Он освободился тихим сентябрьским утром. Солнце еще светило, но уже тускло – как через призму Инстаграмного фильтра. У ворот колонии звонко перекликались птицы, и Сергею казалось, что он слышит тревожные отклики прошлого.
Администрация дала ему гроши на дорогу. Хозяин лагеря добродушно бросил:
– Все в рамках закона, Серый.
Они оба незаметно ухмыльнулись. О законе в таких местах говорят крайне редко, и всегда – с издевкой.
А про золотую цепь и новенький костюм умолчали – вещи таинственно пропали из лагерного хранилища. По прищуру главного оперативника Сергей догадывался, куда именно. Но спорить не стал.
Сейчас он усердно мял грязь подошвами – словно давил виноградины на Тосканской ферме. Ему предстоял долгий путь до вокзала, а ноги уже устали. Сергей отвык от физических работ. Тонны табачной трухи осели копотью на легких, и заставляли сердечные клапаны работать усиленно и сипло. Так заводят старую машину после простоя.
Сзади остался ад – без кипящих котлов, но с чертями. Впереди – беззвучная пустота. Сестре звонить не стал. Она и про его освобождение не знает. Да и знать не жаждет – читать между строк научился. А все подельники сгинули: кто заграницу в новую жизнь, кто в сырую и липкую.
За 11 лет Серый не сделал ни одной наколки, кроме какой-то китайской бурды: две капли, черная и белая, сплетались в ровный шар. Инь-Янь покоился на левой кисти, как замысловатое родимое пятно.
Сейчас Серый что-то вспоминал. На лбу вспыхнула выпуклая вена, а зубы скрипели – будто он жевал неочищенные орехи. Он усердно мял грязь подошвами и старался дышать глубоко. Постепенно его кулаки разжались и безвольно обвисли пятерней вдоль тела, раскачиваясь в такт широким шагам.
ПРОШЛО 9 МЕСЯЦЕВ
Наушники пульсировали в ушах, раскачивая тело в такт пружинистым шагам. Июньские птицы задорно трещали, гоняя дуру в жирных кронах. Я зашел в вегетарианское кафе в центре Ярославля. Заказал что-то на незнакомом языке. И упал на плетеное кресло в углу. Бегло окинул интерьер и отгородился от всего экраном ноутбука, будто повесил табличку на двери отеля – не беспокоить.
Мне принесли кофе. Я сказал сухое спасибо и жадно отхлебнул. Обжег губы и бросил недовольный взгляд вслед официантке. Почему не предупредили? Когда увидел силуэт ее точеной фигурки – смягчился. С кем не бывает.
И тут я увидел его.
Мускулистый мужчина размашисто жестикулировал на кассе и улыбался. Знакомые черты лица, угловатые манеры. Хоть убей, но я знаю этого типа.
Крепко пожал руку – на кисти красуется знакомое тату. Только теперь оно профессионально отретушировано и выглядит выпукло.
Мы долго говорили и вспоминали былую жуть. В теплом кафе эти байки казались чем-то нездешним и даже забавным – как родительская ругань в далеком детстве.
– Часто бываешь в этой дыре, Серый? - беззаботно спросил я.
У него были светлые зрачки, отчего вид был, как у хищной птицы. Сейчас в глубине его глаз мелькнула молния. А потом Сергей беззлобно рассмеялся:
– Это мое кафе, брат.
Конфуз, смех и долгий разговор о прелестях буддизма.
Это еще одна история трансформации, которую я наблюдал лично. Не знаю, то ли смена рациона так повлияла на Сергея, то ли буддистский символ на руке. Но передо мной был старый знакомый, а при этом – совершенно новый человек.
