрел по­кой. Его окружали понимающие и симпатизи­рующие ему люди. Он шел в консерваторию не как на работу, а как на праздник, повторявший­ся каждый день. К нему вернулась способность сочинять музыку.

Дмитрий писал музыку быст­ро. Он рассказывал, что иногда слышал все произведение во сне, и утром его оставалось только записать

12 мая 1926 года в зале филармонии была исполнена его 1-я симфония, имевшая огром­ный успех. Критики соревновались в восхва­лении нового молодого да­рования. И дальше все его произведения принимались с восторгом: симфония «Ок­тябрю», песни к кинофиль­мам, музыка к пьесе Влади­мира Маяковского «Клоп», причем сам поэт пожелал встретиться с молодым композитором и выразил ему свое восхищение.

На Шостаковича первая бе­седа с Маяковским по поводу музыки к его комедии произве­ла несколько странное впечатление. Маяковским спросил композитора: «Вы любите пожарные оркестры?» - и посоветовал написать к «Клопу» такую музыку, которую играл бы оркестр пожарных.

«Каждый молодой человек твоих лет бывает жизнерадостным»

В начале 1927 года Шостакович участвовал в конкурсе пианистов в Польше. Конкурс принес ему международное признание и неплохие гоно­рары. Все складывалось чудесно. Но Дмитрий ос­тавался все тем же мрачным меланхоликом. Ка­залось, он не умел чувствовать себя счастливым.

Дмитрий вернулся в Ленинград и вновь поселился у мамы. Во время всех своих турне непрерыв­но переписывался с ней и по-детски болезненно реагировал на все ее замечания:

- Сегодня мама меня упрекала в хамстве и нежизнерадостнос­ти. «Каждый молодой человек твоих лет бывает жизнерадостным». Меня и самого это смущает. Несмотря на то, что трагизм вызывает во мне хохот, я написал 4 пьесы, которые отнюдь не­льзя назвать веселыми. Сны вижу большей час­тью меланхоличные. Но в конце концов это совсем не так важно по сравненью с вечностью. Но скверно то, что я очень одинок...

Татьяна Гливенко не смогла спасти Дмитрия Шостаковича от одиночества. Она признава­лась, что хотела стать его женой, но он никак не мог решиться изменить свою жизнь. Да и Со­фья Васильевна по-прежнему считала, что се­мья и быт погубят талант сына, лишат его бу­дущего, которое сейчас начало открываться во всем блеске.

Лишь после того, как в 1929 году Татья­на сообщила Дмитрию, что выходит замуж, Шостакович понял, как важны были для него их отношения. Он засыпал Татьяну отчаянными письмами, проклиная свою нереши­тельность, настаивал на ее разводе. Так про­должалось вплоть до 1932 года, когда Татья­на родила сына, а вскоре после этого женился и Шостакович.

Скромное счастье

С женщиной, которая стала его женой и ма­терью его детей, он впервые познакомился в Пушкине: Шостакович работал там над опе­рой «Нос» по мотивам повести Гоголя, а восем­надцатилетняя Нина Варзар, студентка физи­ко-математического факультета ЛГУ, приез­жала туда играть в теннис. Стройная, гибкая, в белом платье. Нина великолепно играла и за­разительно смеялась. Не влюбиться в нее было просто невозможно...

Матери Нины, известному астроному, Шостакович не понравился: она сочла, что в житейском смысле Дмитрий несостояте­лен, а значит, хорошего мужа из него не получится. Однако годы шли, дружба между Ниной и Дмитрием становилась все теснее, а успехи Шостаковича все заметнее. Дмитрий предло­жил Нине руку и сердце, получил ее согласие и одобрение будущей тещи. Правда, свадь­ба все время откладывалась.

Оксана Дворниченко в книге «Дмитрий Шостакович. Путешествие» писала:

«Однажды в на­значенный день Шостакович не явился на собственную свадьбу: сказались его нервозность, пере­мены настроения».

И все же 28 апреля 1932 года Дмитрий Шостакович наконец женился на Нине Варзар. Втай­не от своей матери, боясь пре­пятствий с ее стороны. Распи­сались они в Пушкине. Софью Васильевну поставили перед свершившимся фактом.

Месяц спустя Дмитрий писал мате­ри: «В общем, жизнь прекрас­на! Новостей у меня никаких. Занимаюсь тем, что и душой и телом ощущаю свое скромное счастье...»

Нина Васильевна Варзар оказалась идеаль­ной супругой для гения. Она взяла на себя аб­солютно все житейские проблемы, к которым композитор был либо равно­душен, либо неприспособлен. После окончания универси­тета Нина Васильевна рабо­тала в физической лаборато­рии. Подруге она рассказыва­ла:

- Едва я приходила на ра­боту и начинала эксперимент, как Митя звонил и спрашивал, когда я вернусь.

И грянул гром…

Дмитрию Шостаковичу было 22 года, когда состоялась премьера его первой оперы - «Нос». И 26 лет, когда была пос­тавлена «Леди Макбет Мценского уезда», опера по мотивам повести Лескова, задуманная Шостаковичем еще в детстве под влиянием иллюстраций Бориса Кустодиева. Она с успехом шла на сцене полтора года, а потом грянул гром - разгром­ная статья «Сумбур вместо му­зыки» в газете «Правда» и последовавшая за ней ожесто­ченная травля Шостаковича.

Даже в провинциальных газетах печатались обращения «простых рабочих» и «простых крестья­нок», которые высказывали свое возмущение чуждой им музыкой. Его принялись клеймить критики, прежде превозносившие ком­позитора, и коллеги, правда, не­которые лишь по-отечески жури­ли «заблудшего юношу», чрезмер­но «оторвавшегося от народа».

Вступился за Шостаковича Ту­хачевский, которого вскоре арестовали. Чудом избежал ареста и сам композитор.

Если бы не поддержка жены, Шостакович не смог бы выдержать всего это­го... Супруге композитор посвятил немало произведений, в том числе и оперу «Леди Мак­бет Мценского уезда». Вместе они пережили многое в те годы: не только травлю, но и внутрисемейные сложности - Шостакович вдруг увлекся красивой студенткой... Дело дошло до развода, после ко­торого они поженились вновь.

У Нины Васильевны были больные почки, и врачи не рекомендовали ей рожать. Но она ре­шила рискнуть, потому что Дмитрий очень хо­тел детей. В 1936 году появилась на свет дочь Галина. Два года спустя - сын Максим.

Чем ночь темней, тем ярче звезды…

Летом 1941 года дети Шостаковича с няней находились на даче. Когда объявили, что началась война, их перевезли в город, а сам композитор пошел записываться добровольцем на фронт, защищать родину.

- В начале войны -22 или 23 июня - я подал заявление о приеме меня добровольцем в Красную Армию, - вспоми­нал Шостакович. - Мне сказали, чтобы я подож­дал. Второй раз... мне было сказано: мы вас при­мем, а пока идите и работайте там, где работае­те... Я снова стал проситься в Красную Армию. Меня принял комиссар. Выслушав мой рапорт, он сказал, что взять меня в армию очень трудно. Он выразил уверенность, что я должен ограни­чить свою деятельность писанием музыки.

И Шостакович писал. Уже в первые дни вой­ны им были написаны десятки песен и роман­сов для фронтовых бригад. И 7-я симфония уже гремела в его душе...

- Я начал писать партитуру в первые дни Оте­чественной войны, а как писал - сказать слож­но. Я работал в то время в консерватории и взял на себя обязанности пожарного. Я нес службу на крыше, а между налетами, в интервалах, пи­сал мою партитуру. Я не мог оторваться от нее и все время писал, писал и писал...

Началась блокада Ленинграда. Шостакови­ча вопреки его воле хотели эвакуировать. Он же считал, что в Ленинграде он будет гораздо по­лезнее. Но 1 октября 1941 года его с женой и де­тьми все же заставили эвакуироваться. Транс­портным самолетом вывезли в Москву, а оттуда поездом в Куйбышев. Самым ценным, что Шостакович вез с собой, была еще не законченная партитура 7-й симфонии.

Премьера ее состоялась в Куйбышеве 5 мар­та 1942 года. 29 марта 7-ю симфонию играли в Москве, в Колонном зале Дома союзов. С пер­вых тактов стало ясно, что это великое произ­ведение, сравнимое только с «Реквиемом» Мо­царта и «Аллегро с огнем» Бетховена.

Дирижер Сергей Кусевицкий, эмигрировавший в США, сказал в интервью:

- Чем ночь темней, тем ярче звезды. В эпоху мировой трагедии и разруше­ний создаются ценности незыблемые, высшего и вечного порядка. В той стране, где вторгшийся варвар несет разрушения, на дымящемся пе­пелище мирной жизни родилось одно из вели­чайших произведений мирового искусства...

А 9 августа - именно в этот день Гитлер пла­нировал захватить Ленинград - состоялась са­мая важная премьера 7-й симфонии: ее сыгра­ли в блокадном городе. Чудом уцелевшие музы­канты Большого симфонического оркестра Ле­нинградского радиокомитета, полуживые от голода, игра­ли симфонию борьбы. Дири­жировал Карл Элиасберг, ис­худавший, похожий на ске­лет. В списке оркестрантов были отмечены музыканты, которые не дожили до премье­ры, - 27 фамилий. Это было уникальное исполнение. Во­семьдесят минут абсолютно­го торжества духовности над варварством и насилием.

После того как 7-я симфония прозвучала в Америке и Англии, английский журнал Тime вышел с портретом Шостакови­ча на обложке: композитор был изображен в каске пожарного, на фоне пылающего Ленинграда.

В этом городе оставались его родные. Мать, сестра, племян­ник, родные жены.

- Изредка от­туда приходят письма, которые необычайно тяжело читать, -признавался Шостакович писа­тельнице Мариэтте Шагинян. - Например, съедена моя собака, съедено несколько кошек...

Он не оставлял хлопот вывезти род­ных из Ленинграда даже тог­да, когда сам надолго слег с тифом, и в конце концов ему это удалось.

«Такой несерьезный человек не мо­жет быть автором

государственного гимна...»

В 1943 году Дмитрий Шос­такович перебрался в Москву. Переезд был связан в том числе и с тем, что композитора при­влекли к работе над гимном СССР, к которой Шостаковича пригласили еще в 1942 году.

В книге Соломона Волкова, которого мно­гие обвиняют в вольном обращении с тем, что ему рассказывал композитор, финал конкурса гимнов описан так:

«Стало очевидно, что вели­чайшему ценителю и знатоку гимнов всех вре­мен лучшим кажется мой с Хачатуряном. Но, по мнению Сталина, требовалось кое-что изменить в припеве. Он спросил, сколько време­ни нам потребуется, и я сказал, что пять часов. На самом деле мы, наверно, сделали бы это за пять минут, но я подумал, что будет несолидно сказать, что мы можем сделать это тут же, пусть только немного подождут. Можете вообразить себе мое удивление, когда я увидел, что этот от­вет страшно возмутил Сталина. Он, очевидно, ожидал чего-то другого.

Сталин медленно говорил и медленно думал, он все делал медленно. Ему надо было размыш­лять. Это - государственное дело, государствен­ный гимн, тут надо семь раз измерить и один раз отрезать, а Шостакович говорит, что мо­жет внести исправления за пять часов. Это не­серьезно. Такой несерьезный человек не мо­жет быть автором государственного гимна...Так или иначе, Сталин осущест­вил свою угрозу: гимном назначи­ли песню Александрова».

Опять травля…

А в 1948 году начались очеред­ные гонения. Под огонь разобла­чителей «антинародной музыки» попали также Сергей Прокофь­ев, Арам Хачатурян, Вано Мурадели, Николай Мясковский, Виссарион Шебалин. От переживаний Прокофьев тяжело заболел, собственно, от этой болезни он так и не оправился. Шебалина разбил паралич. Мясковский слег с инфар­ктом. Шостаковича уволили из консервато­рии.

Приказом Главного управления по контро­лю за зрелищами и репертуаром от 14 февраля 1948 года многие его сочинения запретили исполнять и транслировать по радио. А чтобы было боль­нее, с курьером прислали список запрещенных произведений и заставили расписаться в полу­чении. Шостакович был на грани самоубийства.

Нина Васильевна увезла его в санаторий, надеясь, что там удастся переждать эту бурю... Не удалось. В окна комнаты Шостакови­ча летели камни: «народ» выражал отношение к композитору, объявленному антинародным.

Перед очередным съездом Союза композито­ров «формалистам» стали намекать, что их мо­гут простить, если они открыто, с высокой три­буны признают свои ошибки. Бывшие ученики и многие друзья советовали Шостаковичу все-таки выступить на съезде. Боялись, что в про­тивном случае его просто уничтожат. Они не по­нимали, что уничтожить его может унижение, которое ему придется пережить.

И все-таки Шостаковичу пришлось высту­пить. Впоследствии композитор с горечью рас­сказывал об этом дне музыковеду Марине Сабининой:

- Тогда, в 1948 году, велели нам, «формалистам», выступить с самокритикой... Не надо было приходить. Прокофьев умнее, отписался, прислал письмо - суховатое, холодное, но вро­де согласен, что допускал некоторые ошибки... Мясковский уже слег и на собрание не явился. А я вот - пришел... Вылез я на трибуну, стал чи­тать вслух кем-то состряпанный гадкий, глу­пый бред. Да, читал, унижался, читал эту якобы «свою» речь - читал как последнее ничтожество, совершенно как паяц, петрушка, кукла картон­ная на веревочке!!!

Музыку его вновь исполняли - Сталин лично распорядился снять с нее запрет, а также разрешил композитору выезжать за грани­цу, но Шостаковича это не радо­вало.

«За последнюю неделю, или несколько больше, я сильно пос­тарел, и этот процесс постарения идет вперед с неслыханной быс­тротой, - писал он вскоре пос­ле Съезда композиторов своему другу, профессору консервато­рии Исааку Гликману. - Физи­ческое постарение, к сожале­нию, отражается и на потере душевной молодости...»

«Разве можно кого-нибудь винить, если смерть?»

Он совсем сдал в 1954 году, когда скоропостижно скончалась Нина Василь­евна Шостакович. Ей было 43 года. Она умерла в Армении, куда ежегодно ездила изучать природу космических лучей на горе Арагац. Ког­да кто-то из пришедших попрощаться с Ниной Шостакович стал обвинять врачей, Дмитрий Дмитриевич возмутился:

- Как же так можно го­ворить... ведь смерть... Разве можно кого-нибудь винить, если смерть...

Хоронили на Новодеви­чьем кладбище.

- Вот и мне здесь есть местеч­ко, - сказал Шостакович. Он предложил не произносить никаких речей, просто постоять в ти­шине...

Смерть жены едва не сокрушила весь мир Дмитрия Дмитриевича. Он просто не умел без нее жить - как в духовном плане, так и в ма­териальном.

«Он чувствовал себя защищенным под ее крылом», - писал много лет спустя его сын Максим. А одной из подруг жены композитор признался:

- Знаете, по моему характеру я совершенно неспособен к связям. Мне нужно, чтобы женщина, жена, жила со мной, была рядом.

Неподходящая спутница Маргарита Кайонова, вторая жена

Шостакович женился еще дважды. Второй его брак поверг в недоумение всех. Маргарита Андреевна Кайонова казалась со­вершенно неподходящей спутницей для компо­зитора: работник ЦК ВЛКСМ, человек, далекий от музыки.

«Она добрая женщина и, надеюсь, будет хорошей женой и матерью детям», - написал Дмитрий Дмитриевич в июле 1956 года, вскоре после того, как расписался с Кайоновой. Он говорил, что очень тя­жело переносил одиночество...

Но семьи не получилось. Знако­мые считали, что Маргарита Ан­дреевна просто не понимает, чем ее муж заслужил свою всемир­ную славу, не понимает ценности его искусства. Кроме того, она не скрывала своего антисемитизма и корила Шостаковича за то, что у него половина друзей - евреи, он принимает их у себя в гостях, а это же опасно.

Прожили вместе они недолго, в семейном архиве Шостаковичей даже не сохранилось ее фотогра­фий. Зато Маргарита Андреевна, как говорили, выйдя замуж снова, держала на видном месте портрет Шостаковича. Возмож­но, из гордости, что была женой знаменито­го композитора, или из благодарности - после развода Шостакович купил ей квартиру и во­обще оставил ее полностью обеспеченной.

Примерно в этот период он случайно встре­тился на Арбате со своей первой любовью: Татьяна Гливенко, сильно располневшая и постаревшая, приехала в центр за покупками. Единственный сын Татьяны Ивановны погиб от удара молнии, муж умер, и она жила у невестки, в квартире на окраине Москвы, помогала по хо­зяйству. Жизнь очень далеко развела бывших влюбленных...

Но им было что вспомнить, и они несколько раз встречались - чтобы поговорить о прошлом. Однако прежней близости между ними уже возникнуть не могло.

Их проклинали современники, им завидовали небеса…

В третий раз Шостакович женился в 1962 году. Ему было 56 лет. Его избраннице, Ирине Анто­новне Супинской, - 27.

Когда Дмитрии Дмитриевич и Ирина Анто­новна поженились, мало кто не сплетничал - дескать, молодая и бойкая окрутила знаменито­го старца. Больше сочувствовали: «Ведь Митя - совсем развалина, а она - молодая женщина, - все взяла на себя».

Дело в том, что на нервной почве у Шостаковича уже давно начала раз­виваться болезнь, поначалу врачам казавшая­ся загадочной: немела правая рука. Постепенно онемение и слабость ста­ли распространяться по всему телу. Шостакович неоднократ­но ложился в больницу, но по­мочь ему не могли.

Знакомы они были до свадьбы около шести лет, но сугубо по работе. Ирина относилась к Шостаковичу с вос­торженным трепетом, а ког­да он заболел, попал в больницу - навещала, старалась поддержать. Поддержка пе­реросла в дружбу, дружба - в любовь.

Ирина Антоновна Шостакович вспоминала:

- Дмитрий Дмитрие­вич довольно быстро сделал мне предложение, а я также быстро сказала, что это невозможно... Потому что возраст, его дети - почти мои ровесники. Потому что знаменитость, будут говорить: поймала... Прошел еще год, когда мы не виделись. А потом встре­тились и - сразу оба пошли на­встречу друг к другу. Я уж даже не помню, как все это было. Но, во всяком случае, Дмитрий Дмитриевич был человек старого воспитания. Он сделал мне предложение, потом предста­вил своим друзьям, познакомил, послесвадебные визиты мы делали. Ну, так и стали жить - поживать

2 июня 1962 года Шостакович писал другу:

«Я женился! Мне хочется приехать в Ленинград и показать тебе мою избранницу. Это надо было, конечно, сделать до женитьбы, но все хорошо. Я, кажется, счастлив. Ирина очень смущается, встречаясь с моими друзьями. Она очень молода и скромна. Она служит лит. редактором в изда­тельстве «Советский композитор». С 9 до 17 она сидит на службе. Она близорука. «Р» и «Л» не вы­говаривает. Отец ее поляк, мать еврейка. В жи­вых их нет. Отец пострадал от культа личности и нарушения революционной законности. Мать умерла. Воспитывала ее тетка со стороны мате­ри, которая и приглашает нас к себе под Рязань. Как называется это место под Рязанью, я забыл. Родом она из Ленинграда. Вот краткие о ней све­дения. Была она и в дет. доме и в спец. дет. доме. В общем, девушка с прошлым».

На краю небытия

К шестидесятилетию Шостаковича в Ле­нинграде открыли фестиваль «Белые ночи». Газеты пестрели заголовками: «Замечатель­ный музыкант, пламенный патриот».

Один из друзей Шостаковича писал в те дни:

«Рань­ше все как один не понимали и возмущались. Теперь все как один понимают и восторгают­ся. Было некритическое подражание запад­ному декадентству, стало сознательное следо­вание русскому реализму. Раньше - неврасте­ния, теперь - здоровье. Прежде - антинародное, нынче - народное. Сперва «у Шенберга», потом - «у Мусоргского». Но существо в том, что все это «масштабное», «государственное» переменило оценку к нему, а он свою оценку не изменил».

Состояние здоровья композитора ухудша­лось:

- Я совсем беспомощен в бытовых делах. Я не могу самостоятельно одеваться, мыться и т.п. В моем мозгу будто испортилась какая-то пружина, после 15-й симфонии я не сочи­нил ни одной ноты. Это для меня ужасное об­стоятельство.

На самом деле он сочинял му­зыку беспрестанно, а вот записать ее не мог - не слушалась рука.

Летом 1973 года Шостаковичу разреши­ли уехать для обследования и лечения в США. Но и американские врачи были бессиль­ны. После консилиума они пригласили Ирину Антоновну и сказали:

- В этой стране нет средств, чтобы помочь вашему мужу. Как вы хотите, чтобы мы ему об этом сказали?

Она ответила:

- Скажите правду, но все-таки не лишайте его надежды.

Однако Шостако­вич все понял. Для него это был приговор: он больше не мог писать - значит, он больше не сможет записывать музыку...

Но все же он пытался: поддерживая левой рукой бессиль­ную правую. Быстро уставал, но как толь­ко чувствовал, что снова может сесть к сто­лу, - снова брался за перо. Музыка жила в его душе. Но тело подводило, препятствовало тому, чтобы вывести музыку в мир... Жена помогала ему, как могла. Буквально водила под руки:

- Осторожно, Митя, здесь ступенька вниз... А здесь ступенька вверх...

В декабре 1973-го у Шостаковича в левом легком обнаружили опухоль. Это был рак, не­избежная смерть... От него снова пытались скрыть тяжесть его положения, но он, конечно же, все понял. Когда ему предложили госпита­лизацию, он предположил, что из больницы уже не выйдет. Попросил отвезти его к дому, где жил когда-то подростком и писал свою 1-ю симфо­нию. Потом захотел проехаться по городу, поп­рощаться с любимыми местами...

Перед глазами прошла вся жизнь…. И вот теперь он - народный артист СССР и Герой Социалистического Труда, лауреат Ленинской премии и пяти Сталинских премий, Государственной премии СССР и Государственной премии РСФСР имени М. И. Глинки. Награды нашли своего героя, но здоровья не осталось совсем.

4 июля 1975 года Дмитрий Дмитриевич лег в больницу. У него была не закончен­а Соната для альта и фортепиано. Кажется, именно она удерживала его на краю небытия. Шостакович отпросился из больницы, чтобы ее закончить. Закончил. И поставил точку: вернулся в палату и… 9 августа в 18.30 скончался.

ЛИТЕРАТУРА:

Его произведения:

1. Шостакович Д. Д. Избранные статьи, выступления, воспоминания / Ред. А. Тищенко. - М.: «Советский композитор», 1981.

2. Шостакович Д.М. Статьи и материалы /Сост. и ред. Г. Шнеерсон. - М.: «Советский композитор», 1976.

О нем:

1. Акопян Л. О. Дмитрий Шостакович. Опыт феноменологии творчества. - СПб.: «Дмитрий Буланин,» 2004.

2. Волков С. Шостакович и Сталин: художник и царь. - М.: «Эксмо», 2004.

3. Грум-Гржимайло Т.Н. О Шостаковиче. - М., «Знание», 1990.-56с. - (Новое в жизни, науке, технике. Серия «Искусство», №12)

4. Д. Д. Шостакович: Сборник статей к 90-летию со дня рождения /Сост. Л. Ковнацкая. - СПб.: «Композитор», 1996.

5. Д. Шостакович о времени и о себе, 1926-1975 / Составитель М. Яковлев. - М.: «Советский композитор», 1980. - 375 с.

6. Данилевич Л. В. Дмитрий Шостакович: Жизнь и творчество. - М.: «Советский композитор», 1980.

7. Дворниченко О. Дмитрий Шостакович: путешествие. - М.: «Текст», 2006.

8. Дворниченко О. Москва Кремль Шостаковичу. - М.: Текст, 2011. - 669 с. - 3000 экз.

9. Житомирский Д. В. Шостакович официальный и подлинный //Даугава. - 1990. - № 4.

10. Лукьянова Н. В. Дмитрий Дмитриевич Шостакович. - М.: «Музыка», 1980.

11. Максименков Л. В. Сумбур вместо музыки: Сталинская культурная революция 1936-1938 гг. - М.: «Юридическая книга», 1997. - 320 с.

12. Мейер К. Шостакович: Жизнь. Творчество. Время /Перевод Е. Гуляевой.- СПб.: «Композитор», 1997. - 559 с.

13. Миловидова Н. С. Композиторы в истории музыкальной культуры Самарского края: учеб. пособие / Н. С. Миловидова.- Самара: Самар. гос. акад. культуры и искусств, 2014.- С. 58-72. - 278 с. - 500 экз.

14. Михеева Л. В. Жизнь Дмитрия Шостаковича. - М.: «Терра», 1997. - 368 с.

15. Петров В. О. Творчество Шостаковича на фоне исторических реалий XX века. - Астрахань: «Изд-во ОГОУ ДПО АИПКП», 2007. - 188 с.

16. Прокофьева Е. Чем ночь темней, тем ярче звезды/Елена Прокофьева//Гала - Биография. -2011.- №9.- Стр.111-120.

17. Прокофьева Е.В. Умнова Т.В.Любовь и безумства поколения 30-х. Румба над пропастью/ред. М.П. Николаева.- М.: АСТ, 2013.- (Серия «Любовь в СССР»).- 352 с.

18. Сабинина М. Шостакович-симфонист: Драматургия, эстетика, стиль. — М.: Музыка, 1976.

19. Хентова С. М. В мире Шостаковича: Беседы с Шостаковичем. Беседы о композиторе. - М.: «Композитор», 1996.

20. Хентова С. М. Шостакович. Жизнь и творчество. - Л.: «Советский композитор», 1985. - Т. 1. - 616 с.

21. Хентова С. М. Шостакович. Жизнь и творчество. - Л.: «Советский композитор», 1986. - Т. 2. - 668 с.

22. Шостакович в Ленинградской консерватории: 1919-1930. – В 3-х т.т. - СПб.: «Композитор», 2013.

P.S. https://vk.com/album-46420619_281116918 - вот в этом фотоальбоме - «Шостакович крупным планом» - можно посмотреть все остальные фотографии, сделанные 12.09.21. в библиотеке «Фолиант» в ходе музыкального рандеву, посвященного 115-летию со дня рождения великого советского композитора

12.09.2021. Россинская Светлана Владимировна, гл. библиотекарь библиотеки «Фолиант» МБУК «Библиотеки Тольятти»; e-mail: rossinskiye@gmail.com; Страница группы Вконтакте: http://vk.com/library_foliant, 30-78-00