Часть 1. здесь
Часть 2. здесь
Часть 3. здесь
Часть 4.
Машу с ребенком доставили в отделение для недоношенных детей. Оно было в корпусе, удаленном от остального здания больницы. Помещение сияло – там только что сделали ремонт. Пахло свежей краской. Маша оказалась здесь первой, и пока единственной «больной».
Шаги в большом коридоре отдавали гулким эхом. Медсестра провела Машу в детскую палату. Там стояло около пятнадцати пустых маленьких кроваток.
– Ждите. Скоро врач придет, обследует ребенка – сказала медсестра, положила девочку в одну из кроваток и исчезла.
Дочка спала. Маша пошла осмотреть помещение: детская палата, палата для мамочек, бокс с двумя кувезами. В одном из них лежал ребенок.
– Ребенок? Один совсем…
Хлопнула дверь. В отделение зашла пожилая санитарка, женщина полная, улыбчивая, добродушная.
– Привет! Как ты здесь, осваиваешься?
– Да. Вы мне расскажите, пожалуйста, что и как. Я ведь раньше никогда с маленькими детьми дела не имела. Даже пеленать не умею.
– Глафира Степановна я. А тебя как величать?
– Мария.
– Ну вот и познакомились…
Глафира Степановна обстоятельно ввела Машу в курс дела.
– Ребенка в палату для мам не носить. Два раза в день включать ультрафиолетовую лампу для обеззараживания воздуха. Бутылочки для кормления кипятить в кастрюльке, в специальном духовом шкафчике.
Показала, как пеленать. Где брать подгузники. И много еще разных мелочей.
– А что там за ребенок в боксе лежит? – спросила Маша.
Это наш Будулай! Так его медсестры окрестили. Видела, сериал идет по телевизору? Мать его бросила. Роды были очень тяжелыми. Ребенка специальными инструментами доставали. Пойдем в бокс, покажу… Вон видишь, на коже головы царапины? Она испугалась, что с ним не все в порядке будет.
У меня – говорит, – двое детей уже есть, а этого пусть государство воспитывает. Ты не думай, он здоровенький. Врачи обследовали – никаких проблем.
Маша с жалостью смотрела на мальчика. Хорошенький какой! Ресницы длинные, загнутые, как у куклы. Ему бы девочкой родиться. Один совсем…
Вскоре пришла врач.
– С вашим ребенком все нормально, только слабенькая очень. Будете здесь лежать, пока она три килограмма не наберет. Кормить через каждые три часа сцеженным молоком.
К вечеру все разошлись. Тишина. Маша одна в палате. Дети по одному в разных комнатах. Раздался рев. Плакал Будулай. Маша подошла к нему
– чего плачешь? Малыш не унимался. Маша вышла в коридор, позвала медсестру. Но там никого не было. Тогда она вернулась, решительно открыла кувез, достала ребенка.
– Ну конечно! Полный подгузник.
Маша помыла мальчика, запеленала в сухое. Через полчаса пришла санитарка, кормить Будулая.
Развернула его.
– Опять обделался… Оно мне надо, а? Санитарка со злостью крутила мальчика налево-направо.
– Я недавно меняла… Что это он так часто по большому? И жидко…
– А ты как думала? Ему ведь молоко из роддома приносят. У кого остается, собирают и смешивают. Каждый раз от разных мамочек. Небось прохватит. У Маши подступили слезы.
– А можно, я его буду кормить? У меня остается.
– Корми. Все нам легче.
Маша приложила мальчика к груди. Тот быстро сообразил, что к чему, и удовлетворенно зачмокал.
Отныне Машины ночи были полны тревоги. То из одной комнаты, то и другой доносились вопли. Она научилась различать детей по голосам. Дочка плакала смешно, как ежик: сначала долго фыркала, а уж потом раздавался звонкий крик. Будулай, как и положено мужику, ревел басом.
Каждые три часа кормить, и ночью тоже, было очень тяжело. Спать хотелось смертельно. Не зря говорят, что раньше людей пытали, не давая спать. И это была одна из самых страшных пыток. Но Маша держалась стойко, как оловянный солдатик.